Наш специальный корреспондент Сергей Шведко отправился в очередную командировку в Донецкую область. День первый.
Сакрально активный пазик «Таганрог – хутор Максимовский» надсадно рычит при каждом переключении скоростей. Местные дамы постбальзаковского возраста, обставив все проходы своими оклунками, умиротворенно возвращаются «с базаря». И в перерывах между бесконечными разговорами о жизни и ценах просят водителя: «Сережа, ты мне тут тормозни, я выползу».
Из-за этих неспешных «выползаний» и заездов чуть ли не во все окрестные села, расстояние в пятьдесят километров по прямой автобус проходит за полтора часа. Начинаю тихонько нервничать: сгущаются сумерки, а мне еще границу переходить. Чёрти сколько времени уйдет, зная дотошность и вальяжность российских погранцов. Скоро у них – пересменка, а потом на той стороне - комендантский час. И если не успеешь, хочешь песни пой, хочешь – танцы танцуй, а ночевать будешь на нейтралке. В аккурат под секущий холодный дождичек. Перспектива, однако…
****
Разговор двух женщин, сидящих впереди, моментально вывел из хандры.
- А вчера там бахали, аж нам слышно было.
- Так это у дэнээровцев полигон недалеко.
- Не, не с полигона, а такое ощущение, что по всей линии.
- Ну чего они тогда Мариуполь не взяли? Уже, говорят, чуть ли в самом городе были.
- Та отож. А то теперь нацики в тридцати километрах от нас.
Честно говоря, не ожидал услышать здесь о Донбассе. Вроде, как-то уже и не модно. Это в прошлом году вся Россия только о войне на юго-востоке и говорила. Теперь уже стихло. Кто «политически подкован», переключился на Сирию, остальные, посочувствовав чужому горю, вернулись к своим проблемам. Но эти края - другое дело, народ помнит прошлое лето, когда гремело так, что снаряды залетали и на российскую территорию. Опять же, по ту сторону – куча родственников и друзей: при Союзе Неклиновский район Ростовской области и Новоазовский Донецкой были просто соседними районами. Соцсоревнования, друзья, свадьбы. А теперь у родычей такая беда.
И еще не все. До революции территория на юго-восток от Юзовки (современный Донецк) входила в Область Войска Донского, здесь до сих пор немало потомственных казаков. А большевики в двадцатые годы ее подарили Украине. Мол, все равно все свое. Как через тридцать лет подарят Крым. Потом случился развал, и люди, которые плоть от плоти России, оказались за границей. Возможно, правы те, кто говорит, что русские – самые разъединенный народ в мире.
С другой стороны, эти щедрые территориальные подарки правнуками тех украинцев тоже оценены по достоинству. Видимо, в знак благодарности за них нынешние националисты так рьяно валят памятники Ленину? И считают жителей Донбасса недочеловеками: «ватой» и «колорадами». Наверно, сильно много советская власть им дала. Не расхлебаешь, изжога мучает…
****
Граница, сколько ее не пересекай, всегда заставляет волноваться. Хотя, чего, спрашивается? Ничего криминального: шмотки, аппаратура для съемок и небольшой «гумконвой» родителям, в основном, лекарства. Но счастье пройти на сиюящий как новогодняя елка пропускной пункт надо еще заслужить. Например, двухчасовым стоянием перед входным КПП. С десятком жителей из Средней Азии, которые должны раз в 90 дней покинуть территорию РФ и тут же вернуться, и десятком новоазовцев, спешащих домой. Чего-то там внутри «колбасит»: машины пропускают, а пешеходы стоят, топчутся на дождике.
Когда наступает долгожданный момент, ты чуть ли не вприпрыжку летишь предъявить свои сумки к осмотру, а физиономию - к анализу на соответствие с фотографией из паспорта. И так же пулей бежишь на выход, тарахтя поклажей. На нейтральной полосе – столпотворение машин на въезд в Россию. В основном, жители приграничных населенных пунктов. В ДНР – топливный кризис, найти бензин на заправках – целое дело, а доблестные украинские военные и представители добровольческих батальонов свято блюдут блокаду провозглашенных республик. Если что-то и пропускают, то неофициально и за хорошую «отстежку». Чтобы, значится, быстрее полюбили Украину. Вот и приходится местным ездить заправляться в Россию. Благо – рядом.
Слава богу, на донецкой стороне меня встречают, а то вокруг только темень с туманом и вездесущие таксисты, готовые неслабо облегчить твой кошелек за радость быстрой русской езды на расстояние в десять километров.
****
На блокпосту в Новоазовске молоденький полицейский освещает нас фонариком, и, признав своих, радостно выпаливает в открытое окно машины: «У нас сегодня две радости: «Шахтер» выиграл у «Говерлы» (команда из Ивано-Франковска – С.Ш.) и Кличку морду набили!» Сколько ни говори, что спорт вне политики – ничего не получается вне этой политики. Любимый футбольный клуб считают своим, хоть он сегодня и сидит во Львове. Просто игроки и тренеры остаются людьми и находят силы не хаять Донбасс, для чего сегодня на Украине нужно иметь мужество и душевный стержень. А вот братьев Кличко здесь терпеть не могут еще с первого майдана, и уж тем более после февральского переворота 2014 года – первопричины гражданской войны. Поэтому такая мстительная радость…
Перерезанная пополам линией фронта трасса Новоазовск-Мариуполь специфично гудит под колесами. Натренированное ухо сразу может определить: хаживали ли по дороге танки, или нет. По этой – ходили, и не раз. «Все нормально, это Донбасс, детка», - слегка дребезжат колеса по изрезанному гусеницами асфальту. На пригорке в полной темноте изредка светятся окна в домах. Родина! Приехали.
- Чего в селе такая темень, что, света нет? – Захожу в родительский дом, пытаясь избавиться от назойливого проявления любви щенка – овчара, взятого на воспитание и как на убой откормленного отцом.
- Да вроде есть, - отвечает он.
- А почему магазины не работают?
- А чего им работать вечером?! У народа денег мало, а водку так поздно не продают. Да и алкаши боятся покупать – военные их отучают. Если поймают пьяного – можешь суток на пятнадцать на «общественные работы» попасть. Окопы рыть.
Что ни говори, в «военном коммунизме» тоже есть положительные аспекты…
****
Хмурым пасмурным утром Новоазовск тоже кажется серым и неуютным. Но, все же, какие-то неуловимые изменения по сравнению с прошлым приездом присутствуют. Во-первых, город стал намного чище, коммунальщики деловито убирают опавшую листву с тротуаров. А возле старого памятника воинам-освободителям даже постелили новую плитку. Во-вторых, люди выглядят более спокойными, если хотите, немного более уверенными. Не так, как в конце августа, когда ожидали наступления украинской армии, и сюда были стянуты дополнительные подразделения ополчения. Танки стояли даже на набережной, чтобы, в случае необходимости отразить огнем атаку с моря.
Сейчас народ уже немного расслабился. И военных на улицах почти нет. Картина вполне мирная. Дети идут со школы, парочка девчонок радостно балуется на качелях. Но война все равно незримо во всем. На центральной площади бигборд, призывающий записываться добровольцем в армию ДНР, недалеко – ситилайты с изображением детских рисунков о мире. Да и все разговоры крутятся вокруг и около боевых действий. Бывших, и не дай бог, будущих.
- Слышал, недавно двое наших мирных подорвались в Широкино. Пошли что-то забрать и напоролись на растяжку. Один сейчас лежит плохой, стопу оторвало и самого посекло сильно.
- Саханку несколько дней назад опять обстреляли. Правда, по селу, вроде не попали.
- Знаешь, я всегда грозы боялась больше всего в жизни. А неделю назад был шторм, смотрю вечером, там, на западе что-то сверкает. Ну, думаю, опять началось. Нет, слава богу, гроза!
- А что будет после нового года, не знаешь? Говорят, Украина опять будет наступать? В Широкино опять засели нацики из «Азова» и чечены из батальона шейха Мансура.
Слухи, как всегда в такой ситуации, плодятся, как мухи. Иногда правдивые, иногда фантастические.
А вот что истинная правда, что несмотря на то, что обстрелы почти полностью прекратились, ползучие боевые действия продолжаются. Основные потери – от «тихой войны». Врачи рассказывают, то редкий день нет пострадавших. Растяжки.
****
И все-таки думать о плохом народ не хочет. Тем более, и без этого проблем хватает. Главный спутник любой военной заварухи, помноженной на блокаду – безработица и бедность. Надо как-то жить. Впрочем, и здесь в последнее время есть определенный позитив: бюджетникам немного повысили зарплату, потихоньку восстанавливается производство, уже ориентируясь не на украинский, а на местный и российский рынки.
Присутствие России чувствуется здесь почти во всем. В магазинах большинство продуктов – российского производства, за которые покупатели расплачиваются рублями. На всех флагштоках морской бриз теребит триколор, который соседствует с флагами Новороссии и ДНР. Местные таксисты слушают «Казак – FM» (привет Кубани!), а в одной из аптек ценники вообще заставили улыбнуться. Цены указаны не просто в рублях, а в «российских рублях».
- Это потому что пожилые люди раньше, по старой привычке, гривну называли рублем, поэтому пришлось сделать уточнение, а то путались, – смеются провизоры. – Кстати, и лекарства у нас, сейчас, в основном, из России, из Украины поставки почти прекратились.
Ну что, лекарства как лекарства, правда, в основном, дороже, чем у нас. А вот зарплаты и пенсии – ниже. Но, даже когда люди жалуются на все это, то с обязательной оговоркой: ничего, как-то переживем, лишь бы опять не бахали.
На выходе сталкиваюсь с военным в камуфляже, который вдруг улыбается и здоровается.
- О, привет, Витек, - узнаю своего старого знакомого. - Ты что, воюешь?
- Да, - все так же, как и раньше стесняясь, отвечает тот.
- И в каком звании?
- Командир танкового взвода.
- Ни фига себе! Ну, ты даешь!
Он только пожимает плечами. Мол, а что тут такого? Война - это еще и своеобразный социальный лифт.
****
К сумеркам выбираюсь на берег моря. Работает прибой, свежий воздух врывается в легкие, волна качает лодку невдалеке. А та все равно выплывает. На мысе в километрах восьми отсюда угадывается Широкино. Село, которого больше нет…
