– Занимаясь искусством, я понял, что проблема времени исчезает. Для художника нет ни прошлого, ни будущего. Время – как река, и я могу «плавать» по нему, как мне вздумается. Так появились моя серия картин «Амазонки» – все они срисованы с кубанских девчонок. Еще Геродот писал, что амазонки жили в Причерноморье. Только тогда их объединял матриархат, а теперь – идеи эмансипации… В целом же моя коллекция посвящена женщинам. И, конечно, я не мог обойти вниманием самую первую из них. Но ее историю я изобразил по-своему: змей на похмелье, наивный Адам и умудренная жизнью Ева (улыбается).
– Женщина – один из самых потрясающих объектов нашей Вселенной. Нечто совершенное, удивительное, неисчерпаемое. Ее образ соткан из сотен неповторимых деталей – линия щеки, изгиб бровей. Мне нравится изображать дамское тело в графике. Именно таким способом можно легко передать эмоциональное состояние – и собственное, и модели. Это как взрыв, как выстрел. И работаю быстро: 15 минут, и готово.
– Великие художники учат нас видеть женщину. Посмотрите на графику Матисса. По его работам можно понять о ней такое, чего не поймешь о жене, прожив с ней бок о бок всю жизнь: настолько мощны его образы. Для меня любая особа прекрасного пола – вдохновение. Меня часто спрашивают: как девушки соглашаются вам позировать ню? Да просто они чувствуют, что я к ним отношусь как к объекту искусства. И стеснение уходит само собой. Мне больше всего интересно разгадывать в женщине тайну, и неважно, до какой степени она раздета. Тайна внутри ее образа.
– Женские формы напоминают мне музыкальные инструменты. У них своя пластика, особые контуры. Поэтому иногда даю такие названия портретам: «Скрипка», «Гитара». Но не только это. Мне кажется, картины еще и поют. Да-да, не смейтесь. Порой кажется, что тонкие линии издают высокие звуки, а толстые – низкие. Признаюсь, и творить я люблю, слушая красивую музыку – к примеру, Скрябина. А «Капризы» Паганини могу слушать до бесконечности. Есть у моих картин и другие «звучные» названия – «Полнолуние», например. Тут я «отталкивался» от полных женских бедер. А популярный у многих художников образ женщины-матери меня как-то не трогает. Хотя ребятишек я рисовать люблю. Они – частые гости на моих полотнах. Писательница Татьяна Толстая сказала как-то, что, когда мы возвращаемся в детство, мы попадаем в рай. Дети на картинах создают особую, радостную атмосферу.
– Художник переводит мир из состояния хаоса в состояние гармонии. Искусство для меня самый сильный наркотик. И когда ты его попробовал, а главное, научился получать от него удовольствие – все! Ты без него уже не можешь жить. Это как целовать любимую женщину – и работой-то трудно назвать, сплошное наслаждение.
– В три года бабушка подарила мне карандаши. И тогда же я принял решение стать художником. С тех пор я свое решение не менял. Своими учителями считаю двух стариков – реставраторов картин из Эрмитажа. Будучи в Санкт-Петербурге, я каждый день ходил к ним на обучение, прихватив по кубанской традиции мешок вяленой рыбы и самогон (улыбается)… Вообще же, учусь, меняюсь всю жизнь – мне неинтересно рисовать в одной манере. Недавно заметил, что в моих неоконченных работах есть какая-то недосказанность, тайна. Мне показалось это интересным. Хотел бы развить это направление. Поэтому же люблю эксперименты с формой Пикассо. У меня вообще ощущение, что все его картины я написал.
– В отличие от барышень, в мужчине не надо искать грации, красоты. Он с женщиной должен быть на контрасте. Считаю, что чем более некрасив мужчина внешне, тем более прекрасный ангел сидит внутри него. Ко мне в последнее время заходят эдакие «минотавры». Плохо одетые, неподстриженные, потрепанные, черт знает, в каких условиях они живут, но в то же время добрые и романтичные. Так появилась моя серия картин, где я изображаю мужчин в образе минотавра: с грубой кожей, в колючках. А вот мужчины-«кролики» меня мало интересуют. Я и сам люблю этот типаж: иногда «покрываюсь шерстью» и работаю в этом состоянии (улыбается). Не поверите, у меня даже живопись меняется – по-другому начинаю видеть мир.
О судьбе
– Жизнь, судьба моих учениц меняется, как бы пафосно это ни звучало, после соприкосновения с искусством. Однажды моя модель поехала в Италию. Я дал ей несколько своих рисунков: будет трудно – продай, говорю. Она так и сделала – связалась с местными галерейщиками. Ну а позже вышла замуж за одного из них. Живет сейчас в Милане. Был и другой случай. Одна из моих учениц создала серию натюрмортов с розами и разместила их фото в соцсетях. Ей прислали приглашение сделать выставку в одном из банков Краснодара. Теперь она замужем за банкиром, который увидел ее на открытии экспозиции. Мне кажется, что все это оттого, что женщина начинает чувствовать себя увереннее, раскрывается, как бутон цветка. Вообще, я за три года могу вырастить хорошего художника из любого ученика.
– Одна из недавних серий портретов называется «Ромео и Джульетта». Это история любви… трансформеров. Мне показалась интересной мысль о том, что через несколько десятков лет врачи смогут менять больные органы на искусственные заменители. Я и попытался изобразить таких биороботов. Это эксперимент. А если серьезно, любовь – это быть счастливым и несчастным одновременно. Когда ты с любимым человеком, ты на седьмом небе от счастья, а без него чувствуешь себя обездоленным. Что касается меня, то я свою любовь нашел – у меня есть жена, дети и внуки. Кстати, супруга тоже была моей моделью.
– Женщинам хочу пожелать всегда быть уверенными в себе, в своей неотразимости и радовать нас, мужчин, своим хорошим настроением!
Справка «КН»:
Сергей Дмитриевич Воржев – заслуженный художник России.
Родился 21 февраля 1950 года в станице Варениковской Крымского района.
В 1972 году окончил художественно-графический факультет КубГУ. С 1983 года – член Союза художников России.
В 80-х открыл свою студию в Краснодаре, затем школу живописи для всех желающих.
Его картины выставляются не только на родине, но и за границей – в Австрии, Италии, на Кипре. В своих работах он обращается к образам кубанской природы, казачьей жизни, но изображает их в своей, особой манере. Его стиль называют «этнический сюрреализм».
Один из сквозных образов – Марапацуца – «летающий корабль». Пару лет назад по его рисункам был сделан анимационный фильм, который представили на Каннском фестивале. Наиболее известные серии работ Сергея Воржева: «Неопознанные летающие объекты», «Улетевшая птица Кубань», «Кубанские ангелы», «Берег Афродиты» и другие.
