Дамам, пострадавшим от любви, адресует Джованни Боккаччо свой «Декамерон». Формально – собрание ста новелл. По-настоящему – фрагментарный эпос, динамичный роман-проповедь, призванный познакомить читателя с новым стилем жизни. Это и есть эпоха Возрождения на своей стартовой позиции. Да здравствует… Не житие святого, не монашеское поучение, не правильная поэма о героических деяниях. Да здравствует новелла! Лаконичное повествование об интересном событии, свободно пересказываемое, любящее приключения и эрос, удивляющее неожиданным финалом.
Чума 1348 года формирует композицию. Боккаччо пережил пандемию, десятки тысяч жителей Флоренции погибли. Одни пытались есть и пить мало, избегать общения, не выходили на улицы. Другие делали все наоборот, стремились опьянить себя весельем. Умирали те и другие. Молящиеся и кощунствующие, ставшие в последние дни аскетами и забывшие облик человеческий в оргиях. Трупы везде, некому хоронить. Родственник, хватающийся за жизнь, покидает родственника, задыхающегося в чумном хрипе. Безжалостная смерть, больше похожая на истребление самого рода людского, грозит опрокинуть цивилизацию, религию, культуру.
Нечем защититься?
В церкви встречаются семь девушек и трое юношей. Молодые, красивые. Нравственные, но без пафоса и показухи. Свободные, но без распущенности. Собеседники и друзья? Да. Любовники? Нет. Всей компанией они уходят – без страха и суетливости – на загородную виллу. Там проводят две недели, десять дней посвящая рассказам. Один день – десять рассказов, всего сто. Завершив погружение в интересные истории, юноши и девушки возвращаются во Флоренцию. Для них эпидемия закончена. «Декамерон» задуман автором как вакцина против страха, средство от внутренней чумы. Что это за болезнь и что это за лекарство – не самый простой вопрос. Приблизимся к тексту.
Первая новелла первого дня сразу погружает читателя в борьбу со страхом смерти. Нотариус Чаппеллетто – худший из людей: обманы и убийства, чревоугодие, блуд и безбожие – во всем замешан юрист из Прато, все грехи без труда завоевали сердце. Выбивать долги – призвание, очередное дело позвало в Бургундию. Остановившись у братьев-ростовщиков, Чаппеллетто заболел. Болезнь приведет к смерти. Братья не знают, что и делать. Ведь если гость откажется от последней исповеди, его не похоронят по-христиански. Но если он согласится принять священника и расскажет о своей жизни, кто сможет простить Чаппеллетто?!
Не испытывая никаких чувств к близкому аду, герой беседует со старым монахом. « - Сын мой, часто грешил с женщинами? – Нет, отче, умираю девственником. – Сильно зависел от спиртного? – Совсем нет. Но, увы, увы! Много воды пил, никак не мог остановиться… - Крал? Повинен в гневе и убийстве? – Что вы, отче, только добрые чувства и дела милосердия. – Какие же самые тяжкие дела у тебя, Чаппеллетто? – Ой-ой-ой, нет мне прощения. В храме на пол плюнул, однажды матери плохое слово сказал… - Да ты великий праведник, Чаппеллетто!»
Реакция братьев – превращение анекдота в противоречивый гимн новому герою: «Вот так человек! – говорили они промеж себя, - ни старость, ни болезнь, ни страх близкой смерти, ни страх перед Господом, на суд которого он должен предстать через какой-нибудь час, ничто не отвлекло его от греховности и желания умереть таким, каким жил» (перевод А.Н. Веселовского). Чаппеллетто хоронят на монастырском кладбище. Его исповедь порождает слухи об упокоении удивительного человека. Слышны речи о чудесных исцелениях, до официальной святости уже недалеко.
Не успев отдышаться от состоявшейся атаки, читатель попадает под очередной – опять антицерковный – удар. Добрый итальянец скорбит о судьбе честного еврея Авраама, которому после смерти (ведь не крещен!) предстоит навечно отправиться в ад. И не только печалится купец-итальянец, но призывает еврея-купца отказаться от иудейства ради Иисуса Христа. Тогда произойдет очищение души кровью Распятого, второе рождение и бессмертие! Авраам ставит условие: посмотрю, что происходит в Ватикане – там, где центр католичества, где Римский папа и самые главные епископы. «Все погибло», - сетует друг-итальянец. Кто же согласится стать христианином, увидев ужасы папского двора…
Авраам съездил, вернулся, согласен принять крещение. Логика далека от повседневной: «Такого разврата, как в Ватикане, нигде увидеть невозможно. Страшные грехи человеческие – дикое обжорство и содомия, продажа церковных должностей и самое натуральное безбожие – цветут у католичества начальства, как май. Всё против Евангелия, все клирики превратились в орду, сметающую Иисуса. И если при таких предателях христианство распространяется по всей земле, завоевывает новые души… Как же силен ваш Бог, которого не могут окончательно победить его нечестивые служители… Конечно, я согласен креститься!»
Засмеяться? Перекреститься? Или…? Как бы ни дуло на душу верующего от этих новелл, нехристем назвать Боккаччо трудно. Он пребывает в эпицентре средневекового кризиса. Лучше быть жертвой страстей человеческих, чем самодовольным, увязшим в гордыне религиозным начальником, который учит тому, чего никогда не делает сам. Боккаччо знобит от лицемерия официальных праведников. И вряд ли он это лицемерие придумал. Католическое христианство (речь не о сердце – о структуре!) в его удавшейся попытке перепутать дух и государство автор «Декамерона» считает не просто чумой, а восстанием против Христа.
Его Иисус готов смеяться и прощать. Представляя себя истинным учеником радостного, жизнелюбивого Христа, Боккаччо выходит на битву с фарисеями. Это часто бывает в антифарисейских войнах – быстро оказываешься на противоположном фланге. Лицемеры и противные клерикалы так основательно побеждены, такой смех вокруг звучит… Вы понимаете, что у Боккаччо много союзников из разных лагерей.
Простодушная девушка Алибек заинтересовалась христианами. Лучше узнать их можно в пустыне, где ищут спасение самые сильные из монахов. Они выбрали одиночество, к ним пришла Алибек. Опытный в борьбе с искушениями старец не согласился стать наставником, согласился пустынник молодой. Посмотрел, построил несложный план, приступил к реализации. Цель объявлена, надо «загнать дьявола в ад». Для этого требуется раздеться, вместе возлечь. Сначала будет больно, потом приятно. Повторять необходимо часто. Такая «религия» понравилась Алибек. Совсем не хотелось возвращаться в город, чтобы получить наследство, выйти замуж… Смеющиеся тетки убедили, что и с мужем она будет заниматься тем, чем занималась вдали от дворцового комфорта.
Текст как соблазнение? Не без этого. Эротическое начало управляет танцем на страницах «Декамерона». У султана Вавилонии была дочь Алатиэль. Первой красавице Востока пора выходить замуж, за границей отец нашел подходящего жениха. Путь долгий – морем; шторм разбил корабль, погубил экипаж. Однако выжила Алатиэль, которая вынуждена подчиниться воле судьбы, стать ее игрушкой, выдержать испытания и выйти из них сильной и взрослой. Судьба послала девушке мужчину. Сначала одного, потом другого. Всего их оказалось восемь. Никакой специальной распущенности со стороны Алатиэль не было. Спать пришлось со всеми. Как они менялись? Один убивал другого из-за восточной красоты, потом сам отдавал жизнь за те же ценности. Зло не касалось души Алатиэль. Не касалась ее и духовная программа – ни исламская, ни христианская. Религиозные императивы здесь за скобками. Все восемь спутников были с дочерью султана счастливы, да и она получала удовольствие. Последний поворот судьбы направил ее к тому жениху, от которого (казалось ведь, навсегда) увел шторм. Алатиэль убедила законного мужа, что спаслась у монахинь, разумеется, осталась девственницей. Все поверили и сумели быть счастливыми.
Боккаччо знает, что и вожделение, и любовь начинаются с заинтересованного взгляда, когда тело будущего партнера влетает в глаза и душу того, кто возжелал. Да разнообразна жизнь, поэтому бывает иначе. Лишь по рассказам великолепный рыцарь Джербино влюбился в дочь тунисского короля. Благодаря красивым словам и своей фантазии дочь тунисского короля полюбила Джербино. В этот радостный сюжет не вписался сам тунисский правитель, и отправил дочь невестой в иные края. Джербино поспорит с судьбой, с ватагой верных разбойников атакует корабль, почти возьмет его штурмом. Что получит герой в битве за счастье? Брошенное в море тело возлюбленной, ее могилу в чужой земле и близкую собственную казнь.
Непредсказуемая жизнь с захватывающей судьбой человека, с маятником, соединяющим горе и счастье, чистоту и падение… Боккаччо видит личность, получающую свободу в контексте небес и ада, которые утратили свою речь. Некому пугать, нечем обвинять… «Рассказы эти, каковы бы они ни были, могут вредить и быть полезными, как то может все другое, судя по слушателю…. Какие книги, какие слова, какие буквы святее, достойнее, почтеннее, чем Священное Писание? А было ведь много таких, которые, превратно их понимая, сами себя и других увлекли в гибель», - эти слова звучат в Заключении. Конечно, Джованни Боккаччо лукавит. Он хорошо знает, что автор с его стратегией – это очень важно.
… В городе Прато был закон: женщина, пойманная в прелюбодеянии, осуждается на казнь. Мадонна Филиппа взята из постели, где не впервые развлекалась с любовником. Никакого ужаса и раскаяния женщина свидетелям не показала. На суде держалась свободно, с достоинством, говорила с вызовом: «Пусть сообщит муж, отказывала ли я ему хоть раз в любви? Никогда не отказывала! Так скажите, что делать мне с оставшимся после мужа желанием? Неужели оставить его портиться и пропадать? Так нельзя! Я делилась своей большой любовью с тем, кому мой остаток дарил счастье. А потом снова возвращалась к мужу. Затем опять несла остаток нуждающимся…»
Не только посмеялись и оправдали, но закон исправили. Неверная жена атакует и нечто действительно меняет. Меняет, конечно, сам Боккаччо – не юридические постановления, а культурные принципы. «Смех – не грех», - на этом фундаменте стоит «Декамерон».
Джованни Боккаччо
ЦИТАТЫ
