На Кубани артист с удовольствием делал селфи с поклонниками, раздавал автографы, получал «приветы папе» и мило улыбался. Тем самым полностью опроверг слухи о том, что у него «звездная болезнь». «КН» в интервью тоже не отказал. Рассказал о мужских чувствах, семейных традициях и новом фильме.
– Артем, «Ставка на любовь» – ваш первый полнометражный художественный фильм. Хотя режиссерское образование получили более 20 лет назад. Почему долго собирались?
– Удивительное дело. Когда я поступил во ВГИК, журналисты спрашивали: почему так рано? Теперь, когда я выпустил свой дебют, – говорят, что поздно (улыбается). На самом деле я давно искал хороший сценарий. Но что-то не срасталось. То история не нравилась продюсерам, то мне их предложения не подходили, то проблемы с финансированием.
Вообще, режиссер – это профессия опытных, взрослых людей. Я до этого осваивал ее в разных направлениях: приходилось и штативы таскать, и рекламу снимать, и документалистику. Не сидел сложа руки.
– Еще и у папы Никиты Михалкова вторым режиссером работали…
– Ой, ну что вы. Я много где трудился, не только у него (замахал руками. – Прим. авт.). Конечно, сотрудничать с таким мэтром, как отец, – это счастье.
Вы знаете, как снимают сейчас фильмы? Словно это гонка: несколько съемочных дней – и готово. Папа работал по-другому: репетировал до остервенения, мог заставить сделать актеров хоть сто дублей – пока сцена его не будет устраивать. Это настоящее творчество. К слову, мне никаких поблажек не делал. Мы, молодая группа вторых режиссеров, вообще всегда во всем были виноваты. Бывало, отец и покрикивал.
– Вы же у него на съемках с пеленок, можно сказать?
– В два года я снимался у дяди – Андрона Кончаловского в «Сибириаде». Ну а у отца уже в школьном возрасте. Обычно на каникулах. На площадке можно было делать, что хочешь: смотреть на работу осветителей, бегать за вторым режиссером. Помню, на съемках фильма «Очи черные» актрисе Елене Сафоновой для кадра нашли какую-то потрепанную собачку. Мне животное было очень жалко – я подкармливал бедняжку. А с Марчелло Мастроянни и вовсе вышел казус. Как-то колесо телеги, на которой ехал итальянский мэтр, отвалилось. Что ж, артист услышал много новых русских слов (улыбается)… Ну а после съемок устраивались актерские застолья в доме у бабушки Натальи Кончаловской. Ее знаменитая настойка «кончаловка» лилась рекой. Наталья Петровна была гениальной рассказчицей и прекрасным кулинаром. До сих пор вспоминаю потрясающий вкус ее пирогов и эклеров. Теперь уж сестра Аня стряпает по ее рецептам.
– Отец вам, детям, дает советы?
– Мне – никогда. За что я ему благодарен. Но, безусловно, он наблюдает за нашей работой.
– Но фамилия довлеет над вами?
– Ну а куда деваться? Когда я поступал в институт, была мысль ее сменить. А смысл? Все и так знают, чей я сын. И нас с отцом всегда будут сравнивать. Так же, впрочем, как его сравнивали с Андроном или с дедушкой – поэтом Сергеем Михалковым. Жизнь идет. У меня растет дочь Наташа, ей пятнадцать, она занимается актерским мастерством… Просто у каждого своя дорога. Негласная конкуренция есть и у сестер – Ани и Нади, и это прикольно, считаю. Просто каждый из нас хочет выделиться и показать что-то свое.
– Хорошо, а что вдохновляет вас?
– Кстати, когда я спросил об этом отца, он ответил, что все лучшие идеи к нему приходили во время пробежек, – он с молодости занимается спортом. Помню, он и меня брал, и нашу овчарку – так втроем и гоняли. Но, честно признаться, я не большой любитель спорта… Меня вдохновляет, пожалуй, сама жизнь. Вот, к примеру, недавно прочитал книгу об известном советском боксере Валерии Попенченко. История меня сильно зацепила. Мне кажется, что человек, который преодолевает себя и свои страхи, очень нужен сейчас нашему кинематографу. Сейчас подбираю актера на эту роль.
– Сценарий «Ставки на любовь» чем затронул?
– Когда мне в руки попал сценарий «Ставка на любовь», решил – вот оно! То, что я давно искал. Интересная, трогательная история с хорошим юмором. Снимем легкое, ироничное кино, подумал я. Но легко сработать не получилось. Каждый день появлялись какие-то проблемы, которые я как режиссер должен был решать. Очень важно, когда есть дружная команда, союзники.
– Казусы случались?
– Да на каждом углу! И первый – фильм пришлось снимать… с конца. Это сложно, так как артисты еще не «сыграны», а им надо было страстно целоваться в финальной сцене. Что ж, поцелуй героев превзошел все мои ожидания (улыбается). Или вот с одним актером Ованесом Азояном постоянно приключались какие-то истории. То ему по ноге машина проехала, то в кадре должен был загореться рукав, а у него вспыхнула вся рубашка. Или другая история. У нас по сюжету – лето. А на дворе – глубокая осень, ноль градусов. И нужно, чтобы герои прошли под дождем. И вот мы битых пять часов поливали их холодной водой, а они в майках, губы посинели. Но в кадре полное ощущение, что дело происходит летом. Профессионалы!
– Артем, что для вас ставка на любовь?
– Мой фильм про игру. Но герои в конце концов выбирают простые человеческие чувства.
– Что такое любовь, как думаете?
– Вы знаете, меня девушки спрашивали: «А ты меня любишь?» Прям в печенках уже этот вопрос! Я думаю, любовь – это не слова. Это поступок. Необязательно о ней говорить.
Испугался вуду
В Ейске поклонница семьи Михалковых преподнесла Артему сувенир – «куриного божка». От подарка Артем поначалу с опаской отказался.
– Что это? – поинтересовался он.
– Куриные божки...
– Какие такие башки? – насторожился режиссер.
Немногочисленные очевидцы инцидента, среди которых была и корреспондент «КН», предположили, что Артем, видимо, решил, что ему хотят всучить что-то вроде символов черной магии вуду, где используются птичьи головы.
Как оказалось, Артем не знал, что существуют такие талисманы у мальчишек и девчонок, которые побывали в пионерских лагерях на Черноморском побережье. У нас на Кубани «куриный божок» – найденный в речке или на море камушек с дырочкой – это талисман на удачу. Узнав об этом, Артем с удовольствием принял в дар украшения и пообещал, что они теперь будут храниться как семейная реликвия.
