В интервью «Кубанским новостям» «бумер всея Руси» рассказал о первой учительнице, любви к Захару Прилепину и о том, почему его зауважал Микки Рурк.
Актер Андрей Мерзликин представил в Краснодаре новый фильм со своим участием «Училка». Пока шел показ в кинотеатре "Киномакс", артист, одетый в скромный серенький пиджачок и темные джинсы, прогуливался по торговому центру. А потом, увидев магазин с киноновинками, и вовсе нырнул вглубь. Диски в углу перебирал минут 20. Столь же непритязательным актер оказался и во всем остальном – довольствовался кубанским борщом и жил в стандартном номере 4-звездочной гостиницы.
– Пропустил кучу кинопремьер, – улыбнулся Мерзликин, держа пакетик с новыми дисками на выходе из магазина. – Помимо «Училки» был занят в съемках ленты «Зеленая карета». Она тоже скоро выйдет в прокат. Я играю там российского режиссера, у которого было все и в один день не осталось ничего. Все сопровождает потрясающая музыка диджея Грува. Эта работа знаковая для меня, мой отчет за все 15 лет, что я в кино. Самая «вкусная» для меня роль со времен «Бумера». Считаю ее подарком от Бога.
– Андрей, правда ли, что вы попали в актерскую профессию случайно?
– Я никогда не мог сказать, кем я хочу быть. Но так как родился в Королеве, то пошел учиться в наш местный техникум космического машиностроения. Как раз когда я его заканчивал, весь «космос» окончательно развалился. Заводы по выпуску ракет стали делать скороварки. Мне светила армия… И я решил поступить в академию сферы быта и услуг на экономический. Учебное заведение знаменито тем, что там преподавал модельер Вячеслав Зайцев. Но чем больше я там учился, тем лучше понимал, что это не мое. Однажды подруга сообщила, что она поступает в «Щуку» (Щукинское театральное училище, – прим. ред.) на актерский. Я тоже решил попробовать. Выучил басню, стихи, а о том, что такое проза, и понятия не имел. Заучил наизусть монолог Михаила Задорнова. И вперед – в Москву. В четырех театральных вузах я провалился, а во ВГИКе первый экзамен… проспал. Потом пришел, как ни в чем не бывало, сдал литературу, и меня оставили, правда, на платной основе. А на следующий год мой преподаватель Евгений Киндинов дал мне бесплатное место.
– Свой дебют в кино помните?
– Конечно. Короткометражка, Алена Бабенко – такая же студентка четвертого курса, как и я. Фильм назывался «Как я провела лето», его сняла режиссер Наталья Погоничева. Это была трогательная черно-белая комедия. Киноленту до сих пор показывают во ВГИКе и на высших режиссерских курсах, потому что это пример того, как, не имея ничего, можно сделать хороший фильм.
Тогда же, в студенческую пору, довелось поработать с Евгением Матвеевым в ленте «Любить по-русски-3», с Эльдаром Рязановым в «Старых клячах». Но это все мелкие эпизоды. Помню, играл милиционера. Меня гримировали за несколько часов до съемок, выдавали патрульную машину. Эпизоды снимали под Москвой. Чтобы скоротать время, мы с товарищем выезжали на Каширское шоссе и разыгрывали автомобилистов: у меня ж экипировка вся при себе была – жезл, радар. Останавливали водителей, просили предъявить документы. Веселое было время (улыбается).
– Но слава к вам пришла после фильма «Бумер»?
– Да. Эта роль – чудо, Божий промысел. Мое рождение в кино.
– Но она не очень позитивная. Ваш герой в конце фильма сдал своих друзей…
– Я не считаю, что мой герой – предатель или трус. Скорее, сочувствую ему. Я как человек, конечно, выскочил бы из машины и помог друзьям. Но многие на его месте растерялись бы и только потом поняли, что натворили. Если вдуматься, мы каждый день совершаем какие-то неблаговидные поступки – обманываем, сплетничаем, даем друг другу оценки… В общем-то «Бумер» – фильм о том, что между жизнью и смертью человек выбирает жизнь. Для меня эта картина оптимистична.
– Но доблести в картине места не оказалось...
– Героизм был, просто героев не нашлось. Почему-то театр и кино всегда ищут героев. В 50-е ими были военные, в 70-е – Зилов из «Утиной охоты», в 90-х – Данила Багров. А сейчас кто? Бизнесмены? Они мало кому симпатичны. Вот и появляются антигерои. Они привлекательны тем, что настоящие – из реальной жизни.
– Что же модно сейчас?
– Пока в кино идет поиск. В прокате сплошь западные фильмы. Нашим лентам трудно пробиться. Что происходит? Фильмы не окупаются, киноиндустрия не развивается. Благо есть несколько примеров хорошего качества, успешного проката. Самым кассовым российским фильмом в прошлом году стал «Вий». Скоро его покажут в Америке, в Китае. Теперь продюсер (который является также режиссером «Училки», – прим. ред.) Алексей Петрухин снимает «Вий-2» с Джеки Чаном в главной роли. Там же играет Джейсон Стэтхэм, Чак Норрис. Это та самая «киноиндустрия», которая позволяет нам в соревновательном процессе все-таки быть не на последних местах.
– Вы представляете в Краснодаре фильм «Училка». Кого вы играете?
– Главная роль у Ирины Купченко. Сценарий и был написан под нее. Было так: вечером режиссер ей дал сценарий, а утром она позвонила и сказала: «Не надо мне никаких гонораров, я буду играть, это моя роль». Вокруг ее учительницы и завязывается все действо. Купченко, как локомотив, тащит всю эту историю одна, в большом соревновании с 18 молодыми артистами. А я лишь в эпизоде исполняю роль ее бывшего ученика – силовика, который приехал разрулить ситуацию.
– Правда ли, что съемки проходили в той самой школе, где учились вы?
– Да, это совершенная мистика. Когда мне предложили роль, я отказался – в марте планировался другой проект. Но в разговоре выяснилось, что съемки пройдут в моем родном Королеве. И я решил сниматься. В учебном заведении я не появлялся с последнего звонка. И это было словно возвращение в детство. Помню и свою первую учительницу Светлану Гавриловну. К сожалению, она уже ушла из жизни.
– В киноленте учительница на уроке достает пистолет. Не кажется ли вам, что с насилием на экране у нас перебор?
– Знаете, мы показали фильм за рубежом. Там оружие в школе не вызвало удивления. Это происходит в каждой стране. Да, тут нечем гордиться. Проблема есть и ее нужно обсуждать. Но лучше поговорить об этом вот так, с экрана, чем столкнуться с ней в жизни. Наш фильм – не ужастик. Если вас сильно пугает Ирина Купченко на плакате с пистолетом, то как вообще тогда ходить на американское кино? Посмотрите, ведь параллельно с нашей лентой в прокат выходят «Голодные игры», «Черная месса». А это трупы и лужи крови.
– Как вам работалось с Ириной Купченко?
– Как ни удивительно, но я волновался, как ребенок! Глядя на ее игру, понимаешь, что это высшая планка существования актера в кадре. Ради Ирины я даже надел форму «специального агента», хотя роли военных и спасателей вот уже где у меня сидят! (показывает на горло). Устал от них. И мне жутко не идут фуражки! Это, наверно, ирония судьбы. Когда поступал во ВГИК, в анкете на вопрос, чего бы вы не хотели, в шутку ответил: «Служить в армии, поскольку мне категорически не нравится носить форму». Вот и дошутился – за несколько лет переиграл служащих всех родов войск.
– А на роли бандитов вас приглашают?
– Бандитов после «Бумера» я не играл лет десять. В последнее время меня все больше зовут в мелодрамы. Роли героев-любовников и романтиков тоже надоели. А вот скучаю я по комедиям, по острохарактерным персонажам.
– Кто ваш герой в профессии?
– Микки Рурк. Читал его интервью и думал – да он же русский человек! Всегда хотел с ним познакомиться. И вот как-то узнаю, что он в столице. Решил встретиться. А перед этим заглянул к своему духовнику: «Вот, батюшка, Микки Рурк в Москве». «Так поезжай к нему». «Нет, актер наверняка здесь по делам». Он: «Два раза не повторяю. Я тебя благословляю ехать». Есть такие понятия – ослушание и благословение, поэтому хочешь не хочешь, а надо. Батюшка нашел в своих вещах пиратскую копию «Франциска» (фильм о жизни святого Франциска с Микки Рурком в главной роли, – прим. ред.) и говорит: «Возьми для меня автограф. И вот тебе икона Богородицы – иди и подари ему». И вот я с этой иконой, с диском и купленной по дороге бутылкой водки захожу в ресторан, где сидит Микки Рурк: «Мик, отвлеку вас на одну секунду. Я должен выполнить благословение своего батюшки. Вот, возьмите икону Пресвятой Богородицы, духовное благословение, и диск, пожалуйста, подпишите». Голливудская звезда заулыбалась: «Так у тебя есть падре?» Я говорю: «Ну да». Он: «У меня тоже, садись со мной». И, обратившись, к официантке: «Принесите нам водки». Я его остановил: «Водки не надо, водка есть». И вот мы сели и на глазах удивленной публики эту литрушку вдвоем «раздавили», общались через его переводчицу. Он очень простой в общении, никакой «звездности». Закончилось все на «запиши мой домашний». Когда прощались, немножко даже поборолись. Он мощный, я думал, он мне легкие отобьет. А Мик говорит: «Все, ты мой брат, приезжай. Будешь в Нью-Йорке, чтобы тут же позвонил. Мои черные братья встретят тебя в аэропорту». И это все действительно было. Я понимаю, что это примерно то же самое, как в детстве, в пионерлагере, расставаясь навсегда, мы клялись, что будем писать друг другу письма. Но потом мы встретились второй раз, снова в Москве, и он сказал: «Думаешь, я тебя забыл? Человека, у которого есть падре?» Надеюсь, для него наша встреча тоже была небесполезной.
– В одном из интервью вы сказали, что главная ваша роль – роль отца. Так ли это?
– Да, и это была не шутка. Я как человек, который взял на себя ответственность быть мужем, отцом, никогда не стал бы класть на алтарь профессии свою семью, своих детей, у меня их трое. Хотя так жестко выбор никогда не стоял, я пытаюсь маневрировать. Отказываюсь ради них от каких-то проектов, чтобы высвободить именно то количество времени, в котором нуждаются мои дети. Ведь, по сути, ради них я и работаю. Как-то само случилось, что у нас возникла традиция, которую я называю «поболтать». Она началась с сына Федора. Вечером, когда свет уже выключен и все легли по кроваткам, я прихожу к сыну и мы с ним разговариваем, проговариваем какие-то события дня. Именно в темноте, которая стирает разницу в росте, возрасте. Я прошу у него прощения, если был с ним строг. Объясняю, почему.
– Вы человек воцерковленный. Приобщаете детей к церковной жизни?
– Да, потихоньку, но не навязываю. Считаю, воспитание детей надо начать с себя. Они видят, как мы с женой причащаемся, молимся, у нас хорошее настроение. И они от этого тоже счастливы. Православие – это большое подспорье в жизни. И не просто подспорье, это один-единственный мощный костыль, оперевшись на который, ты будешь по-настоящему счастлив. То есть не нужно искать предметы, которые сделают тебя счастливым, – деньги, квартиры, машины, очередной телефон или даже очередную жену. Меняешь предметы, вместо того, чтобы просто стать счастливым.
– Ваши дети смотрят фильмы с вашим участием?
– А как же! Когда снялся в картине «Елки лохматые» с категорией «5+», впервые в жизни пригласил их на премьеру. Вышел в зал, полный ребятишек, и сказал: «Ну наконец-то, дорогие мои, я могу вам показать свой фильм». Они были в восторге. Федор смотрел мою «Брестскую крепость» – кино о Великой Отечественной. Во многом благодаря этой ленте сформировались его знания по истории, его отношение к ветеранам. Мои ребятки в фильмах пока не снимались, но Федя однажды поучаствовал в клипе моих друзей-музыкантов – группы «2517». Мы с детьми знаем наизусть почти все их песни, горланим их вместе в машине, когда едем куда-то.
– Будущий год объявлен Годом кино. Что это значит для вас?
– Просто наше государство обращает наше внимание на тот или иной вид искусства. Вот сейчас еще идет Год литературы, но немногие, наверно, знают, кто из писателей взял национальную премию в этом году. Литература, как и кино, сейчас находится в сложном соревновательном процессе. Авторам книг, так же, как и авторам фильмов, нелегко сейчас добраться до своего читателя, зрителя. Эти годы я назвал бы как – Год поддержки литературы, поддержки кинематографа. Надеюсь, государство найдет возможности для нашего кино пробиться в наш же, российский кинопрокат. А пока не закончился Год литературы, порекомендую всем прочитать два шедевра этого года – роман Захара Прилепина «Обитель» и роман Евгения Водолазкина «Лавр». Это две книги, которые возвращают веру в русскую литературу, в русских авторов.
Полина ФАЛИНА.
