Вадим Эйленкриг – постоянный участник сочинских фестивалей Башмета. В этот раз он представил публике свой новый альбом Newborn (англ. – «новорожденный»). Откуда появилось такое название, как музыкант пережил пандемию и какая его самая любимая татуировка – об этом он рассказал корреспонденту «КН».
– Вадим, вместе с коллективом Eilenkrig Crew вы презентуете в Сочи свой новый альбом Newborn. Расскажите о нем.
– Newborn – название очень многослойное. С одной стороны – это моя авторская музыка, мое видение того, как должна звучать современная музыка. Мы должны были презентовать этот альбом в Московской филармонии еще до пандемии, но жизнь внесла коррективы и мы представляли его в сентябре при 50-процентной рассадке. Это было очень странно, но здорово.
Сейчас мир немного оживает, и это тоже – Newborn, новое рождение. И еще, когда я начинал писать эту музыку, у меня родились два «ньюборна» – мальчик и девочка. Кстати, в альбоме несколько композиций посвящено моим детям. Еще Newborn, наверное, потому что в этом году у меня красивый, абсолютно мужской юбилей, после которого уже не скажешь, что ты молодой музыкант или даже молодой человек. В 50 лет я становлюсь зрелым человеком, и это хорошо.
– Как планируете праздновать?
– У нас уже есть договоренность с телеканалом «Россия – Культура» о продлении проекта «Клуб «Шабаловка, 37», ведущим которого я являюсь. И одна из новых девяти программ будет полностью посвящена моему юбилею. На передачу придут гости, будут меня поздравлять, я буду с ними разговаривать, играть. Думаю, это будет хорошая программа, свое согласие туда прийти уже дал артист Игорь Бутман.
Обычно юбилейный концерт проходит так: к артисту приходят друзья и коллеги, поздравляют его со сцены, он сидит, ему грустно, что он артист и сам умеет хорошо играть, а приходят другие и играют. Здорово играют, но они, а не он. Мы решили все это сломать, у нас с коллективом в Московской филармонии 14 мая просто пройдет очень хороший концерт. Вполне возможно, потом мы с этим концертом поедем по России и не только.
– Как вы пережили пандемию? Без концертов, без публики...
– Во-первых, у меня были какие-то минимальные концерты. А во-вторых, меня спасли как раз мои «ньюборны», потому что я сознательно отказался практически от всего, чтобы уделить время детям. Мое твердое убеждение, что самые важные вещи закладываются в человека в первые полтора года. И если эти полтора года быть с детьми, то у них правильно формируется эмоциональность. Самое главное – моя любовь к ним, даже не их ко мне. И мне даже повезло, что был карантин. Потому что, если бы была другая нагрузка, мне бы не удалось провести столько времени со своей семьей.
– Как отразилась пандемия на ваших доходах? На что жили?
– Хороший вопрос. Мне повезло, у меня буквально перед пандемией было несколько очень хороших проектов. Так как в основном мы тратили деньги на еду и квартплату, нам в принципе на все хватило. Единственное, когда пандемия уже заканчивалась, я понял, что хочу сделать себе подарок.
Моя машина, которая тогда была у нас, стала слишком маленькой для всей семьи. И я купил большой автомобиль, о котором мечтал и в котором прекрасно помещаются дети и еще полдома. Это был достаточно эмоциональный поступок, на покупку у меня ушел остаток моих средств, поэтому пандемию я закончил по нулям. Ну хоть не в минусе.
– А сколько вам надо для безбедной жизни?
– Не могу назвать цифру. Лучше процитирую великого классика, что хорошо – это не когда много, а когда хватает. И могу сказать, что до появления детей вообще все было проще, всего хватало. А сейчас я понимаю, что надо что-то еще, надо откладывать, потому что детский сад, школа, образование, квартиры, свадьбы… Приходится думать. Еще мне очень нравится, как на этот счет говорят китайцы: важно не количество денег, а качество. Это очень тонкий момент. Мне не стыдно за качество моих денег, и для меня это очень важно.
– Как справились с пандемией ваши музыканты, оркестр, коллеги?
– Все как-то выжили, хотя некоторым было очень непросто. Надо сказать, что удивительным образом появлялись какие-то возможности. Простой пример: мой близкий друг Игорь Бутман организовал фонд помощи музыкантам, которые нуждались. И мы помогли одному из участников моего коллектива, у него съемная квартира, ребенок, у него ИП, он платил налоги. То есть действительно человек, которому надо помогать. Надеемся, что теперь уже все наладится.
– В 2016 году вы стали соведущим и руководителем оркестра в проекте «Танцы со звездами». Как вам новый сезон?
– Я знаю, что в новом сезоне нет живого оркестра, поэтому я его не смотрел, каюсь. Мне очень приятно, что наш сезон был юбилейным и что там был оркестр. Я очень благодарен «Танцам со звездами», потому что после этого проекта у меня появился Eilenkrig Orchestra – это один из важных моих проектов, который у меня есть, мы с ним много работаем.
– Не так давно в российский прокат вышел мультфильм «Душа», где вы озвучили одного из персонажей. Расскажите, как это было.
– Да, я озвучивал там маленькую роль, барабанщика по имени Кудряш. Для меня это был абсолютно новый опыт. Удивительным образом все быстро получилось. Может, опыт ведущего на телеканале «Культура» мне как-то помог. Может, потому, что я прекрасно понимаю, как должен разговаривать, мыслить и выражать эмоции джазовый музыкант. Мультфильм совершенно волшебный. Хорошо помню свои ощущения, после того как вышел из студии. С широченной улыбкой, я был абсолютно счастлив, произошло погружение в какой-то чистый детский мир. Плюс, конечно, я это делал с мыслью о том, что через несколько лет, когда мои «ньюборны» смогут выдержать мультфильм дольше, чем полчаса, они услышат голос своего папы и им будет приятно.
– Вы один из самых татуированных джазовых музыкантов России. Сколько у вас сегодня татуировок и какая самая любимая?
– Самая любимая, конечно, звезды Давида на груди. Я с самого начала хотел именно их. Я увидел такие татуировки в фильме «Пуля» у Микки Рурка. И я тогда подумал, что он там такой крутой, и, если я буду такой же крутой, как Микки Рурк, то обязательно сделаю себе две звезды. Это самые любимые. Я не жалею ни об одной из своих татуировок. Каждая из них – это часть меня. Вообще, надо понимать, что наше тело, лицо с годами трансформируются, но глупо думать, что только в отрицательную сторону. Мы что-то приобретаем… В зависимости от того, как живем. Кто-то приобретает боль, кто-то скуку, кто-то мудрость. Кто-то вообще ничего – это хуже всего. Мои татуировки – это некие письмена, которые у меня появились и которые что-то со мной сделали. Я уже задумывался, что пора еще одну посвятить «ньюборнам», но пока еще не совсем понял, как это должно выглядеть.
