Жатва в Каневском районе: один урожай убирают, о новом – уже думают
В хозяйствах района особое внимание уделяют сохранению плодородия полей.
Жара ... Марево... Комбайны, кажется, не идут, а плывут по хлебному полю в испаряющейся влаге и клубах пыли. Бывает, что не видно степного корабля. Ну куда тут денешься без этих непременных ассоциаций?
– А мы рады этой жаре, – неожиданно заявил главный агроном предприятия Сергей Кривицкий. – Молотим теперь без остановок.
– И сколько вы убираете в хозяйстве за сутки?
– Вчера все комбайны были в деле, – отвечает он. – Хлеба убрали на 280 гектарах. Немало, надо признаться. Но будет и больше. Дело в том, что мы домолачиваем последние участки полегших хлебов. Поэтому и комбайны на этих полях работают на пониженных скоростях. По-другому нельзя, иначе начнутся потери. До этой наступившей и долгожданной солнечной погоды нам проливные дожди с ураганным ветром дали прикурить.
Следы еще недавно бушевавшей стихии до сих пор видны на хлебных полях невооруженным глазом. Есть места, куда только добираются комбайны, где по пшенице будто катком прошлись. Здесь от комбайнеров требуется определенное мастерство – убирать полегшие хлеба.
– Наверное, жатки как-то приспособили на такой чрезвычайный случай? – задаю вопрос главному инженеру сельхозпредприятия Дмитрию Шевченко.
– Ну нет, это уже вчерашний день, когда наши умельцы приспосабливали жатки для таких случаев. Теперь все сразу предусмотрительно на заводах делают.
И действительно, подошли поближе, проверили за комбайном качество обмолота полегшей пшеницы. Все гладко: и срез стерни, и нет потерянных колосьев.
С руководителем хозяйства Анатолием Редько мы нашли для разговора уютное местечко в тени лесополосы.
– Да, трепанула нас непогода, – рассказал он. – Но не до такой степени, как одно из хозяйств соседнего района. Там град на тысяче гектаров вымолотил под чистую все культуры. Мы тоже потеряли весомую часть урожая гороха. До ливней успели обмолотить горох сорта Мадонна. Подсчитали, прослезились. Культура дала 57 центнеров зерна с гектара. Любой специалист поймет, что это великолепный результат. А после дождей убирали уже горох по 42, может, чуть больше, центнера с гектара. Почти 20 процентов урожая как корова языком слизала.
Да что тут сделаешь, цех под открытым небом. Но все-таки на этот раз и это хозяйство, как и всю Кубань, засуха обошла стороной. Влаги хватило и для хлебов, и для пропашных и овощных культур. Вполне достаточно для отменного урожая, несмотря на наступившую сорокоградусную жару.
Уборочная кампания в хозяйстве уже перевалила экватор. Убрано почти 60 процентов площадей. В прошлом году с руководителем предприятия мы встречались на краевом празднике урожая, где губернатор Кубани Вениамин Кондратьев вручил Анатолию Редько грамоту за наивысшую урожайность озимой пшеницы в Северной зоне края. Что будет в нынешнем году, покажет время. Ждать осталось недолго. Да и не в этом дело. Главное – есть хлеб. И очень даже неплохой. На сегодняшний день предварительная урожайность пшеницы – 69,5 центнера зерна с гектара. Наивысшая урожайность главной зерновой культуры за минувший день в третьей бригаде хозяйства – 78,6 центнера.
Вот здесь и хотелось бы поговорить о главном. Почему именно это хозяйство из года в год, даже несмотря на прошлогоднюю жесточайшую засуху, собирает высокие урожаи всех сельскохозяйственных культур, в том числе и зерновых колосовых? А ларчик-то, в принципе, просто открывается – постоянная и целенаправленная работа не только по сохранению плодородия полей, но и их преумножению. В данном контексте – это уже несколько подзабытое словосочетание, особенно для тех хозяйств, что «успешно» в свое время ликвидировали животноводство и для получения высоких урожаев сделали ставку на широкое применение минеральных удобрений.
Сегодня потенциал у кубанского чернозема, действительно, еще есть, но он тает на глазах. Ученые давно забили тревогу. Сейчас из земли только выкачивают, ничего не давая ей взамен. Статистика говорит, что за последние 30 лет (именно за годы, когда 70 процентов кубанских хозяйств ликвидировали животноводство) плодородие знаменитого чернозема снизилось на 30, а местами на все 40 процентов. Еще два-три десятилетия такой нещадной эксплуатации – и от былого великолепия кубанских черноземов останутся только воспоминания. Поэтому неслучайно несколько лет назад в Краснодарском крае был принят закон о сохранении плодородия чернозема, который обязывает иметь в севообороте каждого хозяйства не менее 10 процентов седератов, люцерны, то есть культур, которые улучшают структуру почвы и пополняют ее питательными веществами.
– Агрофон надо держать, чтобы получать достойные урожаи, – подчеркивает Анатолий Редько. – Да, и химию мы применяем. Бесспорно, важен каждый шаг к получению высокого урожая. Но еще важнее – сохранить плодородие земли. Минеральные удобрения не панацея от всех проблем. Чистота зерна тоже имеет важное значение, чтобы меньше было солей тяжелых металлов, отсутствовала нитратная группа в зерне, чтобы можно было с чистой совестью говорить, что это зерно именно для мукомольной промышленности, а значит, для нашего с вами хлеба. Поэтому мы и делаем ставку на животноводство. В нашем хозяйстве 3,5 тысячи голов крупного рогатого скота. Надо ли лишний раз говорить, что мы, образно говоря, богатые люди, имея такое количество органических удобрений.
Да, понятно желание каждого агронома, каждого руководителя получить высокий урожай. Но все эти стимуляторы роста и прочие сопутствующие химические препараты влияют на качество зерна. Кроме обычного навоза, приготовленного по всем правилам в органические удобрения и внесенного на поля.
А раз животноводство, значит – есть и кормовые культуры. В этом сельхозпредприятии только одной люцерны тысяча гектаров. А есть еще горох и овощи – великолепные предшественники для любых культур, в том числе и для зерновых. В подтверждение этих слов Анатолий Редько говорит, что после овощей меньше чем 75 центнеров пшеничного зерна с гектара они не получают, не говоря уже о его качестве.
И еще несколько слов об органических удобрениях. Казалось бы, чего сложного: есть навоз, придержал его на бетонных площадках, вывез в поле, заделал в почву и будь доволен, что и урожай получишь, и плодородие чернозема, как минимум, сохранишь.
– А тут вмешивается несовершенство наших законов, – рассказал директор. – Поясню. Навоз относится к веществам 4-го класса опасности. Его, как уже было сказано, готовим на ферме и вывозим на края полей. Там он дозревает, а потом его вносим на поля. Так нам выгоднее работать. Транспортировка, логистика и т.д. Здесь и экономика не на последнем месте. Но зачастую за хранение навоза нас штрафуют. А мы, честно говоря, не видим в органике никакой опасности, тем более еще какого-то класса. Навоз – наше богатство. И настоящее, и будущее. Так не пора бы отшлифовать существующие законы, сделать так, чтобы у тех, кто заботится о плодородии кубанского чернозема, думает о будущем поколении, не болела голова от штрафов.
Из этого хозяйства образцы чернозема постоянно отвозят на кубанскую опытную станцию. Результаты состояния плодородия местных полей по наличию в нем питательных веществ и в первую очередь наличия гумуса всегда вселяют оптимизм. Чернозем здесь не деградирует, а живет своей полнокровной жизнью, принося высокие урожаи. Так, может, за получение навоза и его хранение, за эффективное применение органики поощрять надо, а не наказывать?
С Анатолием Редько объезжаем поля. И убранные, и которые еще предстоит обмолотить. Близлежащие к фермам поля уже убраны, и вся солома отправлена на фермы. На других полях пожнивные остатки измельчают и с селитрой, для лучшего разложения, заделывают в почву.
– Биологизированным земледелием не думаете заняться? – интересуюсь у руководителя.
– Мы прекрасно понимаем, что химия – это не живой организм. Та же селитра при своей пользе имеет и обратную сторону. Она окисляет почву. Поэтому начинаем думать, чтобы заменить ее живыми микроорганизмами.
– А модная в совсем недавнее время нулевая обработка почвы прижилась на ваших полях?
В ответ слышу категорическое – «нет!». Почву для будущего сева здесь готовят только с оборотом пласта, то есть по классической формуле.
– Возили нас как-то в Европу. Интересовался я там этим вопросом. Только три процента от всей площади – считай, что ничего. Да и органику мы же не оставим на поверхности земли. Ее надо заделать в почву. Да и дыхание земле надо дать. Вон как мы ее трамбуем! Столько техники в поле. Особенно после прошедших дождей. Она под колесами транспорта в бетон превращается. А мы ее пахотой к жизни вернем. И не только.
Вот и получается, один урожай убирают, а о другом – уже думают. И пожнивные остатки культур как следует заделать в почву, и органику внести. И как надежно запахать все это, без всякого преувеличения, добро, чтобы земля вновь отблагодарила высоким урожаем.