14 ноября в Краснодарском театре драмы - премьера. Спектакль «Один день из жизни города М» по повести Достоевского ставит московский режиссер Вадим Данцигер. Наш корреспондент Полина Фалина узнала подробности из первых рук.
Дурак, твой диплом!
- Вадим, вы для нас режиссер «без прошлого», в Краснодаре вы впервые?
- Да, подмостки новы. Но есть и то, что нас связывает. Например, в 90-х мы работали вместе с Сашей Горбанем (режиссером спектаклей нашей драмы «Ревизор!» и «За двумя зайцами» - прим. авт.). Дело было во Всероссийских «Творческих мастерских». Я играл у Горбаня в его дипломном спектакле по Солженицыну «Один день Ивана Денисовича». Мы были одни из первых, кто рискнул его поставить на сцене, и на премьеру даже приехала жена Солженицына – все нас благодарила за смелость…
В Краснодаре я просто купаюсь в море позитива. Здесь потрясающе красивые женщины. Вы все прекрасны! А еще позабавила одна вещь. Меня часто приглашают в гости разные люди, но все обязательно говорят сакраментальную фразу: «Ты борщ кубанский пробовал? Пойдем, только у нас ты отведаешь настоящий». Я уже попробовал несколько десятков «настоящих» кубанских борщей.
- Вадим, вы упомянули, что были актером. Как получилось, что сменили амплуа?
- Стало тесновато в этой шкуре. Хотелось создавать миры, а не только отдельные планеты. И вот поступил к Леониду Хейфецу в РАТИ (ГИТИС) на режиссерский. Многому у него тогда научился - он был просто богом психологического разбора материала. В театральном институте нам говорили так: «Вот вам ГИТИС, он ваш, можете ставить спектакли где угодно, хоть в туалете. Если будете в этом убедительны, мы будем смотреть и нюхать». Мне удалось заставить Хейфеца подняться… на чердак (улыбается). Мы ставили интермедию, в которой действие происходило в тюрьме. И полутьма, давящий потолок, голубиный помет, грязь – как нельзя лучше подходили.
А вообще считаю, что в режиссеры нужно приходить из актерской профессии и пропускать любую роль через себя, и неважно, мужская она или женская.
- Помните свой первый спектакль в качестве режиссера?
- Да, причем со мной произошла совершенно невероятная история. Еще будучи актером, я сдружился с драматургом Владимиром Гуркиным – автором сценария фильма «Любовь и голуби». В ту пору он был завлитом во МХАТе при Ефремове. Как-то он мне позвонил: «Ты с дипломом определился?». Нет, говорю. «Подъезжай, я дам тебе одну пьесу». Я приехал, прочитал, вечером Владимир снова набрал мой номер. «Ну, как тебе?». Я: «Есть интересные моменты, поставить можно». Он: «Тогда завтра в одиннадцать встретимся во МХАТе». Утром я приехал. И Гуркин повел меня к… Олегу Ефремову. Самому! Легендарный режиссер стоял у окна, курил, и, не вынимая изо рта сигарету, спросил меня: «Ну, рассказывай, что ты там придумал?». Вот уж к чему я был не готов абсолютно! Начал импровизировать. Рассказал, как я вижу эту сцену, другую. Ефремов внимательно выслушал и сказал: «Ну что ж, пусть работает» и ушел. Я оборачиваюсь на Гуркина: «Что это было?». Он: «Дурак, твой диплом».
Необходименький скандальчик
- Константин Райкин сказал, что «плох тот режиссер, который не ищет нового». А что ищете вы?
- Если в процессе работы рождается что-то новое – это счастье, но не самоцель. Главное для меня – мысль, которую я хочу донести до зрителя. Мне неинтересно ставить легкие комедии. Ведь любая крепко написанная комедия не требует творческих затрат: ставь по тексту, соблюдай ремарки, и публика будет довольна. Но для меня театр – это креатив, поиск образов, и зачастую ремарка обедняет такую работу.
- Что вас может вдохновить?
- Тема. При этом материал может быть слабый, диалоги плохо прописаны, но если ты хочешь об этом говорить, все можно поправить. Невероятное впечатление произвели на меня спектакли Володи Панкова. Он изобрел такое направление, как саунд-драма – использует много музыки, зачастую сами актеры у него и играют, и все это так лихо замешано!
- Почему решили ставить у нас именно Достоевского, да еще и раннего?
- А почему нет? Это совсем не тот Достоевский, которого нам пытались навязать в школе – со всей этой классовой борьбой и прочим. В этой повести он пока легок, не пытается ответить на вселенские вопросы. В ней много юмора и при этом поднимаются серьезные темы. Например, мать ради денег и титула «подкладывает» свою юную дочь Зинаиду под старика. Но у Достоевского не так все просто – корысть не настолько примитивна, у каждого героя своя правда. Здесь история о людях, которые готовы переступить через что-то хорошее ради своих целей. И обязательно последует расплата. Я обозначил жанр как «маленький необходименький скандальчик». Это из той серии - «Сделай гадость, ничего за это не будет, ну разве что такой вот скандальчик, но мы-то будем уже далеко».
- Вы осуждаете брак по расчету?
- Брак возможен только в одном случае – по любви, и возраст не важен. Но и никого не осуждаю. Все от Бога, и не нам судить. У Достоевского Зина идет на это не из корысти, а ради спасения человека, которого она любит. Это близко и мне. Любовь – это когда ты готов, не задумываясь, умереть за любимого. У меня самого трое детей, жена, ради них я бы так и поступил. В то же время надо понимать, что влюбленность не вечна, и на смену ей придет что-то другое.
Ах, какая маска! Золотая
- Команду как себе подбирали?
- Я привез всю свою «банду» из Москвы (улыбается). Уже 15 лет работаю с художником по костюмам Андреем Климовым. Нашел его случайно. Меня пригласили ставить спектакль в Пензенский театр, где работал он. Помню, проходил мимо пошивочного цеха. И кто-то из швей ему говорит: «Андрей, ну что ты придираешься? Все равно это из зала никто не увидит». На что он сказал: «Это увидит артист». Какое потрясающее отношение к своей профессии! Я понял, что хочу с ним сотрудничать и дальше.
Также с нами художник по свету Сергей Скорнецкий – у него на счету не одна «Золотая маска», а краснодарским зрителям он известен по работе в Музыкальном театре над оперой «Гоголь. Чичиков. Души». А еще мы пригласили педагога по сценической речи - профессора РАТИ (ГИТИС) Ирину Промтову. Она проводит мастер-классы для краснодарской труппы. Работая с таким материалом как Достоевский, хочется услышать, как говорили в ту эпоху.
- Кастинг проводили для наших актеров?
- Я был в сложнейшей ситуации, потому что никого из них никогда раньше не видел. Но кастинги не устраивал, просто беседовал с каждым. В итоге главные роли распределились так. Алекасандр Катунов исполнит роль князя К. Анну Романникову вы увидите в роли «женщины уникальной энергии», как пишет о ней Достоевский, ее дочь сыграет молодая актриса Евгения Белова, а Михаил Дубовский выступит в образе ухажера дочки.
- Какими будут декорации?
- Не люблю «Байконур» на сцене. У нас будет классическая русская усадьба 19 века с преобладанием модного тогда синего цвета. Большие арочные окна, изразцовые печи... Сказка! Используем и современный проектор – видеоряд создаст нужную эмоциональную атмосферу, а еще будет идти снег.
Черкизона – это я
- Вы ведь еще кино снимаете, так?
- Да, до полного метра руки не дошли, а вот сериалы я режиссировал – «Атлантида», «Черкизона», «Принцесса цирка» и много других.
- Это вам интересно или больше способ заработать?
- Конечно, там платят больше. Но у режиссера театра и режиссера кино – общее только название. Принципы работы с художниками, операторами, актерами – разные. Мы, театральные режиссеры, чувствуем себя на площадке, как рыба в воде – нас в институтах натаскивали работать с актерами быстро, в отличие от ВГИКовцев. Быстрый темп – это все, потому что съемочный день дорого стоит. Скажу так. Добиться крупного плана в кино несложно. Камера наехала на глаза актера, и дело в шляпе. А вот добиться эффекта крупного плана в театре, имея только общий, - это, я считаю, искусство. Здесь все построено на твоей фантазии и таланте артистов.
- У вас есть настольная книга?
- Их много. Одна из любимейших - трактат «Государь» Макиавелли. Написана легко и увлекательно. Нравится роман «Бесы» Достоевского, перечитал его уже раза три, думаю об инсценировке. Обожаю Сергея Довлатова, и уже сделал проект по его «Заповеднику». Если говорить о драматургии, люблю античную комедию – заниматься расшифровкой подтекста, «эзопова языка» - очень увлекательно. До сих пор продолжаю открывать для себя Вуди Аллена. Немногие знают, что он еще и потрясающий литератор.
- Вы человек увлекающийся, наверняка у вас есть какое-то необычное хобби?
- Патефонные пластинки и керосиновые лампы - однажды изящную керосинку нашел на помойке. С тех пор люблю заглядывать в антикварные магазины, «блошинки». Из поездок обязательно привожу патефонные пластинки, есть, конечно, и раритеты.
