Черноморский морской пароходство продолжает поиски погибших пассажиров на "Адмирале Нахимове".
Раньше всех на месте катастрофы оказались журналисты газеты «Комсомолец Кубани», именно из-под их перьев вышли первые строчки сенсационных откровений очевидцев и жертв катастрофы. Накануне очередной трагической даты мы разыскали материалы наших коллег. Предлагаем вспомнить, как это было без цензуры и купюр. Это беспристрастное эхо прошлого. Автор нижеприведенной публикации – известный кубанский журналист Владимир Байбик. Орфографию и стилистику автора редакция сохранила.
Владимир БАЙБИК, «Комсомолец Кубани», 4 сентября 1986 г.
… Первым на место аварии пришел лоцманский катер «ЛК 90». Он шел в район ТВЛ (точки встречи лоцмана), и вахтенный помощник В. Беловол стал свидетелем переговоров вахтенных помощников двух судов во время сближения. Сообщение о столкновении было принято в 23.17, а в 23.50 «ЛК 90» приступил к спасению. К часу ночи на борт было поднято 54 человека, а всего экипаж спас 84.
На место аварии также прибыли катера А. Гусева и Е. Терехова. Им помогали береговые прожекторы: они высветили место аварии. Но поднявшийся ветер усилил волну. Спасатели ориентировались по маячкам на спасательных плотиках. Обессилевшие люди часто даже не могли протянуть руку спасателям, и морякам приходилось бросаться за ними в воду. В первую очередь старались поднять женщин и детей. Катер Гусева принял на борт 146 человек, Терехова – 88.
По тревоге поднялись курсанты Новороссийского высшего инженерного морского училища. На весельных ялах они на предельной скорости пошли к месту аварии.
– Спасенные все время спрашивали: «Как вас зовут?», – рассказывает матрос Олег Иванец. – Тут такое творится, а они «как вас зовут?».
Да, тогда было не до этого. Сейчас можно назвать имена хотя бы некоторых из тех, кому обязаны жизнью спасенные пассажиры «Нахимова»: Владимир Богомяков, Александр Бабкин, Олег Канюков, Иван Ожог, Эдуард Багиев, Томаз Айналиев, Евгений Гнездилов, Хамалуддин Кадыров.
В спасательных работах участвовало более 60 единиц плавсредств из Новороссийска, Геленджика, Сочи. Не остались в стороне моряки «Южморгеологии», рыбколхоза «Черноморец».
Сразу же, как узнали о трагедии в Цемесской бухте, из Сочинского аэропорта вылетело 8 вертолетов. По всплывшим канатам и масляным пятнам вертолетчики определили место аварии. Они проверили всю бухту и море на протяжении 30 километров. И не зря. Один из членов экипажа был обнаружен вертолетчиками много часов спустя в открытом море, куда его отнесло ветром. Спасенных доставляли в здание морского вокзала. Шел третий час ночи...
В Новороссийске телефонный звонок дежурившего по горкому партии первого секретаря Ленинского райкома КПСС В. К. Баранова поднял по тревоге сотни людей и, конечно, в первую очередь – врачей. Им очень помогли таксисты и работники милиции. В считанные минуты они доставили врачей к месту работы. На морвокзале, в гостиницах «Бригантина» и «Новороссийск» были развернуты стационарные медпункты.
В 5 утра в Новороссийске приступила к работе краевая комиссия, которую возглавляли председатель крайисполкома В. Н. Щербак и секретарь крайкома КПСС Б. Н. Пономаренко. Координацию всех действий по спасению людей взял на себя городской штаб, сформированный городским комитетом партии. Штабу пришлось в считанные часы решать сотню самых разных вопросов.
О четкости его работы можно судить хотя бы по таким фактам: к утру все спасенные были одеты, накормлены и обеспечены жильем.
Как рассказал директор гостиничного хозяйства Георгий Михайлович Цеханский, менее чем за час было подготовлено 1 266 мест в гостиницах города и общежитиях НВИМУ. Или такая деталь: ночью, согласно общегородскому графику, не подается горячая вода. В эту ночь этот вопрос был решен мгновенно. Все спасенные смогли принять горячий душ. Это было необходимо, так как потерпевшие были в краске и мазуте.
Трудная задача встала перед железнодорожниками. Сотни спасенных нужно было доставить домой. В короткие сроки работники транспорта укомплектовали вагоны до Одессы, Киева, Днепропетровска, Прибалтики, Харькова, Донецка, Львова, Саратова, Куйбышева.
Как указано в сообщении Центрального комитета КПСС, президиума Верховного Совета СССР и Совета Министров СССР, для расследования причин аварии образована правительственная комиссия во главе с членом Политбюро ЦК КПСС, первым заместителем председателя Совета Министров СССР Г. А. Алиевым.
3 сентября Г. А. Алиев встретился с журналистами. Он проинформировал их о работе комиссии. В частности, говоря о причинах аварии, он сказал, что преждевременно оценивать действия капитанов судов. Идет процесс изучения, расследования. Окончательно определится, кто насколько виноват, позднее. Но уже сейчас можно сказать, что при той экстремальной ситуации, которая возникла, можно было избежать столкновения, если бы и тот, и другой капитаны проявили должную находчивость.
– Мы считаем, – сказал Г. А. Алиев, – что команда судна «Адмирал Нахимов» не имела больших возможностей, чтобы вести спасательные работы. Во-первых, удар пришелся по машинному отделению. Это сразу лишило судно электроэнергии, создало дополнительные трудности для организации спасательных работ. Во-вторых, судно затонуло в течение 7 – 8 минут. В такой ситуации для больших спасательных работ просто не было времени. Мы считаем, что достаточно организованно и оперативно были проведены работы новороссийскими организациями. Были вовлечены все плавсредства, которые находились то ли на берегу, то ли в акватории аварии. Спасательные работы велись в темноте при волнении моря в 3 балла, при нарастающем норд-осте.
С одной стороны, мы стали свидетелями действий, приведших к аварии, с другой – того, как организованно, мужественно, смело и решительно действовали спасатели, за короткое время спасшие огромное количество людей.
Поисковые работы в Цемесской бухте продолжаются…
Чужого горя не бывает
«Комсомолец Кубани», 10 сентября 1986 г.
Больше недели прошло с той трагической ночи. Продолжается ликвидация последствий аварии. Так это официально называется. Хотя все понимают, что все последствия этой аварии ликвидированы быть не могут.
Потому что нельзя ликвидировать человеческую память, потому что нельзя любыми, даже самыми героическими усилиями унять горе людей. А оно безмерно. Вчера я побывал на страшном 15-м причале, где родственники и близкие погибших опознают тела поднятых с затонувшего парохода.
Сделано все, чтобы это проходило... Написал и подумал, как проходило? Безболезненно? Четко? Организованно? Нет таких слов. Нет таких слов, которые бы сказали о том, что происходит с людьми, которые навеки прощаются со своими близкими... Разделить их горе – долг каждого.
Но долги тоже дело не для всех обязательное. И заставить разделить горе невозможно. Но эта способность и отличает человека.
Фронтовик, воевавший на Малой земле, один из тех, с кем пришлось разговаривать, сказал: «В спасении не участвовал, узнал о трагедии довольно поздно, предложил свою помощь, свою квартиру для спасенных. Говорят, спасибо, всех разместили, а меня какая-то вина мучит...»
Сейчас часто называют имена спасателей. Людей, которые впрямую связаны с той самой «ликвидацией последствий». Их много. Но назвать число не берусь, потому что, по сути, спасателями стали большинство жителей Новороссийска, который превратился в город-штаб. Ими стали люди, прибывшие из самых разных городов страны. Помочь...
В море никто не купается. И мне видятся причиной этого не только некоторые ограничения, но и такт, который не позволяет им нырять в воды, где произошла трагедия.
Память о ней по-прежнему свежа, хотя порой кажется, что прошло уже много времени. А порой, что это было только что.
В больницах города остались всего несколько человек с «Адмирала Нахимова». Чувствуют они себя нормально. Наперебой благодарят медиков, которые стали им как родные, благодарят тех, кто их спас, и сожалеют, что не знают имен многих. Называют их героями. Это так. Но и среди спасшихся были герои. Вот рассказ об одном из них – шофере из Самарканда Викторе Габрильянце. Мы встретились с ним, когда он пришел навестить свою жену Галину в больницу моряков. Впрочем, пусть он расскажет сам.
– Я был на верхней палубе, когда увидел идущий на нас корабль. Он был уже буквально в нескольких десятках метров от нас. Я понял, что столкновение неизбежно. А внизу у меня, в 132-й каюте, спят две дочки Лаура и Анжела. Я побежал вниз, кричу: «Спасайтесь, сейчас авария будет!» Когда добежал до каюты, произошел удар. Я упал, на какие-то доли секунды потерял сознание, вполз в каюту, поднял дочек, стал открывать дверь, но ее заклинило. Тогда ногой выбил под дверью рейки, там щели такие для вентиляции, и дочек туда пропихнул. Потом взломал шкаф, вытащил спасательные жилеты. Лауру – на руки, Анжелу – за руку и побежали. В коридоре еще не было людей.
Какой-то дурак кричал: «Без паники, на мель сели...» На палубе я стал надевать на девочек жилеты, прикручивал их так, что им больно было. Нам даже не показали, как пользоваться жилетами и что делать в таких случаях. Я их держу уже над водой. Лаура молчит, а старшая плачет. «Папочка, миленький, не бросай, спаси нас...» И тут, знаете, так быстро, как спичку в бензин бросишь, – вспыхивает, пароход резко пошел под воду. Мы прыгнули. Видно, попали в воронку. У меня такое чувство было, что на меня надели бочку. И я подумал – быстрее бы умереть. А Лаура у меня на руках. Я подумал, она в жилете, может, спасется, и с силой от себя оттолкнул. Потом резко рванулся в сторону, и вдруг меня как пробку выбросило на поверхность. Смотрю, а рядом Лаура, дочка моя. Плотик оказался рядом, я ее туда посадил. Вблизи женщина плавает, я подплыл – она мертва. Подумал тогда, что это жена моя, Галина. На ней была такая же махровая кофта, как на моей жене. Темно было.
Вдруг рядом кто-то кричит: «Спасите!» Подплыл. Еще женщина. Она была беременная, с большим животом. Я ей помог добраться до плотика, подсадил. Смотрю, голова ребенка неподалеку из воды то покажется, то опять скроется. Оказывается, какой-то мужчина без жилета, совершенно потерявший себя, за нее хватается. Я ему кричу: «Что же ты делаешь?» Дал ему пустой жилет, а девочку на плотик доставил. Потом старую женщину нашел в воде, тоже помог добраться до плотика. Другая женщина сорвала с себя платье и Лауру укутала. А я вокруг плаваю, обломки собираю всякие, чтобы было за что держаться. Нашел какой-то шест или бревно, кричу мужикам: «Давайте, держитесь за него, так нас в море не унесет». Потом на плотике мы согревали Лауру вдвоем с той женщиной. Она еще сказала, чтобы я распустил ей волосы, они у нее длинные были, она ими прикрывала Лауру, как ширмой от ветра. Лаура спрашивает: «А где Анжела, где мама?» Я говорю: «Живы, живы они...» Анжелу я уже видел. Она через плотик от нас была. А про Галину, жену, думал – погибла. Тут какой-то парень сказал: «Тут ракета, но не знаю, как ею пользоваться». Я говорю: «Давай ее сюда, брат». И выстрелил. Это была первая ракета. Потом рядом еще две. А у девушки-блондинки рядом лоб рассечен. Я ей говорю: «Достань платок из заднего кармана». Но она не смогла молнию на джинсах расстегнуть. Я снял туфель, выжал носок и залепил ей рану на лбу.
Где-то через час пришел катер. Я прыгнул в воду, поймал канат, вернулся на плот и, перекинув канат через спину, подтянул плотик к катеру. На катере, когда всех уложили в кубрике, мужчины встали кругом, обнялись и вдруг, как будто кто-то скомандовал, заплакали. Потом наперебой начали говорить, кто кого потерял. Я сказал, что жена, наверно, погибла, она не умела плавать. Но ни она, ни старшая дочь Анжела не погибли. Анжелу спас Михаил Абрамович Шварцберг. А вот имен двоих ребят, которые спасли мою жену, не знаю. Если бы они отозвались... Найти меня просто. Даже если имя забудут, пусть скажут: в Самарканде – семь братьев. Нас там все знают. Я один из них…
Судьба оказалась справедливой к Виктору. Его семья спаслась. Жена поправляется. Но сотни людей ждут на берегу, в Новороссийске, вестей о своих близких. Умом они понимают, что надежды нет, потому что с первого сентября ни вертолетчики, ни спасательные катера не подняли из воды ни одного живого. А разговоры о возможных воздушных подушках внутри судна оказались просто слухами. Умом они понимают, но надеются.
Особое внимание сегодня – работе водолазов. Им не до интервью. Работа продолжается с раннего утра до глубокой ночи. Мешает штормовая погода. И все же они понимают, как важно людям знать о том, что происходит на месте гибели парохода.
Рассказывает руководитель экспедиции, начальник экспедиционного отряда АСПТР Черноморского морского пароходства Лев Владимирович Кильчевский:
– Нынешняя спасательная операция – единственная в своем роде. Много проблем возникает. Вот чертеж корабля. Даже когда судно в надводном положении, в нем легко заблудиться. А тут глубина до 50 метров. Пароход лежит на правом борту. Большинство дверей заклинило и завалено. Водолазам не просто трудно работать, но и опасно для жизни. Беспрецедентна и эмоциональная нагрузка на водолазов. Мы тщательно выбираем тех, кто может идти под воду. Спуск производят только вдвоем, чтобы подстраховывать друг друга. Работают на судне минут по 40, выходят, чтобы избежать кессонки, постепенно, с остановками. В день водолаз может опуститься только один раз, после чего отдыхает не менее 12 часов. Одновременно работают на судне 12 водолазов, всего их в экспедиции 79. Если будет нужно, привлечем резерв.
– Сколько жилых помещений на пароходе?
– Свыше полутысячи. После осмотра «Нахимова» мы наметили план проникновения в помещения. Сейчас его осуществляем. Много погибших на веранде. Чтобы быстрее проникнуть в помещения, прорезаем отверстия в борту. Что касается воздушных пробок, еще раз скажу: герметичность помещений нарушена полностью. При первых погружениях мы обследовали все судно, прослушали, чтобы не упустить ни малейшего шанса.
На месте аварии работает группа спасательных судов «Аметист», «Антарес», «Гепард», суда Военно-морского флота, вспомогательные плавсредства.
Разговариваю с капитаном «Аметиста» Павлом Ивановичем Петьковым. Капитаном он стал только в этом году. До этого был третьим и вторым помощником. «Аметист» участвовал в спасении норвежского балкера «Нордвал», других работах, но подобную ему приходится выполнять впервые.
– Об аварии мы узнали в Керчи, – говорит Петьков, – тут же получили команду следовать в район Цемесской бухты. Прибыли сюда около 13 часов. Нашей задачей было найти судно и начинать работы. Поиски вели с помощью эхолота и визуальных наблюдений. Когда нашли, стали готовить к спуску водолазов. С тех пор отсюда не уходили.
Дополняет рассказ старший водолазный специалист отряда Михаил Андреевич Мельников:
– В водолазных работах принимают участие группы подводников из Одессы, Новороссийска, Керчи. Условия работы на такой глубине непросты. Большинству редко приходилось долгое время находиться на такой глубине. Поэтому всех водолазов мы тщательно готовим. Первую адаптацию они проходят на борту судна в барокамере, где имитируются спуски на нужную глубину. Сейчас работает необходимое число водолазов. Если будет нужно, привлечем еще.
Рассказывает водолаз Николай Моргачев:
– Поначалу я проводил ознакомительный спуск. Постоянно мы на такой глубине не работаем. Обычно чистим подводные части судов до глубины 15 метров. Было нелегко. Но я быстро адаптировался и уже в последующие погружения поднял на поверхность несколько человек. Обстановка там сложная, двери заклинены. Очень много времени уходит на то, чтобы вытащить хотя бы одного человека.
Огромен фронт поиска в эти дни у вертолетчиков: 3 200 квадратных миль. Длина этого фронта – от Геленджика до Крыма, глубина – 40 морских миль. Для авиаразведки в Новороссийск прибыли авиаторы из Краснодара, Сочи, Геленджика, Ейска, Керчи, Ростова.
В воздухе непрерывно находятся 4 машины. Едва приземляется одна, сразу же поднимается другая. В случае обнаружения на воде какого-либо предмета с воздуха об этом сообщают на поисковые суда и ждут их, зависая над нужным местом на небольшой высоте. Ежедневно экипажи проводят в воздухе по 10 и более часов при максимальной норме 6.
Надежды обнаружить кого-то с воздуха, прямо скажем, с каждым днем становится все меньше. Но поиск продолжается, потому что надежда – такая вещь, которую нельзя просчитать на самой современной ЭВМ.
Всеми работами в воздухе и на море руководит правительственная комиссия. Она действует практически круглосуточно. Ежедневно члены комиссии встречаются с родственниками погибших. Эти встречи проходят в здании горкома КПСС, в городском Доме культуры моряков, в гостиницах, прямо на улицах. Эти встречи – важная составная часть работы комиссии. В их ходе можно оперативно информировать о ходе работ, разъяснять сложившуюся ситуацию, контролировать выполнение решений.
На адрес комиссии продолжают поступать многочисленные соболезнования по поводу гибели парохода «Адмирал Нахимов». Вот некоторые из них:
«Выражаем искренние соболезнования семьям погибших. Шлем ласку и тепло от всего нашего коллектива. Краснодар, коллектив завода «Ремподшипник».
«Если в результате аварии остались дети-сироты, разрешите нам усыновить ребенка. Медведевы из Петрозаводска».
«Готов участвовать в спасательных работах на «Адмирале Нахимове». Инженер-механик, легководолаз Вячеслав Поляков, Ленинград».
«Мэру г. Новороссийска. Узнав о трагическом известии о столкновении двух судов, которое привело к гибели стольких советских людей, от имени жителей Ливорно и городской администрации выражаю Вам глубокое соболезнование и прошу передать соболезнования родственникам погибших. Роберто Бенвенути, мэр города Ливорно».
В постоянном напряжении с момента получения сообщения об аварии и по настоящий момент работают тысячи людей. Тысячи ждут вестей из Новороссийска. И когда сообщается вроде бы привычное: «Делается все возможное», верьте этому до конца.
