Главный уролог и трансплантолог Кубани, по совместительству «боевой» хирург мирового уровня, рассказал о себе, работе и пригласил корреспондента в операционную.
Главный уролог и трансплантолог Кубани, по совместительству «боевой» хирург мирового уровня, рассказал о себе, о работе, о том, как он отдыхает, и пригласил корреспондента «КН» в… операционную
Мой план был прост. Встретиться с Владимиром Леонидовичем Медведевым, как и договаривались, в три часа по полудню. Пообщаться со светилом медицины пару часов. А вечером уже начинать набрасывать очерк. Все с треском провалилось. Вечер я встретила в операционной.
Было волнительно, донор – живой человек
В 15.00 Владимир Леонидович приглашает меня в свой кабинет. Его два телефона постоянно звонят. Где-то в коридоре звучит: «Шеф освободился!» – и к Медведеву потянулась вереница людей в белых халатах. Медведев отвечает на все вопросы и по всем телефонам. Причем делает это одновременно. Заодно рассказывает о себе:
– Я не совсем кубанец. Приехал из Ростова-на-Дону в 2006 году, когда трансплантация в крае только начинала развиваться. Наши доктора ездили на учебу в Москву, Питер, Европу, Америку. И не только урологи, но и кардиохирурги, иммунологи, реаниматологи… Все, кто участвует в процессе. В октябре 2009 года мы сделали первую пересадку. Это была трансплантация почки от живого донора. От матери сыну. Я хорошо помню тот случай. Молодой человек был подключен к аппарату искусственной почки. И его мама, чтобы сын зажил полноценной жизнью, решила стать донором. Это была волнительная операция, ведь мы отвечали за жизнь сразу двух людей. Мы до сих пор следим за их судьбой, у них все хорошо. Живут, трудятся, радуются жизни…
Потом началась серия операций по пересадке сердца, легких и печени, почки, поджелудочной. Есть опыт успешной пересадки комплекса «почка – поджелудочная железа», «печень – почка». Планируем трансплантацию «сердца – легкого», «печени – поджелудочной железы».
Мама подала голос!
– Владимир Леонидович, сколько органов в кубанском листе ожидания?
– Около 200 почек. Тридцать пациентов ждут сердца, около сорока – печень… Но мы занимаемся трансплантацией не только так называемых «солидных» органов. В нашей практике есть совершенно уникальная операция по пересадке трахеи.
Несколько лет назад в Санкт-Петербурге девушка на шестом месяце беременности попала в аварию, повредила трахею и перестала говорить. После многочисленных операций, которые делали в течение полутора лет, ей вернули голос, но полностью разрушили трахею. Ей было сложно дышать, говорить и даже двигаться.
В краснодарской ККБ девушке пересадили искусственную трахею. На каркас, матрикс, изготовленный по нужному размеру, были нанесены стволовые клетки пациентки, которые за двое суток размножились и превратили каркас в настоящий живой орган. Прекрасно впоследствии прижившийся. Ребенок, наконец, услышал голос и смех мамы. Эту методику регенеративной медицины разработал профессор из Стокгольма Паоло Маккиарини. В России ее освоили только торакальные хирурги под руководством профессора Владимира Алексеевича Порханова.
Интервью
со скальпелем
…15.35. Тут в дверь заглядывает молодой врач: «Владимир Леонидович, ну мы вас ждем, все уже готово». Профессор говорит, что ему надо пойти сделать операцию урологического характера. Я прошу прощения за то, что отвлекаю его от работы и… напрашиваюсь в операционную. Через две минуты я уже в раздевалке оперблока. На мне все, как положено: брюки, просторная рубашка, шапочка, маска и какие-то страшно удобные резиновые шлепки на высокой подошве.
– Ортопеды? – интересуюсь у Владимира Медведева.
– Не только, обувь еще и антистатическая. Подолгу на ногах стоять приходится, надо чтобы было удобно и безопасно.
Тут замечаю, что Владимир Леонидович не только переоделся. Он еще и преобразился. Спокойный человек с тихим голосом уверенно вошел в операционную, заговорил громко и даже развеселился. Ассистирующая ему пятерка врачей и медсестер тоже взбодрилась и расступилась, пропуская шефа к операционному столу. Приободрился, завертел головой и… «приготовленный» к операции пациент. Он совершенно ясными глазами покосился на мой фотоаппарат.
– А что это он не под наркозом?! – тихо спросила у одного из докторов.
– Ну что вы, действует перидуральная анастезия. Человек остается в сознании, но ниже пояса ничего не чувствует.
До чего техника дошла
Операция эндоскопическая. То есть эндоскоп проникает к пораженному органу через естественное отверстие. В «нашем» случае –
через мочеиспускательный канал. Все, что происходит внутри, выводится камерой эндоскопа на монитор. Я, конечно же, ничего не понимаю. Ясно только, что где-то в глубинах мужского организма манипулятор что-то разрезает, потом что-то прижигает.
– У пациента из-за воспалительного процесса сформировалось сужение в месте соединения мочевого пузыря и мочеиспускательного канала, что привело к нарушениям мочеиспускания, – отвечает на мой немой вопрос Владимир Леонидович. – Мы рассекли шейку мочевого пузыря, теперь у пациента все будет хорошо!
Через десять минут Владимир Леонидович отходит от больного, говорит команде «Всем спасибо!» (в ответ дружное: «Вам спасибо!»). и мы почти бегом направляемся в его кабинет, чтобы успеть поговорить перед следующей операцией.
– Всего десять минут! – восхищаюсь я.
– Да, и в этом уникальность эндоскопических и лапароскопических вмешательств. В далекие времена, когда я начинал работать, лет тридцать назад, для того чтобы сделать аналогичную процедуру, нужно было провести многочасовую операцию, рассечь кожу, вскрыть мочевой пузырь… Возможна большая кровопотеря. Потом долгий восстановительный период, шрамы, рубцы на всю жизнь. Сейчас из-за уникальной техники все значительно проще, вы же видели.
А буквально перед вашим приходом я провел операцию с помощью медицинского робота. То, что у нас появилась такая возможность, – громадное достижение. Хочу поблагодарить краевые власти за то, что была внедрена программа, закуплены аппараты. Вообще, то, что в крае делается для кубанцев в области здравоохранения, по сравнению с другими регионами, – земля и небо. Поверьте мне, поездил – повидал.
Орган «сшили»
из того, что было
– Как женщинам, так и мужчинам, в нашей больнице восстанавливают утраченный из-за болезни мочевой пузырь, – продолжает Владимир Леонидович. – Его формируют из кусочка кишечника, вшиваются мочеточники, все это пришивается к мочеиспускательному каналу… В свое время я учился этому у гениального профессора Урса Штудера в Германии. Это хирургия, которая требует огромного знания и большого опыта. Я занимаюсь этим с 1993 года. За плечами, пожалуй, уже сотни операций….
Владимир Леонидович рассказал также, из чего можно восстановить мочеиспускательный канал:
– Для этого мы используем слизистую щеки, губы или берем кожу в заушной области. Результат таких уникальных реконструкций – человек живет полноценной жизнью.
Еще одна гордость уронефроцентра ККБ – мы одними из первых начали делать экстракорпоральные операции при опухоли единственной почки. Пораженный орган извлекается как при трансплантации, помещается в лед, консервируется, обрабатывается, на ней удаляется опухоль, почка ушивается, потом опять пересаживается в организм.
Привет, камень! Оксалатный
– Кстати, о почках. Российскую пятерку болезней-убийц замыкают именно болезни этого парного органа. (На первом месте – сердечно-сосудистые заболевания, затем опухоли, респираторные болезни, диабет. Прим. авт.).
– Кубань под эту статистику не попадает. Смертность из-за болезней почек у нас стоит на девятом месте. Хочу отметить, что у нас другая беда. Кубанцы во много раз чаще, чем жители других регионов, страдают от мочекаменной болезни. У нас жаркий климат, но что стали пить люди? Кола, фанта, газировка и другие напитки с агрессивными средами. Что стали есть? Готовые продукты, напичканные красителями, усилителями вкуса и т. д.
Чтобы компенсировать здоровье человека (до поры до времени), почки берут на себя колоссальную нагрузку. А потом — привет, камни! Как правило, оксалатные. Из всех видов почечных камней эти – самые опасные. Их практически невозможно растворить, при этом они растут с течением времени. Лечение, как правило, только оперативное.
– Что вы посоветуете жителям края?
– Не поддаваться урбанизации и следить за тем, что вы едите и особенно —сколько пьете. Если нет сердечной недостаточности или склонности к отекам, нужно выпивать в сутки 1,5 — 2 литра воды. Летом, в жару – даже больше и много двигаться.
– А вы что пьете?
– Как видите, чай, еще минералку с газом и без.
– Владимир Леонидович, сегодня у женщин модно худеть с помощью диуретиков. Это не вредно?
– Это очень вредно. Да, организм сбрасывает большое количество жидкости, но при этом подсаживается на препарат. И если диуретик бросить пить, то повышается электролитный обмен. Это приводит к почечной недостаточности. А там и до аппарата искусственной почки рукой подать.
И снова
в операционную
16.45. Владимира Леонидовича вновь зовут. Я радостно шлепаю вслед за ним в операционную в полной уверенности, что через очередные десять минут вернемся к разговору и я, наконец, задам личные вопросы. На этот раз пациент «спит» под общим наркозом, лежа на боку. Операция теперь лапароскопическая –
будет сделана резекция суженного отдела мочеточника. Все действия выводятся на монитор. По моему обывательскому мнению, все происходит, как и в прошлый раз. Но это не заканчивается ни через десять минут, ни через двадцать, ни через час…
Я решила дожидаться Владимира Леонидовича в его приемной.
20.40. Он пришел уставший, с посеревшим лицом, но бодрящийся и веселый: «Сложная операция. Экспресс-анализ удаленных тканей показал, что у мужчины редкая болезнь Ормонда. Как я и предполагал… Такой случай бывает раз в несколько лет. Но самое худшее уже позади».
Внук Владимир –
хохотун
– Где вы столько сил берете — оперировать до самого вечера? А когда административные дела решаете?
– А вот сейчас и буду дела решать. А силы где беру… Это, наверное, природные данные. Плюс, как уже говорил, поддержка коллектива. Подпитываюсь у коллег. (Улыбается). Еще у меня отличный тыл, моя семья. У меня прекрасная жена Лариса Афанасьевна. Она тоже врач – заведующая лабораторией патоморфологиии ККБ №1. Занимается иммуно-гистохимическими исследованиями.
Кстати, наши дети – тоже медики. Сын Александр пошел по моим стопам, он уролог, кандидат медицинских наук, ассистент кафедры урологии КубГМУ. Дочь Лена – офтальмолог, но сейчас она в декрете, воспитывает чудесного сына. На днях ему 2 года и 10 месяцев. Как назвали? Родители долго не думали – назвали Владимиром в честь двух дедушек. Внук у меня невероятный хохотун!
А дочка не только врач. Они вместе с мужем – высококлассные альпинисты, оба мастера спорта.
– Времени на семью хоть немного остается?
– Бывает…– многозначительно говорит Владимир Леонидович.
Елена ДУБОВА.
