Наш корреспондент Сергей Шведко о чрезвычайной ситуации с пересыханием рек Краснодарского края. Если положение не изменится – беды не миновать.
Украинка просит воды
В начале августа, во время моего последнего визита, возле хутора Украинка Каневского района еще блестящей змейкой текла река. Из-за прибрежных камышей можно было разглядеть настоящую идиллию: дикие утки плавают вперемешку с домашними. Но местные жители говорили: это – ненадолго. Приезжай через месяц-второй, посмотришь, что у нас творится. Тогда уже не птицы, ни рыбы, ни реки не будет.
Приехали, посмотрели. И ужаснулись. Но обо всем по порядку…
В хуторе Большие Челбасы вода в реке еще есть. Но уже на автомобильном мосту – очередной «шедевр» неизвестной инженерной мысли, которых у нас в крае хоть пруд пруди: кладка из шлакоблоков. Измелевший от засухи Челбас уже не может перебросить через нее свои воды вниз по течению. Глядя на это сооружение, вспомнили возмущенные слова одного из жителей: «Мы тоже хотим свой кусок реки!» В этой фразе сконцентрировано потребительское отношение, когда окружающая среда ощущается эдаким пирогом. От него можно и даже нужно отрезать кусок за куском, не обращая внимания на менее удачливых или более совестливых соседей. Правда, в конце концов, получается, что детям ничего не останется, но это когда еще будет!
Сразу за мостом два небольших озерца, или, точнее, две большие лужи. На берегу одной из них сидят рыбаки, пытаются ловить рыбу. Говорят, что вроде здесь еще есть карасик, да только пока не клюет.
И вот – Украинка. Из-за прибрежных деревьев видна серая полоса русла. Здесь Челбасу пришел конец. Полопавшееся от великой суши дно хорошо держит человеческий вес, только в некоторых местах влажная земля грузнет под ногами – через толстый слой ила безуспешно пытаются выйти наружу родники. Кое-где валяются высохшие раковины моллюсков: вода ушла, и они погибли. И только ближе к противоположному берегу течет тоненький ручеек, не более полуметра шириной. Вспоминаются кадры, снятые на погибающем Аральском море, – аналогия почти полная. Была вода – нет воды. Была жизнь – нет жизни. Ходишь по высохшему руслу, и становится как-то муторно. А что будет дальше?
– Такэ тут творыться уже лет десять, – рассказывает житель хутора Владимир Иванович Сова. – Як началы ричку сдавать в аренду, а арендаторы – перегораживать, то началось.
В прошлом году, говорит он, река тоже пересыхала, но в сентябре уже были дожди, и вода в русле появилась.
– Та я не вспиваю гусям воду носыть, – вступает в разговор его жена Евгения Николаевна. – То воны на ричку ходылы, а теперь сами бачыте, шо робыться. А яки тут раньше ракы булы! Отакэнни!
– Та шо там ракы, – продолжает глава семейства. – Колы с батьком в лодки плавав, вода була чиста, можна було на себэ дывыться. И рыбы разнойи було…
Этим людям, которые всю жизнь прожили возле реки, остается только вспоминать о былом изобилии. Надежды, что оно вернется, нет никакой.
Прерывистый ручеек пытается проложить себе путь по извилистому сухому руслу, в некоторых местах полностью исчезая из виду. Какая тут может быть рыба?!
У хутора Бурсаки ситуация ничем не отличается от увиденной. На противоположном берегу ржавеют металлические лестницы, по которым когда-то спускались в воду дачники, один из рукавов Челбаса засыпан огромными кусками разваленного строения и бетонными блоками. Чтобы, значит, вода сюда не поступала, а текла по другому рукаву, который ближе к домам. Поработали, видно, на славу, без крана такие куски не уложишь. Но и это вмешательство не помогло – кто-то там выше по течению уже позаботился, чтобы «лишняя» вода сюда не попадала. А тут еще и засуха.
Подозрительно много чаек. Они кружат над островками воды, садятся на берег, что-то деловито ищут.
– Пару недель назад их была здесь целая туча, клевали дохлую рыбу. Я железом о железо бахну – они улетят, а минут через пятнадцать снова слетаются, – говорит охранник дачного кооператива Александр.
На берегу зеленоватой лужицы возле дамбы – десятки расклеванных карасей. Массовый замор рыбы для стервятников – хорошая новость. А для людей?
– В этом году даже весной воды было еще меньше, чем в прошлом, едва переливалась вниз по течению, – Александр машет в сторону, где видны остатки старой водяной мельницы. – Раньше такого не было. Помню, частенько на том берегу ловил линьков, щука тоже попадалась. Потом уехал на несколько лет из этих мест, вернулся и не узнал реки.
Реку действительно трудно узнать. Точнее, нужно иметь хорошую фантазию, чтобы представить, что все это и есть древний Челбас, носящий еще тюркское название. Видел он много: и скифов, и сарматов, и гуннов с половцами, несколько веков по его берегам кочевали татары, наконец, два столетия с гаком назад это место облюбовали наши предки. Тысячелетиями он кормил и поил людей, табуны коней, стада коров и отары овец паслись на его берегах. Народы приходили и уходили, а он оставался, как нечто самое стабильное в нашем нестабильном мире. Но вот наступил момент, и ему может прийти конец – по причине нашей алчности и неразумности. И как тогда будут характеризовать наше время потомки? Эпоха, во время которой люди уничтожили реку, не иначе.
А она, несмотря на все эти издевательства, все равно не хочет погибать. Изрезанный несколькими сотнями дамб, заиленный по самое некуда, Челбас отчаянно цепляется за жизнь. Уже на подъезде к райцентру вода снова появляется в русле, чтобы попытаться пробиться к лиманам. Дай бог, когда-нибудь дожди вдохнут новую жизнь и снова искрящаяся на солнце полоска потечет мимо Украинки. Вот только надолго ли?..
Чрезвычайная ситуация
– Этот участок реки пересыхает достаточно давно, – отмечает глава Стародеревянковского сельского поселения Сергей Гопкало. – И главная причина – природная, дождей нет уже почти три месяца. Запасам воды просто неоткуда пополняться.
Другое дело, что вина человека в этой ситуации тоже налицо. Например, считает Сергей Алексеевич, шлакоблочная кладка, которая препятствует току воды на мосту через реку в районе хутора Больших Челбасов, скорее всего, является незаконным сооружением, и здесь необходимо вмешательство органов, которые должны контролировать водные ресурсы. Но основанная беда реки – это дамбы.
– Естественное течение нарушается, дно заиливается. Ситуацию можно исправить в первую очередь чисткой русла рек. Дамбы, конечно, тоже играют свою роль: чтобы паводки сдерживать, регулировать, когда необходимо, сток. Но надо, чтобы специалисты посмотрели: нужны ли они в таком количестве? В советское время в каждом колхозе был огород, и необходимо было много воды для полива. Сейчас столько не нужно. Поэтому ученые должны сказать, что надо делать с этими гидротехническими сооружениями.
Впрочем, перспективы очистки реки пока весьма туманные.
– Мы уже не один год бьемся, чтобы попасть в федеральную программу очистки реки Челбас от Каневской до Стародеревянковской. Уже готова и документация, неясно одно – будет финансирование или нет, – говорит Гопкало. – Для нас самих это дело неподъемное. Чтобы очистить один километр реки, нужен весь годовой бюджет нашего поселения. Поэтому должна быть продуманная государственная политика. Я хочу дождаться, когда с мертвой точки сдвинется расчистка реки в районе Стародеревянковской, чтобы поднять вопросы и этого участка реки. А то, если ничего не делать, мы и реки, и лиманы угробим.
В свою очередь, заведующий отделом научных исследований и экологических программ НИИ прикладной и экспериментальной экологии КубАГУ Андрей Гайдай считает, что данный случай можно охарактеризовать как чрезвычайную ситуацию.
– Прекращение поступления поверхностного стока реки вызвано созданием искусственного подпора воды на водосбросном сооружении. Для увеличения уровня воды в водоеме был полностью перекрыт сброс воды в нижний бьеф. В результате не обеспечивается санитарная проточность водоемов, что приводит к увеличению температуры воды, резкому снижению содержания растворенного кислорода, повышению испаряемости воды, сокращению площади водного зеркала и, как следствие, гибели водных организмов.
В данном случае это привело к практически полному осушению участка русла реки на протяжении порядка шести километров, – отмечает Андрей Александрович.– В результате были созданы условия, приведшие к прямой гибели практически всех гидробионтов водоема и населяемых им биоценозов. Экосистеме водоема был нанесен колоссальный экологический ущерб. Массовая гибель гидробионтов привела к развитию патогенных микроорганизмов, которые при поступлении поверхностного стока будут распространяться далее, вниз по течению реки, загрязняя ее.
И даже после начала поступления воды, уверен Гайдай, для полного восстановления экосистемы потребуется продолжительный период времени, необходимый для восстановления сообществ высшей водной растительности и водорослей, бентоса, планктона. Восстановление же рыбных запасов будет возможно только в результате искусственного зарыбления водоема.
– Впрочем, подобные ситуации, вызванные деятельность водопользователей, ежегодно регистрируются на реках степной зоны края, – рассказывает эколог.
«Пирог» или «дом родной»?
Степные реки Кубани – один из самых ярких примеров «успешной» хозяйственной деятельности человека. Сначала были вырублены естественные лесные насаждения вдоль берегов, потом распахана большая часть поймы, а в послевоенное время все кому не лень занялись увлекательным строительством дамб, перерезающих их русло. Во-первых, нужна была вода для орошения полей, во-вторых – удобные проезды для техники. Строили, как тогда говорилось, хозспособом, то есть зачастую без проектной документации и экологической экспертизы последствий такого вмешательства. А сегодня, согласно Докладу состоянии природопользования и об охране окружающей среды Краснодарского края в 2014 году, подготовленному региональным минприроды, в степной зоне возведено около двух тысяч (!) таких гидротехнических сооружений. На реках бассейна Еи – более 700, Бейсуга – около 300, а Челбас и его притоки перегораживают более 350 дамб. В среднем одна «перегородка» на два-три километра русла.
Из-за них естественное течение рек фактически прекратилось, а их дно стало активно зарастать илом, усилился процесс испарения воды, например, для той же Еи объем испарения почти в полтора раза превышает годовой объем стока.
Картина усугубилась в 90-е, когда сменились землепользователи и подавляющее большинство гидротехнических сооружений оказалось бесхозяйным. За их ухудшающееся состояние сегодня временами и спросить не с кого. Можно, правда, «спихнуть» проблему на плечи сельских поселений, но толку никакого не будет – их куцые финансовые возможности не позволят решить проблему.
А в результате с каждым годом близится тот день, когда мы сможем отрапортовать своим детям, что окончательно угробили степные реки. Сначала из-за недомыслия и жадности, потом из-за бедности и равнодушия.
Нельзя сказать, что в крае ничего не делается для того, чтобы как-то исправить эту ситуацию, но сил и средств катастрофически не хватает. Расчистка рек традиционным способом – одно из главных мероприятий по их восстановлению – штука весьма затратная. Километр – более 30 миллионов рублей. Но даже не в этом дело. К сожалению, до сих пор не выполнен ряд организационных мероприятий, среди которых экологи называют установление и вынесение на местность границ водоохранных зон и прибрежных защитных полос, а также разработку правил использования русловых водохранилищ. Свою отрицательную роль играет недостаточный контроль за соблюдением природоохранного и водного законодательства. Короче, все то, что не требует таких значительных вложений, как расчистка русел.
И, наверное, самое главное. Никакая даже самая продуманная государственная программа, никакой даже самый жесткий контроль не принесут результатов, пока мы сами не изменим свое отношение к природе. Ведь никто не заставляет нас перегораживать реки решетками, мешками с песком, камнями, а то и капитальной кирпичной кладкой. Никто не принуждает загаживать берега мусором, распахивать пойму и сбрасывать нечистоты в воду. Пока мы будем относиться к окружающей природе как к пирогу, а не как к родному дому, ситуация не изменится. А там и до окончательной по-БЕДЫ недалеко…
ЭКСПЕРТНОЕ МНЕНИЕ
Исправить сложившуюся ситуацию можно только путем незамедлительного принятия комплекса водохозяйственных и водоохранных мероприятий, считает кандидат биологических наук Андрей Гайдай. Среди них:
– Проведение научно-исследовательских работ по апробированию и оценке эффективности применения биологических методов очистки русел рек. Разработка и внедрение методов биологической реабилитации водоемов.
– Расчистка русел рек степной зоны края от иловых отложений, в том числе с использованием биологических методов.
– Установление и вынесение на местность границ водоохранных зон и прибрежных защитных полос, соблюдение их режима. Облесение и залужение прибрежных защитных полос степных рек Кубани с целью охраны и восстановления природных сообществ и биологических ресурсов водных и околоводных экосистем.
– Разработка нормативно-правовых документов по биологизации земледелия в водоохранных зонах рек степной зоны края.
– Проведение инвентаризации и технической оценки существующих дамб и плотин, установление их собственников, в том числе бесхозяйных. Выявление дамб и плотин, утративших свое функциональное назначение, с последующей их ликвидацией.
– Разработка для водопользователей правил использования русловых водохранилищ (прудов бассейнов степных рек), регулирования уровня воды. Разработка плана действий в случаях экстремально высокой и экстремально низкой водности рек.
– Проработка вопроса строительства крупных водохранилищ в бассейнах степных рек для регулирования сезонного и многолетнего стока.
– Инвентаризация источников поступления загрязняющих веществ в водные объекты с последующей их ликвидацией.
– Осуществление должного контроля за соблюдением природоохранного и водного законодательства.
– Комплексное развитие сети государственного мониторинга водных объектов в бассейнах рек степной зоны края.
