Обреченный дарить художественную жизнь каждой мелочи, Гоголь всегда оставался верен своему главному делу – исследованию природы зла. Вот об этом и стоит поговорить, перечитывая скромные по объему повести: «Нос», «Шинель», «Записки сумасшедшего», «Невский проспект» и «Портрет».
Вы вполне успешный чиновник, которому еще нет сорока. Ваша жизнь проходит в обслуживании требовательных бумаг и почитании вышестоящих начальников. Таких же футлярных, хорошо разбирающихся в движении пустот. Однажды утром вы решили почесать нос и обнаружили на его месте гладкую, словно специально отполированную поверхность. Надо жаловаться, следует искать, стоит срочно обратиться в полицию. И, конечно, ходить по Невскому проспекту, чтобы в Казанском соборе обнаружить свой собственный нос. Теперь он статский советник, степенно стоит напротив алтаря и молится Богу. Ваш нос молится Богу отдельно от брошенного владельца.
.
- Хорошо, что вы тихий, ненавязчиво слабенький, бессловесный, поэтому существование аскета не вызывает протеста. Зачем живем? Это не ваш вопрос, другой занимает внимание и заставляет вздыхать: как на скромные средства справить новую шинель?
.
Вы менее успешный чиновник. Талантов никаких, есть только тупое умение переписывать бумаги. Этот дар вознаграждается слабо, денег мало, хватает лишь на совершенно бесстрастную жизнь. Хорошо, что вы тихий, ненавязчиво слабенький, бессловесный, поэтому существование аскета не вызывает протеста. Зачем живем? Это не ваш вопрос, другой занимает внимание и заставляет вздыхать: как на скромные средства справить новую шинель? Удалось сжаться в скромных потребностях. Ваше тело укрыто новой верхней одеждой. Подобие счастья охватывает неказистое сознание, но на пустынной площади петербургской ночью у вас отняли шинель. Смысл и способность дышать у вас забрали.
Возможно, вы чиновник, который умеет понимать беседы и читать переписку двух домашних собачек. Они сообщают много интересного о прелестной дочке директора департамента. Девица нравится вам, вы видите себя женихом перспективной наследницы. Предвкушение счастья отравляет небеспричинная ревность, мешают спать думы о нестроениях европейской политики. Внутри вас сидит глубинная мысль о никчемности чиновничьего служения (часто «очиниваете перья для его превосходительства»). Она не прошла даром, теперь ясно, что вы и есть испанский король Фердинанд VIII. Первой об этом узнает взволнованная домработница. Ничего, скоро все узнают, ведь испанские депутаты уже на подходе. Дальше все будет по-королевски, в «желтом доме».
Гоголь – мастер превращений. Северная столица – эпицентр захватывающих трансформаций. Петербург – рациональный город, выстроенный по всем западным правилам, и одновременно оплот безумия, нарастающей бесчеловечности. Чиновник – этот «мелкий бес» императорской России – хочет правильности и абсолютной предсказуемости. Но просыпается в страшном сне о необъяснимой кастрации («Нос»), превращается в навязчивого призрака («Шинель»), обнаруживает себя совсем уж безобразным Дон Кихотом, которому без психбольницы никак нельзя («Записки сумасшедшего»). Действительно, если можно ежедневно убивать в себе душу, почему носу нельзя уединиться, оторваться от убийцы на две недели? Ведь других событий в жизни чиновника все равно не будет.
«Она бы составила божество в многолюдном зале, на светлом паркете, при блеске свечей, при безмолвном благоговении толпы поверженных у ног ее поклонников, но, увы! Она была какою-то ужасною волею адского духа, жаждущего разрушить гармонию жизни, брошена с хохотом в его пучину», – с таким превращением сталкивается художник Пискарев из повести «Невский проспект». Он увидел прекрасную девушку, полетел за ней. Ангел, конечно, ангел! Пискарев – в раю. Скоро он предстанет перед равнодушными соседями «бездыханным трупом с перерезанным горлом». Да и как выжить, если небесное создание оказалось опытной проституткой с характером и манерами, полностью соответствующими избранному падению?
В повести «Портрет» читателя атакует изображение ростовщика – «старика с лицом бронзового цвета, скулистым, чахлым». «Следы работы высокого художника» очевидны, особенно выразительны были глаза, разрушающие гармонию картины «своею живостью». Эти необыкновенные глаза, приковывающие внимание и отбирающие волю зрителя, можно было счесть творением гениальной кисти, если бы не одно существенное «но». Бездна, отражающаяся во взоре старика в «азиатском костюме», столь объективна, что сразу возникает эффект присутствия, и граница между живописным изображением и реальностью зла просто исчезает. Это уже не искусство, а сверхискусство, обладающее способностью открывать невидимый мир и делать отношения с ним возможными и необходимыми. Сам дьявол, подсказывает Гоголь, явился на картине.
«Гоголя превратили в социального сатирика, в то время как его мучила метафизическая проблема зла», – писал Николай Бердяев. Повесть «Портрет» подтверждает правоту философа. В этом произведении две части. В центре первой – история гибели: молодой художник Чартков продает душу за деньги, принесшие мнимые славу и комфорт и обернувшиеся патологической ненавистью к самому творческому началу. В центре второй – почти житие: другой художник, повинный в изображении ростовщика-дьявола, очищается монашеским подвигом и пишет икону. Она подтверждает, что прощение и спасение состоялись. Человек, оказавшийся в гоголевском мире, обнаруживает себя под двумя образами. Приобщение к личине ростовщика забрасывает человека в безнадежное пространство смерти, предстояние перед ликом Христа открывает жизнь и воскресение.
Ничего не зная о личности изображенного ростовщика, не ведая об обстоятельствах написания картины, приобретший ее Чартков быстро погружается в магический круг, из которого не выбраться до смерти. Если икона начинает по-настоящему жить, когда верующий молитвенно просит об этой жизни, то антиикона нижнего мира сама молится о гибели тех, кто прикасается к ней. Впрочем, в первой части «Портрета» нельзя недооценивать и другой факт. В Чарткове была склонность к будущему падению: он «нетерпелив», склонен следовать за «модой», у него «слишком бойко кричат краски», рисунок порой «не строг». В Чарткове есть подсознательная установка на успех, на обладание суетливыми благами.
Имеет ли художник право изображать зло? Если да, то как быть с тем, что чудовищная физиономия, заставляющая в жизни мгновенно отвернуться – увернуться от зла, в искусстве приобретает силу, призывающую остановиться и смотреть – соприкасаться с тьмой? Дьявол нуждается в искусстве, чтобы не исчезнуть полностью? Ему необходим портрет, чтобы, потеряв очередную земную оболочку, приобрести другую, более прочную, чем человеческое тело? Судя по всему, эти вопросы имели для Гоголя серьезное значение. «Портрет» – текст о присутствии зла, о действительной магии, которой оно обладает. Это повесть об энергии демонического уничтожения. Она действует в мире как сглаз и порча, не знающие пощады, не допускающие сопротивления.
.
- Действительно, если можно ежедневно убивать в себе душу, почему носу нельзя уединиться, оторваться от убийцы на две недели? Ведь других событий в жизни чиновника все равно не будет.
.
Искусство может быть опасным! Обманув художника просьбой о бессмертии образа, ростовщик получил продолжение своего демонического существования. Зло использовало искусство для тиражирования антижизни, атакующего небытие. Об этом должен был написать именно Гоголь, знавший притягательность тьмы как предмета творчества. «Лучше отказаться от таланта, чем искушать зрителя и читателя образами непреодоленного мрака. Имеет смысл выйти из искусства, если оно останавливает взгляд художника на картинах ада и не может дать творческой душе полноценные образы райского совершенства», – слышу я гоголевский голос.
Герои «петербургских повестей» оказались под портретом демонического ростовщика. Одного – как майор Ковалев – он почти успокаивает: молодец, все правильно, ты хорошо прочертил свой путь как мелкое индивидуальное предприятие с очень ограниченной ответственностью. Другому – это Акакий Акакиевич – шепчет: конечно, будь червячком, нянчи свой робость и хилость, чтобы покинуть дрянной мир при первом остром уколе. Третий – «Фердинанд VIII» – получает сигнал резко возвыситься над опостылевшей чиновничьей судьбой и ныряет в гордыню так, как раньше проваливался в лакейство. У художников свои искушения. «Как отвратительна действительность!» – предсмертная мысль Пискарева, не перенесшего крушение мечты. «Как хочется быть богатым творцом, как замечательны гламур и поп-культура», – глубинная интуиция Чарткова. До смерти еще далеко. Но она уже ждет.
Гоголя разрывает от смеха. Гоголя мутит от жалости. Ему хочется ввести этих «маленьких людей» в рай. Всем нам, отворачивающимся от Неба ради бытовых сюжетиков, писатель желает спасения, божественного избавления от невзгод. Ведь слаб человек, измучен повседневными нуждами, истерзан скучной борьбой за продолжение дыхания. Но в Николае Гоголе есть другой субъект – строгий судья, иногда похожий на инквизитора. И он спрашивает и определяет: «Что вы сделали со своими днями и ночами? Во что превратили? Думаете, можно проторчать в футляре пустых рабочих успехов и мелкой гордыни до самого конца? До конца, может, и протянете. Но Тот, кто позовет на суд, найдет в вас едва заметное человекоубийство – самоуничтожение самих себя на главной дороге, по которой идут жизнь и смерть». Сердце зла стучит против рискованной свободы. Конечно, легче без души. Разумеется, комфортнее без жертвы.
ЦИТАТЫ ГОГОЛЯ
О, как отвратительна действительность! Что она против мечты?
В самом деле, никогда жалость так сильно не овладевает нами, как при виде красоты, тронутой тлетворным дыханием разврата.
Но на свете нет ничего долговременного, а потому и радость в следующую минуту за первою уже не так жива; в третью минуту она становится еще слабее и наконец, незаметно сливается с обыкновенным положением души, как на воде круг, рожденный падением камешка, наконец сливается с гладкою поверхностью.
Но богатство имеет такую странную силу, что ему верят, как государственной ассигнации. Оно, не показываясь, может невидимо двигать всеми, как раболепными слугами.
Все душевные недостатки в красавице, вместо того чтобы произвести отвращение, становятся как-то необыкновенно привлекательны; самый порок дышет в них миловидностью; но исчезни она, – и женщине нужно быть в двадцать раз умнее мужчины, чтобы внушить к себе если не любовь, то, по крайней мере, уважение.
Твое от тебя не уйдет.
Я теперь только постигнул, что такое женщина. До сих пор никто еще не узнал, в кого она влюблена: я первый открыл это. Женщина влюблена в черта.
