Эта тема давно муссируется в обществе. Обсуждается в ток-шоу. Комментируется политиками. Но недавно мы столкнулись с ней вплотную. Наша коллега после развода с мужем и долгих судебных разбирательств по поводу определения места жительства 9-летней дочери пришла в редакцию в слезах: «У меня дочь забрали». Спустя полчаса, уняв рыдания, удалось выяснить, что девочку у матери не отняли совсем, а постановили, что жить она будет с папой. Никто из нас не мог понять причины такого решения, потому что коллегу знаем давно и хорошо. Она вполне обеспеченный и состоявшийся человек, с высшим педагогическим образованием и широким кругозором, собственной 3-комнатной квартирой. У нас и сомнений не возникало, что дочь будет жить с мамой. Поверьте, нам известно очень много историй, когда абсолютно асоциальные мамаши воспитывают детей, и никто ничего с ними сделать не может. А тут такой кульбит.

Естественно, мы стали «копать». И для начала обратились с просьбой об интервью к Татьяне КОВАЛЕВОЙ, Уполномоченному по правам ребенка в Краснодарском крае. Татьяна Федоровна оказалась в курсе этой ситуации.

– Начну с того, что мама заявила ходатайство о нашем участии в этом заседании суда, и мы были готовы, но судья в этом отказал. Дело в том, что представители Уполномоченного могут участвовать в судебных разбирательствах в порядке статьи 47 Гражданского процессуального кодекса РФ как государственный орган для дачи заключения по делу в интересах ребенка, по сути, как независимая сторона. Вернее, зависимая, но только исключительно от интересов ребенка. И мы планируем выходить в суд второй инстанции с ходатайством об участии в процессе.

– А вы считаете правильным решение о том, что дочь будет жить с отцом, а мама получила статус «воскресной»?

– Я не вправе комментировать решение суда. Но считаю, что нельзя пренебрегать мнением специалистов, работающих с детьми. Психологи уверены, что ребенок с матерью связан незримой пуповиной, которая испытывается на прочность трижды: при рождении, в 3 года и в подростковом возрасте. Но все это время связь между матерью и ребенком остается очень сильной. Они «питают» друг друга. И когда дитя лишают этой связи, его безопасный комфортный мир дает трещину. Из опыта работы могу сказать: что бы и кто бы ни говорил – малолетний ребенок всегда ближе к маме. Это ни в коем случае не умаляет роли отца в его жизни. Ведь в нас генетически заложено существование в семье, где есть и мама, и папа. При разводе ребенок не может понять, почему два самых дорогих ему человека не могут жить вместе, и это всегда его душевно ранит.

– Но развод уже случился. С этим ничего не поделаешь. Дальше как?

– Практически всегда в жернова разводов попадают дети. На практике приходится наблюдать странную, но очевидную закономерность, когда бывшие супруги свою образованность используют не для того, чтобы урегулировать конфликт мирным путем, договорившись, с кем в дальнейшем будет жить ребенок, а для судебных тяжб. Наверное, в подобных случаях можно применить выражение «многие знания – многие печали». А для ребенка – это настоящая трагедия. Когда папа обвиняет во всех грехах маму и наоборот. Он же их помнит любящими, добрыми, улыбающимися. Одинаково сильно их любит, а они его почему-то делят. И, оказывается, мама в глазах папы плохая, а папа для мамы – «страшный человек».

Когда мы принимаем участие в миротворческой миссии – до последнего стараемся сохранить семью, а для ребенка – обоих родителей, то видим, что стороны конфликта просто не понимают, насколько сильный удар они своими «боевыми действиями» наносят детям. Поймите, все сломанные в битве копья попадают прямо в сердце ребенка.

Как правило, это оборачивается очень сильными переживаниями, которые приводят к стрессу, порой затяжному. Ребенок чаще болеет, хуже учится и так далее. А потом начинает манипулировать обоими родителями, что только усугубляет кризис. Вот здесь мы начинаем детей терять. Поэтому родители должны понять, что в драме развода не они главные, а ребенок.

– Вернемся к нашей ситуации…

– Она, к сожалению, сегодня является довольно распространенной. Все чаще усилиями родственников и, как ни странно, государственных служб и ведомств, а также судов мать, причем не асоциальная, отторгается от воспитательного процесса. Детей передают на воспитание отцам, не учитывая существующей биологической связи малолетнего ребенка с ней. При этом зачастую ребенок для папы является способом показать бывшей жене ее место. Осадить. Продемонстрировать свою значимость и силу через нанесение максимального ущерба. А порой это и способ уйти от уплаты алиментов. Сталкивались и с такой мотивацией: «Я хочу, чтобы алименты платила мне она».

Это целенаправленный процесс самоутверждения. Притом чем выше положение отца в обществе или его финансовое благосостояние, тем чаще случается отторжение матери. Как ни странно это звучит, но ребенок здесь вообще малоинтересен воюющей стороне, т. к. преобладают собственные амбиции, а его используют как средство давления и инструмент для достижения своих целей.

Более того, нередко, добившись своего, отец отходит от воспитания, передав сына или дочь бабушкам и дедушкам, няням. А иногда и возвращая матери. Мол, я все доказал.

В моем понимании любовь к ребенку – это действия в его интересах. Обеспечить же присутствие в его жизни самых близких людей – одно из главных проявлений заботы. А в отдельных разбитых семьях отношение к ребенку похоже на любовь к имуществу, которое подлежит разделу.

В вашей же ситуации мне вспоминается притча о том, как к царю Соломону пришли две женщины с одним ребенком. Каждая утверждала, что именно она является матерью. Тогда Соломон предложил разрубить младенца и отдать каждой по половине. Одна из женщин в слезах отреклась от ребенка, чтобы ему не причинили вреда. Она-то и оказалась настоящей матерью!

Ваша коллега, по-видимому, просто представить себе не могла, что суд решит все не в ее пользу. Там, насколько мне известно, ребенок был зарегистрирован с рождения у мамы, жил с ней, ходил в школу, спортивную секцию, дружил с ребятами из своего двора. Тем сильнее был удар. Но она не стала очернять отца в глазах дочери, а пошла законным путем.

– И все же есть ли надежда у нашей коллеги вернуть дочь?

– Надежда всегда есть. Я знаю, что она сейчас готовится обжаловать вынесенное судом решение и, как настоящая мать, пойдет до конца в борьбе за свое дитя. Ведь природой определено, что ближе матери у человека, тем более малолетнего ребенка, никого нет. И не случайно нормы международного права обращают внимание на исключительность обстоятельств, при которых возможно разлучение ребенка с матерью.

Хочу обратиться ко всем папам словами специалиста в области этики семейных отношений Коуэла: «Самое большее, что отец может сделать для своих детей, – это любить их мать». А если не может любить, то не отбирать!