Знатный римлянин Евфимиан был добрым человеком. Всегда помнил о вдовах, сиротах, нищих и путешествующих, накрывал столы для всех нуждающихся. Он был христианином, как и его жена. Все было хорошо, все шло правильно. Богатство сочеталось с благочестием, память о подвиге Христа не мешала обыденности, украшенной смирением и расположением к тем, кому действительно тяжело. Правда, у супругов не было детей. Пост, молитва, упование... Родился Богом данный сын, назвали Алексием. Детство этого человека не попадает в легенду. Известно лишь, что воспитание было церковным, поведение соответствующим. Когда подошел брачный возраст, родители нашли невесту – красивую, чистую душой аристократку. Конечно, она верит в Иисуса Христа. Разумеется, крещенная. Все вокруг крещенные…
Эта история началась в Сирии в 5 веке нашей эры. Ее героем стал безымянный христианин, названный столь же неизвестным автором «Человеком Божиим». К 8 веку сюжет добрался до Константинополя, в Византии у странника появилось имя «Алексий». Скоро о нем узнала вся Европа. На многих языках славили святого, сумевшего отказаться от житейского, столь понятного счастья.
Русь не осталась в стороне; Человека Божия приняли как праведника, много сообщающего о главных национальных смыслах. Скептики скажут, что популярности образа способствовало царство Алексея Михайловича Романова. Отчасти скептики правы: фигуры правителей могут влиять на особенности богопознания и церковной жизни. Но нет сомнения в том, что русский народ в древней истории видел значительно больше, чем духовный комплимент в адрес очередного монарха.
… Церковь, венчание, свадьба. Если в обычные дни Евфимиан накрывал несколько столов, то в счастливейший для семьи день было так много радостного и вкусного, что даже жених мог потеряться среди изобилия. Он и затерялся. Поздно вечером зашел к жене, отдал перстень и пояс, сам не остался в опочивальне для наслаждения и продолжения рода. Вышел из дома, добрался до берега. Реки или моря… Точно не знаем. Корабль шел на Восток, в Лаодикию. Там и высадился Алексий. С погонщиками ослов добрался до Эдессы. Пришел к храму Богородицы. Продал немногочисленные ценные вещи. Деньги роздал нищим. Тут же стал одним из них. Сидя в притворе храма ничем не напоминал богатого римлянина, который успел обвенчаться с прекрасной римлянкой. Теперь Алексий обрастает бородой, пребывает в молчании, ест кусок хлеба, пьет глоток воды. Молится и причащается каждое воскресенье. Больше ничего. Кроме того, что внутри.
… Лет пятнадцать назад на курсах повышения квалификации для учителей-гуманитариев надо было быстро показать особенности христианской традиции. Выбрал для этого «Житие Алексия». Агрессивное недоумение женщин росло с каждым движением сюжета: «Да знаем мы таких праведников! Женился сдуру, и тут же подумал – как всегда! – только о себе. Сбежал от ответственности – ни денег, ни любви, даже детей не оставил. В чем здесь святость? Он что, не мог до свадьбы отказаться, освободить девушку от себя-дурака? Нет, все усилил, все сделал запутанным. Это и есть стандартный русский оболтус – взгляд парит неизвестно где… Он, мол, молится и летает… А жена и ближние все остальное делают!» …
В доме исчезнувшего героя по всем углам расползается страдание. Теперь мать и жена напоминают не цветущих женщин, а монахинь. Одежда черная, общения – никакого, светские радости исчезли. Они пытаются вернуть сына и мужа постоянной молитвой. Отец – также пойманный и освященный страданием - не отказывается от земных поисков. Рабы отправлены по всем землям. Кто-то из них пришел и в сирийскую Эдессу, достиг главного храма, подал Алексию, успевшему измениться, милостыню. Но не узнал своего хозяина. Житие не скрывает: герой счастлив, что слуга теперь важнее, чем он; у слуги есть деньги, у Алексия нет.
Наверное, он чувствует Христа как учителя, стоящего прямо перед ним. Не отдельные наставления слышит и не только мастерит персональный крест, но мысленным взором охватывает опасность житейского благополучия, маленького домашнего рая, в котором ежедневная суета рисует небеса яркими карандашами. В душе Алексия складывается страшный образ дьявола – не монстра разрывающих страстей, а покровителя благополучия. Христос без жены и детей - христиане кувыркаются на семейных коврах. Христос идет на крестную смерть - его последователи хотят долго и сытно жить. Сын Божий пронзен гвоздями - все празднуют Пасху. Человек Божий хочет быть там, где Иисус Христос. Не там, где накрывает компромисс. И всю семью он буквально втаскивает в страдание, которое должно спасти, подготовить к Царству Небесному…
Спустя 17 лет после появления Алексия в Эдессе служитель храма слышит слово Богородицы: выведите из притвора Человека Божия, поставьте его перед алтарем, воздайте ему должное! Не сразу, но нашли. Догадались, что речь идет о незаметном пришельце. Стали воздавать должное, начали творить суету. Слух о новом праведнике стал разрастаться, грозя новым искушением. Алексий тихо вышел из церкви, тихо добрался до берега моря. Собирался отправиться в Тарс, где никто его знать не мог. Господь так устроил ветер в тот давний день, что приплыл корабль к берегам, близким к родному дому. И Алексий, зная, что узнанному – не быть, пошел туда, где родился и вырос.
Наверное, внутренний свет превращает даже родное лицо в загадочную икону: молиться – можно, узнать – никак. Евфимиан не понял, кто подошел к нему, рассказал о своем долгом странничестве, попросил скромного места на заднем дворе, где можно незаметно существовать, молясь за этот дом и за всех без вести пропавших на дорогах жизни. Отец, не догадавшись, что перед ним столько лет оплакиваемый сын, не обидел его: организовал жилье, обеспечил хорошую пищу, назначил ответственных за благополучие. Алексию этих благ не надо. Снова достаточно хлеба и воды. Впрочем, рабы и не собирались отличаться гостеприимством. Насмехались, толкали, били, обливали помоями.
Герою стоит пройти несколько метров, сказать пару слов – и слуги, осознав кто этот обиженный, окажутся настоящими рабами. Но этот шаг сделан не будет. Как и другой шаг, способный в одно мгновение прекратить страдание жены, матери, отца. Они рядом, только постучи в нужную стенку. Нет стука. Жена, похожая на деву и вдову одновременно, будет приближаться к старости в одиночестве. Мать продолжит видеть сны о смерти – сына и своей собственной. Нет радости у отца Евфимиана. Алексий молится, почти не ест и не пьет. Все главное происходит внутри, снаружи – смех рабов и движение времени.
Прошло еще 17 лет. Состарились все. Алексий, чувствуя приближение кончины, записал на бумаге свой путь. «Ищите Человека Божия, скоро покинет он этот мир», - слышат римляне в храме. Потом ангельский голос сообщит, что искать надо в доме доброго Евфимиана. «Почему ты скрываешь от нас Божьего праведника?», - спрашивают не простые люди – императоры. – «Я не скрываю. Нет у меня в доме святых. Все нормальны или стандартно плохи… Вот только, может быть, в глубинах хозяйственной территории, там, где нет ни одного образованного человека, сидит какой-то отшельник, много лет назад попросившийся молиться за наш дом…» Пошли императоры и свита по неказистой земле, нашли Алексия – лежащим, спокойным, только что умершим.
Стали читать написанные им слова. Возле остывающего тела жена, мать, отец, ошарашенные рабы. Теперь ничего не вернешь. Страдание ближних лишь усиливается. Умом они понимают: их муж и сын – святой. Сердце говорит о другом: утрата состоялась по-настоящему; еще вчера можно было обняться, сегодня можно только обнять. Плач когда-то завершится, скорбь пребудет до могилы.
Гроб с телом вечно живого праведника ставят на центральной площади. Начинаются чудеса исцеления и покаяния. Всем понятно, что столь незаметно живший человек всегда был на глазах у Бога. Алексий покинул Рим, Алексий всегда охраняет его. Во время похорон богачи разбрасывают монеты, чтобы занять толпу бренным. Но толпа – христианский народ – выбирает нетленное.
У великих образов часто обнаруживаются два полюса, упрощенно – верх и низ. На верхнем Гамлет – внутренний человек, мыслитель, борец со злом, на нижнем – зануда, тормоз безнадежный. Византийско-русский Алексий – не исключение. В сиянии славы он свят мудрым обнаружением небесной жизни. Ради нее герой готов превратить земной путь в контролируемое страдание, в отрицание обыденного счастья. Могли быть радостные дни с женой, совместные трапезы с родителями, игры с детьми, ежедневные закаты-рассветы. Остались нищета, бесприютность, одиночество. В это избранное Алексием одиночество – по законам средневекового христианства – хлынул божественный свет.
На нижнем уровне Алексий усиливает русское странничество до разрыва со всем, что напоминает нормальность. Христианства становится гораздо меньше. Действительно, давно нет жены, детей, всех ближних и дальних родственников. Забыты суетливая работа, совершен окончательный исход из пустыни давно доставшего быта. Все, кто был хуже тебя, давно официально лучше. У них простое, немного глупое счастье. У тебя печальная свобода, забор, водка. Ни молитвы, ни воскресного причащения. Только пребывание в особом состоянии, которое уже навсегда.
С Человеком Божиим Алексием Русь общается по-разному.
