Наш корреспондент Людмила Решетняк в рамках эстафеты проехал в инвалидной коляске по памятным местам Краснодара, и подняла флаг «Кубанских новостей» в районе героической Пашковской переправы.
Прогулки под дождем
Чтобы соседи не стали свидетелями моего парадного выезда в «карете», встала с петухами. Кряхтя от натуги, спустила инвалидную коляску с трех ступеней первого этажа. На улице дождь, как из ведра. Пока раздвигала створки, по закону подлости заклинившего механизма, сиденье промокло. Промокнув его салфеткой, устроилась по всем правилам: ноги на подставки, руки на колеса, ремень безопасности вокруг пояса. И вперед!
Проехать бесшумно по нашему в край разбитому шанхайскому дворику не получилось. Первое мое: «Ой!» вырвалось непроизвольно, когда колесо попало в колдобину. Возвращаться не стала, не отступать же перед трудностями. Но с насиженного места пришлось подняться, чтобы вытолкнуть коляску из лужи.
– Решила вместо пробежки покататься, – не слишком убедительно пошутила, столкнувшись, нос к носу с соседкой, которой вздумалось в столь ранний час выбрасывать мусор.
Могу представить, что бы она подумала, если бы узнала, куда я на самом деле еду в таком «драндулете» под проливным дождем.
Принимая во внимание штормовые погодные условия, от участия в экспедиции можно было бы отказаться и перенести поездку на более подходящий день. Но меня уже ждали в парке «Солнечный остров». Так что будем гулять под дождем!
Признаюсь, «Солнечный остров» для меня так и остался парком «Сорокалетия октября». Парком моего детства. И не было меня здесь тоже, наверное, лет сорок… Для краснодарцев именно отсюда начинается Кубань. Река, в которой можно купаться даже зимой. Потому что только здесь ее подогревает ТЭЦ. Так что местные спортсмены – даже российская сборная байдарочников, как выяснилось, приезжают сюда на соревнования и тренировки. Только плавающими под проливным дождем мы никого, кроме симпатичных уточек, не застали.
Такой хороший парк… Был раньше. И вот еду в коляске, под зонтиком. И грущу. Когда-то это было самым экологически чистым местом города. И хотя в стороне чадили трубы ТЭЦ, но никакой ветер не доносил в парк их дыма. Здесь всегда был чистый воздух. Тишина и покой. Ну а современный парк в кольце различных категорий общепита мне совсем не симпатичен. Летом, как задымят шашлычные, – угореть можно.
– Мы и сами не рады такому соседству, – признался Сергей Букат, заместитель директора парка. – Еще до нас эти участки земли были переданы в долгосрочную аренду, от которой парку никакого дохода. Одни только хлопоты, ведь всю территорию нам и за частников убирать приходится, за порядком следить тоже нам. Мало того, новые русские пытались построить в зеленой зоне многоэтажку. Но администрация парка отстояла свою территорию.
Проблемы у «Солнечного острова» совсем не радужные. Думаю, к ним мы еще вернемся. Во всяком случае, после дождичка…
Кстати, по парку можно запросто приехать на инвалидной коляске, ведь аллеи здесь гладко асфальтированные, с удобными подъездами и спусками. Пожалуй, это самое подходящее место для прогулок на колесах всех видов самодвижущихся транспортных средств. И на случай «санитарной остановки» для инвалидов предусмотрены удобства. Специальные туалеты с пандусами и перилами снаружи и внутри работают бесплатно.
Последний бой
До Пашковской переправы на инвалидной коляске уже не доедешь. От «Солнечного острова» через Гидрострой минут 15 езды на маршрутке. Она выбросит тебя где-то на окраине станицы Пашковской. Битый час будешь узнавать дорогу к старому мосту через пересохшее с виду русло Кубани. Мост – это главная примета, по которой сегодня можно отыскать место героической «Пашковской переправы». К месту сражений проводил научный сотрудник Краснодарского историко-археологического музея-заповедника Павел Щукин. Молодой парень за эту землю тоже …сражался. Уже в наши дни. Когда режиссер Валерий Мельников снимал фильм, посвященный обороне Краснодара, Павел участвовал в исторической реконструкции. Впервые взяв в руки оружие, убедительно сыграл роль защитника переправы.
Сейчас здесь тихо. Панорама с моста открывается такая, что весь город, как на ладони, виден. Мертвый мост, но крепкий. Так и стоит. Как памятник комсомольцам-добровольцам, которые в августе сорок первого пришли сюда, чтобы принять свой первый и последний бой. Из сотен выжили единицы. Восемнадцатилетние ребята прикрывали отход основных частей Красной армии из города уже занятого немцами. С одной винтовкой на троих. Жаль, что скульптурная форма, увековечившая подвиг защитников переправы, заготовленная давным-давно Валерием Пчелиным, до сих пор пылится в мастерской.
Запретная зона
Эту затею – создать в Краснодаре рукотворное море – никогда не одобряла. Понятно, меня никто и не спрашивал. Партия тогда, в 70-е, сказала: «Надо». И затопили ради миллиона тон кубанского риса несколько адыгейских аулов. Ведь это ж наша, получается, кубанская «Матера», столь горестно описанная Валентином Распутиным. Стоила ли игра свеч? Ну дали стране этот миллион. Зато климат на Кубани изменился, стал более влажным, с резкими перепадами температур. Под угрозой подтопления, ходили слухи, оказался весь город. У Павла Щукина на этот счет другая точка зрения:
– Конечно, для людей, живших здесь в своих домах десятки лет, – это драма. И все-таки их же не на улицу выбрасывали, а переселяли в квартиры. Что поделаешь, но стране нужен был рис, а рису нужна вода. Без водохранилища задачу невозможно было решить.
В общем, что сделано, то сделано. Чего теперь спорить.
– Давайте хоть к шлюзам подъедем, – вношу предложение.
Но к шлюзам, увы, нас никто не подпустил, поскольку это режимный объект. Целый месяц нужно было собирать документы, чтобы пройти на секретную территорию. Как нибудь соберем и обязательно сюда вернемся.
«Штурмуем» центр
Центр города почти весь в плитке. Будь она неладна. Не знаешь, в каком месте провалится. А если и знаешь, не всегда объедешь так, чтобы не хлюпнула на одежду мелким горошком застоявшаяся под ней вода.
Обычно идешь и не обращаешь внимания на то, что тротуары во многих местах покатые. Но коляску все время заносит вправо. Даю команду правому колесу: «Лево руля». Выпрямляю траекторию движения. Увы, ненадолго. Через минуту опять съезжаю вправо. Кульминационный момент: сопровождавшая меня по Красной экскурсовод, научный сотрудник историко-археологического музея Марина Шарапова, поднатужившись, попыталась перевезти коляску через дорогу, не оборудованную пандусом. Свидетели сцены – машины, стоявшие у светофора, замерли. Коляска наезжала на высокий бордюр и отскакивала от него на середину полосатого перехода. И вновь штурмовала высоту, пока не одолела с третьей попытки.
И вот Крепостная площадь. То есть место, где в 1793 году зародился Екатеринодар. Тогда здесь росли дубы, которые и нынче можно увидеть в расположенном неподалеку «Городском саду». Из непроходимой чащи до наших дней дожили три великана.
Говорят, что в Краснодаре мало памятников. Приезжего гостя удивить нечем. Но три часа ездим по старому центру. Что ни дом, то памятник архитектуры и истории. Курсируем от возрожденного скульптором Александром Аполлоновым памятника Екатерине второй, к атаманскому дворцу. Вспоминаем старые довоенные фотографии, где стоит он во всей красе. Во время войны его взорвали. Осталась только каменная ограда. Но в последнее время ее башенки непонятно, кто и зачем, разбирает по кирпичику.
В двух шагах от дворца типичная постройка ХУШ века «Хата атамана Бурсака». Краеведы до сих пор спорят: «А Бурсака ли хата?» Кто-то предполагал, что помещение использовалось как приемная атамана, дворцовый флигель.
– Да ведь от той хаты и гвоздика не осталось, – со знанием дела говорит Марина. – На ее месте теперь новодел, хотя выполнен в соответствии с оригиналом. Но здесь можно было бы мемориальную доску устанавливать уже на том основании, что в этом доме останавливался Александр Пушкин, когда проезжал Екатеринодар на пути в Минводы.
С Красноармейской – бывшей Бурсаковской – возвращаемся на Красную. И прямиком через дом Посполитаки, где Рубежанский открыл в начале века первый в Екатеринодаре кинотеатр. Проезжаем отель Хилтон, построенный на месте пекарни мадам Платоновой. Пропускаем квартал сталинских застроек. Сбавляем обороты у сквера Жукова.
Тайны подземного города
Остановка у фонтана. На его месте до революции стоял Белый Собор – Войсковой храм Александра Невского. Под ним пересекаются восемь подземных ходов, прорытых казаками в сторону старой Кубани, железнодорожного вокзала и кто знает, куда еще.
– Достоверно никто ничего сказать не сможет, – открывает нам тайны подземного города историк-краевед Виталий Бондарь. – Катакомбы под контролем ФСБ и попасть туда невозможно. Я эту тему изучал. Лет семь тому назад еще оставались какие-то ходы. Сейчас они завалены. Под фонтаном – бункер ПВО, перекрывший ходы в сторону краевой администрации и Дворца пионеров. Так что, если какая-то газета напишет о своих фантастических блужданиях по подземному городу – это сказки. Взрослые их тоже любят.
А я застала на месте фонтана огороженный кустарником пригорок с небольшой, наглухо заколоченной дверью. Со слов матери и бабушки помню, что когда-то у дверей дежурил милиционер. Ходили слухи, что в застенках долго умирала какая-то женщина. Но подойти к окошку, чтобы передать ей еду, часовой не разрешал.
Виталий Бондарь об этой страшной истории ничего не знает. Зато указал места предполагаемых захоронений на Хакурате, первого ректора КубГУ Никандра Маркса. Не менее знаменит скверик, прозванный в народе «Сквером последних надежд», тем, что здесь висел труп легендарного генерала Лавра Корнилова. Говорят, большевики собирались перенести его на балкон номеров мадам Губкиной, чтобы стрелять, как по мишени.
– Однако документы этого не подтверждают, – заявил научный сотрудник музея Михаил Карпов, – труп генерала несколько раз вешали на деревьях в сквере, но он все время подал. А вот по городу покойного действительно возили. Пьяные красноармейцы устроили шутовскую процессию и собирали у горожан деньги на помин души убиенного генерала. После чего труп отвезли в район скотобойни, где сейчас находится торговый комплекс «Центр города», изрубили в куски и сожгли. Всего лишь на несколько месяцев пережила мужа генеральша. Ее похоронили где-то на берегу Кубани. Дети Корнилова благополучно эмигрировали вместе с Деникиным.
Осколки старины
Вместо путеводителя по «нашему маленькому Парижу» можно, да, пожалуй, и нужно взять роман Виктора Лихоносова. И распахнется перед читателем прекрасная Красная в своей многогранной исторической ретроспекции.
Виктор Иванович дал согласие на участие в нашей экспедиции, пришел в условленное время, пригорюнившись, сел на крыльцо с обитыми ступеньками из мраморной крошки. Словно прощаясь с воспоминаниями о старом доме Толстопята.
– Улица Красная… Мы все здесь были прохожими. Уйдем и нас не будет, – раздумчиво заговорил писатель живыми строчками из романа. – На улице Ворошилова – нынешней Гимназической Толстопят подвел меня к дому с широким балконом над тротуаром, помолчал и потом сказал, что из этого отцовского дома он ушел в 1920 году в марте месяце с деникинской армией.
Вот тот самый дом. Совершенно не узнаваемый. Что описано – не узнать, и что не описано – не узнать. Не осталось никаких следов от роскошного, ажурной ковани балкона, с вензелем хозяина над дверями. Все это были приметы старого города – теперь их нет.
Ничего не осталось от дома Шкуропатской. Дом Бурсака переделали. Дом генерала Вишневецкого перенесли с одной улицы на другую. Дом отца Андрея Шкуро на Леваневского никто даже не пытался спасти.
Неожиданно Виктор Иванович остановился у старинного особняка на пересечении Коммунаров и Гимназической.
– А вот здесь, напротив бани Виноградова, дом того самого Кравчины, который подрался с Шаляпиным. Ссора вышла тогда на пустом месте, не понравилось, как певец посмотрел на даму.
…Никого не осталось. Когда вышел роман, все его герои уже умерли.
Художественное произведение имеет свои тайны. Намекнул в начале разговора Виктор Иванович. И категорически заявил: «Ни за что их не раскрою». Слово свое сдержал – и тайны не выдал. Но, можно сказать, подвел нас к одной своих «литературно-исторических загадок». На улице Ленина, 49 – бывшей Соборной стоит дом не описанный в романе.
– Здесь жил полковник Авксентий Толстопят. С Тамани. Умер еще до революции. Какое отношение он имеет к литературному Толстопяту, догадайтесь сами.
И добавил на прощанье:
– Хорошая у «Кубанских новостей» экспедиция по Кубани. Но маршрут требует продолжения – по старой Кубани, которую мы потеряли. А вдруг еще что-то осталось…
