Кубанские Новости
Общество

Александр СОКУРОВ: ЖИЗНЬ ЧЕЛОВЕКА ПРЕВЫШЕ ВСЕГО!

Александр Сокуров – любимец кинофестивалей класса «люкс». Западная цивилизация сразу заключила его в свои объя

Александр Сокуров – любимец кинофестивалей класса «люкс». Западная цивилизация сразу заключила его в свои объятия как мастера игрового и документального кино. Его знаменитый цикл про властителей мира сего, включающий такие ленты, как «Молох» (про Гитлера), «Телец» (про Ленина), «Солнце» (про японского императора Хирохито) и «Фауст» был показан главными фестивалями мира – Каннским, Берлинским и Венецианским. Причем «Фауст», вольно интерпретирующий самую известную легенду средневековой Европы, в Венеции получил высшую награду – золотого льва.

Смелый экспериментатор, Сокуров придумывает грандиозные реконструкции - так в фильме «Русский ковчег» он воссоздает историю русской дворянской культуры, снимая в залах Эрмитажа одну игровую сцену за другой, причем одним кадром. Последняя его работа «Франкофония» имеет своим местом действия уже не Эрмитаж, а Лувр, главный форпост западной цивилизации. Лувр камера Сокурова застает в тот момент французской истории, когда Париж был оккупирован фашистами. Наш разговор с режиссером состоялся после премьеры фильма на Венецианском кинофестивале в сентябре – практически за 2 месяца до гибели от рук варваров русского самолета над Синаем и пятницы, 13, когда главный герой «Франкофонии» - Париж - подвергся нападению исламских террористов. И, удивительное дело, мысли, которыми поделился Сокуров тогда, как будто содержали реакцию на еще не произошедшие события.

С.Ш. – В вашем фильме «Русский ковчег» речь шла о спасении ценностей погибшей русской дворянской культуры. Можно ли говорить, что в вашем новом фильме «Франкофония» речь идет уже о спасении европейской цивилизации как таковой?

А.С.- В общем, это точно, потому что сегодня мы наблюдаем именно эту проблему. Потому что за политические действия мы всегда платим человеческими жизнями. И в Европе этого не осознают, и у нас осознают недостаточно – так мне кажется.

С.Ш. – Т.е. главный червь, который может погубить цивилизацию, это бесчеловечная политика?

А.С. – Без всякого сомнения. Потому что политика живет по законам лавирования, по законам спазматической реакции на ситуацию, а мир настолько сложен, что спазматическая реакция заводит в тупик. Это мы знаем по психиатрии.

С.Ш. – До какой черты можно дойти, спасая цивилизацию, и можно ли довольствоваться просветительством, если ей противостоит варварство?

А.С. – Самый трудный вопрос, который мог прозвучать здесь и сейчас. На него отвечать трудно и опасно, но, боюсь, ответ только один: варварство нужно уничтожать. Потому что варварство это прямая противоположность жизни. Цивилизация это жизнь, а нецивилизация это смерть. И то, что происходит сегодня, это материализация всякой нечисти и разложение человеческой сущности. Варварство – это разложение человеческой сущности. Любой религиозный экстремизм содержит варварские крайности и они отвратительны, это результат дегуманизации жизни. И в первую очередь дегуманизация жизни происходит на политическом уровне, а потом она опускается вниз, распространяясь на самые широкие слои населения. Это характерно и для современной Европы. Европа в ее политических шагах также дегуманизирована, как весь остальной мир.

С.Ш. – В вашем фильме акцент делается на портретной живописи, хранящейся в Лувре. Означает ли это, что при помощи портретной живописи европейская цивилизация несет какое-то послание человечеству?

А.С. – Да, она несет в себе послание всем образа человека не как иконы, а именно как образа человека – разного, прекрасного, возвышенного, надеющегося или потерявшего надежду, но это на самом деле призыв ко всем обратить внимание на образ человека, в частности, к мусульманам, у которых этой части культуры нет.

С.Ш. – А вот искусство и мораль. Насколько искусство может быть морально или оно аморально, или оно имморально? Известно же, что самые изощренные нацисты любили Вагнера и возвышенных немецких романтиков.

А.С. – Очень трудный вопрос. Но я хотел бы на эту проблему посмотреть с другой стороны. Я знаю очень больших художников, которые были законченными мерзавцами. Поэтому зло, исходящее от художественных авторов, тоже бывает растлительным. Но, наверное, в оценке художественного творчества только время является судьей. Вот любил один человек по имени Адольф одного композитора – это говорит только о великих достоинствах этого композитора, потому что он сумел пробиться даже к такому ничтожеству. Это удивительное свойство искусства – ему безразлично, кто перед ним. Сколько людей проходит мимо «Возвращения блудного сына» в Эрмитаже, наверное, на малое число из них картина производит сильное впечатление, а на кого-то производит окончательное впечатление. Мне кажется, это важнее всего. Мы ведь все очень разные.

С.Ш. – То есть искусство может смягчать нравы?

А.С. – В некоторой степени. Но бывают ситуации, когда оно бессильно во всех смыслах. И мы приближаемся к такой ситуации.

Оно существует отдельно, а физические действия людей – отдельно.

В фильме Сокурова во время оккупации Парижа Гитлером директор Лувра, спрятавший сокровища живописи в многочисленных французских замках, принимает немецкого графа Меттерниха, который оказывается интеллигентным человеком и не пытает директора Лувра на дыбе. Будучи куратором музеев Франции, граф не настаивает на вывозе шедевров Лувра в Германию. Для сравнения Сокуров показывает хронику блокадного Ленинграда, вымерзающие залы Эрмитажа, курировать который немцы не назначили никакого графа Меттерниха. На Париж, в отличие от Ленинграда, Гитлер вообще смотрит как Диснейленд, глазея (хроника) на Эйфелеву башню, как на американскую горку. Захотелось в интервью с маэстро затронуть и эту тему.

С.Ш. – Половина Франции, как видно из тщательно подобранной хроники в вашем фильме, работала на гитлеровскую Германию, а когда фашистские войска входили в Париж, парижане сидели в кафе и пили вино. Это разумная цена за спасение культурных ценностей?

А.С. – Это разумная цена за спасение жизней человеческих. Я не скрываю, что для меня – и в этом фильме об этом говорится напрямую – вопрос о важности политических конструкций в сравнении с ценностью человеческой жизни это вопрос надуманный и искусственный. И не только в наше время или во время Второй мировой войны, но и, боюсь, еще в античные времена человеческая жизнь ценилась меньше, чем политические намерения. А ведь это преступление, которое говорит о том, что у человечества нет устойчивых гуманистических позиций. И сегодня мы видим дегуманизацию, которая периодически накатывает на нас как результат борьбы с нами животных и мерзких умозрений. Это факт. Жизнь человека превыше всего, превыше любой политики. Это единственный принцип, который следует защищать и претворять в жизнь. Для тех, кто не согласен, предлагаю посетить какое-нибудь потустороннее пространство, в котором из могил вытащим миллионы людей, которые умирали мученической смертью в наших и нацистских лагерях, и пусть политики хотя бы один раз один-на-один поговорят с покойниками, хотя бы один раз – и наши политики, и европейские.

С.Ш. – Я смотрел ваш фильм на просмотре для международной прессы, которая очень редко аплодирует конкурсным фильмам. Вашему фильму хлопали довольно громко. А как венецианская публика, на сеансе для которой вы представляли свой фильм?

А.С. – Нас очень долго не отпускали из зала…

Р.S. Картина «Франкофония» снята французскими, немецкими и итальянскими продюсерами, поэтому европейский прокат ей обеспечен, а вот судьба русского проката была долго неясной. Но вот последние новости – права на «Франкофонию» для проката в России приобрела компания «Синема-Престиж» и первый тираж планируется в 150 копий, так что ее увидят не только города-миллионники!

Специально для «КН» Сергей ШОЛОХОВ.