Встреча с Сергеем Валентиновичем получилась очень живой, что называется, без галстуков. Начав разговор с цифр и вкратце раскрыв итоги жатвы, он не стал утомлять сухими статистическими выкладками журналистов и быстро перешел к темам, которые волнуют всех и каждого. Где на Кубани находится зона авантюрного земледелия? Какой вред приносят минеральные удобрения? Стоит ли опасаться кубанцам генно-модифицированной продукции? Получат ли компенсацию хозяйствующие субъекты, пострадавшие от АЧС? Сколько зарабатывают сегодня труженики села? Интересовались журналисты и некоторыми моментами личной жизни вице-губернатора – спросили, например, не скучает в краевой столице ли о родном Ленинградском районе, которому отдал часть своей души. Но обо всем по порядку.
— Сергей Валентинович, Кубань снова с хлебом, большим хлебом. Понятно, что намолоты, радуют, а вот качество хлеба, насколько мы знаем, огорчает. Почему? И как мы будем выполнять Закон Краснодарского края «О хлебе» для реализации которого, нужно зерно третьего класса. Оно в крае есть?
— Да, Кубань снова с большим хлебом, третьим в истории крае по урожайности! Наш каравай — 8 миллионов 312 тысяч тонн зерна. Это на 2,7 миллиона тонн больше урожая прошлого года. Если говорить об урожайности, то пшеницы мы собрали по 51,2 центнера с гектара. А ячмень так вообще порадовал — свыше 57 центнеров.
В общем-то, все неплохо, но положа руку на сердце, скажу, что мы рассчитывали на рекордный урожай, скажем так, центнеров в шестьдесят. Погода, все-таки несколько вмешалась. Но и не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы не видеть разницу в пестроте урожайности озимых по хозяйствам, особенно, по фермерским. Поэтому урожаи в 60 центнеров зерна с гектара на Кубани должны стать нормой. Об этом сказал губернатор Александр Николаевич Ткачев, когда я докладывал ему об итогах минувшей жатвы. И задача эта вполне реальна. В ближайшие годы мы должны получать уже не менее 9,5 — 10 миллионов тонн зерновых колосовых и зернобобовых культур.
Вот в Европе сейчас получается в среднем получать по тонне зерна на каждого человека. Мы же производим на душу населения 2 тонны 150 килограммов зерна. Как говорится, почувствуйте разницу. И сейчас на повестку дня выходят новые проблемы. Плохо продавать одно зерно. На запасе уже давно торгуют продуктами его переработки. Там зерном не торгуют. Вот и мы уже детально задумались о глубокой переработке зерна, чтобы добавленная стоимость оставалась в наших предприятиях. Может быть, мы как-то пересмотрим структуру посевных площадей, не будем гнаться, скажем за валом пшеницы, а отдадим предпочтение какой-то другой культуре, более рентабельной, которая к тому же будет стабилизировать естественный уровень плодородия наших черноземов. Ну, к примеру, горох тут, прекрасная кормовая культура. Доход с одного гектара до 37 тысяч рублей доходит. У пшеницы — 13 тысяч. Ну, в этом году несколько побольше, будет — до 18 — 20 тысяч рублей. Но разница в рентабельности культур все равно большая.
Что касается краевого закона «О хлебе». Для его выполнения, чтобы печь для наших кубанцев отличный хлеб нам нужно 500 тысяч тонн зерна третьего класса. И такие запасы зерна в крае есть. Даже с лихвой. Еще и многомиллионной армии отдыхающих тоже хватит.
Да, всегда существует зависимость между количеством хлеба и его качеством. Чем выше урожай, тем ниже качество зерна. Нам надо детально разобраться в этой причине, на зональных предпосевных совещаниях, проведение которых поддержал губернатор. Нужен глубокий анализ. Надо вскрыть все просчеты. В доперестроечные времена пшеница сильных сортов занимала более 85 процентов от всех посевных площадей. Потом начался перекос. И вот уже пять последних лет мы стараемся эту структуру выдерживать. Сейчас мы перешагнули рубеж позапрошлого года, когда пшеницей сильных сортов было засеяно почти половина полей.
Где-то и в чем-то, как я уже говорил, на качество зерна повлияла погода. Но почему тогда пшеница сильных сортов не перешла в разряд ценной? Я эту тему уже поднимал несколько лет назад, еще, будучи руководителем департамента. Ученые мои слова принимали несколько возбужденно. Сейчас нам предстоит детальнейшим образом проанализировать эту ситуацию и определить, наконец, где собака зарыта.
— В прошлом году урожаи зерновых были гораздо ниже, но хозяйства отыгрались на цене. В портах Новороссийска, можно сказать она была рекордной. В этом году вал больше, но цена пошла вниз. В чем причины? Выгодно ли зерно продавать сейчас или его надо попридержать?
— Вопрос цены. Это был всегда самый главный вопрос. Всем всегда хочется больше. Здесь надо «плясать» от другого. В этом году плановая себестоимость зерна — 4 рубля 17 копеек. Важно знать и контролировать затраты на производство любой сельскохозяйственной культуры. Многие спрашивают, выгодно или не выгодно сейчас продавать зерно? Стартовая цена на рынке колеблется от 6,7 рубля до 7,5. А если у меня себестоимость килограмма зерна 3 рубля или даже 2,60. Я бы никогда не передерживал и не ждал цены.
Скажу так: жадный платит дважды. Как правило, в длительном ожидании всегда много подводных рифов. Вот моя себестоимость зерна, вот цена на рынке. Вот рентабельность продукции. Все подсчитано и просчитано. Я бы в межсезонье закупил бы на будущее материально-технические средства, которые нужны будут для следующего урожая и так далее. Так нормальный хозяин и делает. А вот кто ждет, выглядывает — это, в принципе, не правильно. Можно и на бобах остаться.
Другое дело, как добиться этой самой себестоимости зерна? Мы проанализировали за прошлый год 560 хозяйствующих субъектов. И что бы вы думали, в 11 хозяйствах пшеница оказалась не рентабельной. Куда уж дальше и как это вообще можно понимать? Если у тебя себестоимость килограмма зерна 9 рублей, а в среднем по краю 3 рубля 40 копеек, тут понимаете, с себя надо начинать.
Приведу другой пример. Биологизированная система земледелия, о которой мы сейчас так много говорим, открывает большие перспективы, особенно со вступлением в ВТО. Экономятся колоссальные средства. В акционерном обществе имени Ильича Ленинградского района себестоимость зерна составила по прошлому году 2 рубля 14 копеек, при средней себестоимости по краю в 3 рубля 40 копеек. Только на минеральных удобрениях было сэкономлено 255 миллионов рублей. Плюс еще пять миллионов на ГСМ. И все это результат биологизированной системы земледелия. Это и разуплотнение почвенной разницы, повышение естественного плодородия, расходование и накопление влаги. В любой год, даже засушливый, это хозяйство получает на 15 — 18 центнеров зерна с гектара больше, чем в среднем по району. И только благодаря этой системе. Хозяйство снизило применение минеральных удобрений, по увеличению производства продукции. Вот к чему мы должны стремиться. Это и называется интенсивный путь использования земельных ресурсов.
— Сейчас много говорят о точном земледелии. Недавно вы были в Кавказском районе. Там, по вашим словам есть хороший опыт в этом плане.
— Да, там, к счастью есть. Увы, пока редкий пример. Я недавно попросил ребят принести мне данные по районам. Сколько там фактических площадей, полей, ну, словом всего того, что нужно для детального анализа по внедрению точного земледелия. Два письма на эту тему отправил в районы. И что вы думаете, после этих писем хоть что-то кто-то принес, ну разве что упомянутое хозяйство Ленинградского района. Никому, получается, это не интересно. А мы к ним в душу стараемся проникнуть, как же ребята, надо новые технологии внедрять, в ВТО, вот, вступили. Им, получается, это не интересно. Получается, что только нам нужно знать, сколько у них земли, сколько ее используется, какой уровень плодородия пашни, сколько было внесено на гектар минеральных удобрений, какова биомасса. Мы даже по биомассе через спутник можем определить потенциальную урожайность любой культуры.
Так что такие действия своих коллег только расхлябанностью и могу назвать. Это я говорю уже как агроном с большим стажем. А ведь биологизированная система земледелия это до 35 процентов экономии средств на производство единицы продукции. И как это важно, что это так. Особенно после вступления в ВТО. Иначе как нам конкурировать?
Меня часто спрашивают, дескать, Сергей Валентинович, вы часто бываете за границей, что вы видели, что оттуда привезли, чтобы хотели внедрить, позаимствовать? Я прямо и открыто говорю, что, в принципе, наши люди работают не меньше. И нам от их технологий, практически, ничего не надо. Нам надо свою идеологию, свою ментальность поменять. И нам успех будет обеспечен. У нас вполне достаточный потенциал науки и практики. И мы просто обязаны получать высокие урожаи любых культур.
Но пока рады бы в рай, да грехи не пускают. Обычно в уборку зерновых мы формируем структуру посевных площадей на будущий год, в частности, на 2014-й.
И вот вам пример прежней ментальности. Еще несколько лет назад, когда я работал в департаменте, я добился уменьшения площадей под яровым ячменем со 120 тысяч гектаров до 13-ти. В прошлом году мы опять засеяли яровым ячменей 54 тысячи гектаров. И такая тенденция продолжается. Уже в планах 58 тысяч ярового ячменя. И в основном это хозяйства северной зоны края, где зона рискованного земледелия. Там осадков выпадает гораздо меньше, чем в других зонах края.
А ведь сеять яровой ячмень — это заведомо снижать валовые сборы зерна. Где можно получить 50 центнеров, получают в лучшем случае тридцать.
Я таким товарищам сразу сказал так, принесете в министерство структуру своих посевных площадей с таким климатом ярового ячменя, подписи моей не ждите.
Вот опять же, — все это опять-таки элементарная расхлябанность. Почему сеют ячмень весной? Да потому, что недостаточно нормальной техники. Осенью после предшественников не успевают подготовить почву. По простому говоря ото елозят землю всю зиму, а весной чего-нибудь вкинут туда. Чего-то вдруг там еще и вырастет, благодаря погоде, а не умению и таланту земледельца.
Вот такая моя направленность. Знаю, что кому-то это очень не нравится, ну так что ж… Мы сейчас абсолютно не разделяем — крупное это хозяйство, фермерское или предприятие индивидуального предпринимателя. Мы сейчас будем давать оценку каждому: насколько ты эффективен, насколько ты разбираешься в экономике, как ты умеешь работать с землей.
текст: Борис Золотов
фото: Иван Семенец
