Кубанские Новости
Общество

Карибский кризис: как это было

55 лет назад противостояние СССР и США чуть было не привело к ядерной войне.

Алексею Момоту без пяти минут 80. Недавно пришел в салон подстричься. Разговорились с парикмахершей, а та и спрашивает: «Вам, наверное, лет 60?». А он отвечает, что в 62-м году прошлого века он уже был на Кубе после трех лет армейской службы, когда разразился Карибский кризис.

– А что это за кризис такой был? – с наивностью спросила она. – Никогда не слышала.

Понять ее легко. Как никак, больше полувека пролетело с тех, как принято тогда было говорить, 13 дней, которые потрясли мир.

… Август 1962 года. Станция Подгородняя – тихий уголок в Николаевской области Украины. У ефрейтора Момоты, старшего оператора по обслуживанию фронтовых крылатых ракет, заканчивается третий год службы. Сослуживцы считают дни до приказа о демобилизации.

– А мне уже снятся родные уголки предгорья Отрадненского района Кубани, – вспоминает Алексей Васильевич, – и вдруг все меняется с калейдоскопической быстротой. Полк переводят на казарменное положение. Офицеров отзывают из отпусков. Нам, солдатам, не дают увольнительных. В голове тысяча «почему?». Приказано готовить технику к передислокации, а у всех зреет уверенность, что такая подготовка совсем не к очередным плановым учениям.

Алексей Момот рядом с ракетой - именно такие в августе 1962 года были размещены на Кубе

Так и получилось. Сначала погрузка на железнодорожные эшелоны, а затем – Калининградская область, город Балтийск. В порту всем становится ясно, что впереди предстоит морской путь. Только мучает один жгучий вопрос: куда? Даже офицеры на вопросы солдат только пожимали плечами. Затем погрузка техники на торговое судно. Всех переодевают в гражданку и личный состав размещают в оборудованном трюме.

– А я до армии успел поработать в туапсинском морском порту, – продолжает Алексей Васильевич. – Немного соображаю, что к чему. Размещают в трюмах личный состав, а за перегородкой пороховые заряды для ракетных ускорителей. Какая там техника безопасности! Выходим в открытое море. К нам в трюм спускается командир полка и говорит: «Сынки! Идем на Кубу выполнять интернациональный долг». Коротко обрисовал международную обстановку.

А она была такая, что в ответ на размещение американских ядерных ракет в Европе и Турции, в непосредственной близости от границ СССР, Кремль принял решение развернуть на Кубе советские ракеты с ядерным оружием. Так начался Карибский кризис, период, когда мир еще никогда не стоял так близко к началу третьей мировой войны.

Операция по доставке ракет на остров, конечно же, держалась в строгой секретности и была выполнена блестяще. Американцы почти полгода не догадывались о присутствии двух с половиной тысяч Хиросим (такой был наш ядерный потенциал) всего лишь в 90 милях от берегов Флориды.

– И сколько ж вы были в океане? – интересуюсь у Алексея Васильевича?

– Всего 22 дня. Взаперти. Выпускали только по нужде и редко покурить. По ночам давали подышать свежим воздухом, а при малейшем сомнении тут же закрывали обратно. Кормили два раза в сутки, но паники не было никакой, хотя была морская болезнь. В полку – в основном фронтовики, прошедшие войну. Да и я еще пацаном успел оккупацию повидать. Солдаты-срочники все были довоенного образца.

Полк высадился в порту города Мариэль, недалеко от Гаваны. Встреча была теплой. Наших здесь ждали. Алексей Васильевич показывает мне фото городка, в котором расположился полк. Ничего так. Оказывается, это были казармы артиллерийского училища диктатора Батисты. Многие другие части располагались в палатках, а это в тропиках.

Американцы остров заблокировали. Досматривали все суда, но наши успели выполнить основную задачу. Привели в боевую готовность всю технику.

– А фронтовые крылатые ракеты – это тот же самолет «МИГ», только беспилотный, – рассказывает дальше Момот. – Вместо кабины летчика – ядерный заряд. А на душе тревожно было. Ждали американский десант. Вдоль берега постоянно летали самолеты, а на горизонте маячили американские корабли. Случись заваруха, стерли бы нас в порошок, но и мы бы успели свои ракеты запустить. Мало бы им не показалось.

Алексей Васильевич вспомнил анекдот тех лет. Якобы в телефонном разговоре президент США Джон Кеннеди воскликнул, что мы вас можем уничтожить 17 раз! Хрущев тут же спокойно ответил: «А мы вас – только один». И этого хватило бы. Бывший в то время министр обороны США Макнамара в своих воспоминаниях писал, что Америка готова была высадить 180 тысяч десантников. Нашего личного состава на Кубе было всего лишь 42 тысячи человек.

Но постепенно напряженность начинала спадать. Дни и ночи между Америкой и Советским Союзом шли переговоры, в ходе которых удалось найти компромисс. Американцы убирают свое ядерное оружие из Европы, а мы – с Кубы.

В марте демобилизованных, которые домой должны были вернуться еще полгода назад, отправили в Союз. Американцы не могли поверить, что такую армаду мы переправили на остров в трюмах торговых кораблей. Решили провести эксперимент, посадили в трюм своих солдат. Те на третий день уже повыскакивали на палубу.

– Ну, а как кубинцы к нашим ребятам относились? – интересуюсь у Алексея Васильевича.

– Душевные ребята были. Принимали «на ура». Узнали, что нас домой отправляют, забеспокоились: «Вы, что, нас бросаете?». Успокоились, когда поняли, что не всех, а только тех солдат, у которых истек срок службы. Да и вообще, кругом были теплота и радушие. Помню, как-то мой старшина спрашивает, не хочешь, мол, в Гавану съездить? Да кто ж не хочет! Тогда, говорит, иди к старшине продсклада, скажи, что я в город еду. Прихожу к тому, докладываю, что мне велели сказать. Он молча достает большую банку тушенки, хлеба, лука и вручает мне. Приезжаем в Гавану. В сквере кубинцы коктейли потягивают. Радушно нам предлагают. Старшина отмахивается. Дает понять, что «сиропы» эти ему не нужны. Чистый ром давай. Один наливает стакан, другой радушно угощает. После третьей старшина шепчет мне на ухо, чтобы шел в машину, открывал тушенку. После третьей, мол, закусывать буду, показывая кубинцам, что ему еще работать надо. Восторг кубинцев словами не опишешь. Я, говорит, еще в Германии немцев учил, как пить надо!

Домой Момот и с ним еще полторы тысячи наших ребят вернулись теплоходом «Грузия» сначала в Севастополь. Дальше поездом в родные края с десятью рублями дембельских в кармане. Как-то мать спросила его:

– Алеша, как на Кубе, страшно было?

– Да нет, – ответил, – нормально.

– Да брешешь ты, – отрезала она. – Чего ж ты по ночам с кровати вскакиваешь?

… На горячих от жгучего солнца плитах мемориала советским воинам-интернационалистам, что находится километрах в 20 от Гаваны, выбито около семи десятков имен. Совсем немного, как не кощунственно это ни звучит. Это строки из одной статьи о минувших событиях, которую бережно хранит Алексей Васильевич Момот, воин-интернационалист, заслуженный работник транспорта Кубани и почетный автотранспортник России. За годы пребывания на острове советской мотострелковой бригады и корпуса военных специалистов наши солдаты и офицеры не ходили в атаки. Потери эти не боевые – несчастные случаи, болезни, спасение населения во время сильнейшего урагана… Словом, обычные потери мирного времени.

Но если бы там случился бой, то обошелся бы он без атак и штурмов. Если бы все-таки начался, то наверняка сейчас не было бы ни этого мемориала, ни Гаваны и Кубы, ни мира, каким мы знаем его сегодня, а людские потери исчислялись бы сотнями миллионов погибших.