Известный российский публицист рассказал, как он работает над интервью.
Валерий Выжутович — политический обозреватель «Российской газеты», известный журналист, работавший в лучших изданиях страны в их лучшие времена. Он же — преподаватель факультета медиакоммуникаций Высшей школы экономики, автор полутора десятков книг и лауреат различных журналистских премий. Последние несколько лет он много работает в жанре интервью. Его диалоги
с известными людьми уже стали книгами — «Цена успеха», «Переходя на личности», «Разговоры вполголоса». В беседе с нашим корреспондентом он рассказал, каким, на его взгляд, должно быть портретное интервью.
— Валерий Викторович, иногда нам читатели задают вопрос: неужели и впрямь сам Выжутович специально готовит интервью для «Кубанских новостей»?
— Разумеется, я делаю это сам, «литературными рабами» пока не обзавелся. (Смеется.)
— Вы начинали свою карьеру в «Комсомольской правде». Расскажите, как это было.
— Я приехал в «Комсомолку» студентом четвертого курса факультета журналистики Уральского государственного университета, успешно прошел практику и был приглашен на работу. Безусловно, я очень хотел, чтобы меня туда взяли. Проработал там с 1974-го по 1980 год. Это было самое счастливое время в моей жизни.
«Комсомолка» в ту пору была лучшей газетой страны, в ней работали блистательные журналисты — Василий Песков, Юрий Рост, Ярослав Голованов, Инна Руденко, Валерий Аграновский… Это был цвет советской журналистики. Если сегодня я что-то умею в профессии, то это благодаря школе «Комсомольской правды».
— Потом вы работали в разных изданиях. Остались ли вы при мнении, что «Комсомольская правда» была лучшей редакцией в вашей жизни?
— Вы знаете, мне повезло. Я работал в лучших изданиях страны в их лучшие времена. После «Комсомольской правды» была «Литературная газета» — знаменитая, уважаемая, читаемая и популярная, особенно среди интеллигенции. Затем, в разгар перестройки, я год работал в журнале «Огонек», был редактором отдела публицистики. Затем 11 лет проработал в «Известиях». Это была эпоха в чем-то весьма относительной, но все же свободы слова. Тогда было счастьем работать в «Известиях». Газета была независимой, она никого не обслуживала — ни власть, ни олигархов. За что в конце концов и поплатилась.
— Вы успешный журналист, политический обозреватель правительственной газеты. Можете ли вы, выйдя из редакции, сказать: «Все не так! Я оппозиционер!»?
— Я не оппозиционер. Оппозиционеры — это те, кто состоит в политических партиях, входит в различные оргкомитеты, выступает на митингах и публично критикует власть. Мне это чуждо по складу характера. Кроме того, такая деятельность несовместима со статусом политического обозревателя правительственного издания.
— Среди ваших собеседников нет политиков?
— Ни одного. И слава Богу.
— А свое первое интервью со знаменитостью вы помните?
— Конечно. Я взял его студентом второго курса. В тот год на гастроли в Свердловск, где я учился, приехала Эдита Пьеха, и мне страшно захотелось взять у нее интервью. Конечно, это было желание прославиться. Но я боялся идти к ней один, поэтому взял с собой мальчика со старшего курса. Мы договорились, что я буду задавать вопросы, а он фотографировать. Мы отправились в киноконцертный зал «Космос», где проходили гастроли Пьехи. В этот день у нее было два концерта с полуторачасовым перерывом между ними. Мы пришли и… Сейчас это невозможно представить — никакие охранники не вставали на нашем пути, никакая пресс-служба не требовала заранее прислать вопросы. Ничего этого тогда не было в природе. Мы просто пришли, спросили, где тут Пьеха, нам показали дверь, мы в нее постучались…
— Пьеха не удивилась вашему визиту?
— Ничуть. Мы сказали, что мы журналисты, хотим взять у нее интервью. Она сказала: «Пожалуйста». Была приветлива, легко и охотно отвечала на вопросы.
— А какие вопросы вы ей задавали?
— Я задавал вопросы, которые с позиций сегодняшнего дня задавать известному человеку немыслимо: в каком городе вы родились, где учились, кто были ваши родители… Я, юный дурак, даже, кажется, спрашивал, сколько ей лет. Сегодня такие сведения можно почерпнуть в интернете. Разумеется, я был абсолютно не подготовлен к этому интервью. Но в тот же вечер, окрыленный невероятной удачей и предвкушением славы, я приехал в общагу, за ночь написал материал… Как думаете, в каком количестве экземпляров он увидел свет?
— Ну, я не знаю, какие тогда были тиражи.
— Интервью было опубликовано в одном экземпляре, поскольку вышло в факультетской стенгазете, для которой и предназначалось. Я думаю, это было единственное из сотен, а может, и тысяч интервью, которое Пьеха дала для стенгазеты, вовсе о том не подозревая. Но я прославился. На меня ходили смотреть ребята с других курсов: «Это тот самый Валера Выжутович, который взял интервью у Пьехи».
— А как сложилась журналистская карьера того мальчика, который фотографировал Пьеху?
— Его зовут Юрий Лепский. Сейчас он первый заместитель главного редактора «Российской газеты».
— Что бы вы посоветовали начинающему журналисту, который хочет научиться правильно брать интервью?
— Наверное, лучший совет — читать качественные интервью.
— А как, не имея опыта, отличить качественное интервью от некачественного?
— Вам, скорее всего, придется поверить мне на слово. Прочитайте три книги Дмитрия Быкова, в которых собраны его интервью с людьми искусства. Это захватывающее чтение. Притом что Быков почти не задает своим собеседникам личных вопросов.
— Как одеваться, отправляясь на интервью? Существует ли некий дресс-код для интервьюера?
— Универсальное правило здесь лишь одно: ваша одежда не должна раздражать собеседника или отвлекать его от разговора. Ваш внешний вид должен соответствовать времени и месту беседы, а самое главное — тому персонажу, которого вы собираетесь интервьюировать. Не стоит на интервью с председателем Госдумы являться в шортах.
— Случались ли в вашей практике интервью, которые давали неожиданный результат?
— Что считать результатом? Какие-то интервью давались труднее, какие-то легче, но не могу сказать, что после беседы с кем-то я ушел потрясенный.
— В послесловии к вашей книге Дмитрий Быков пишет: «Валерий Выжутович спрашивает собеседника о действительно важных вещах, а не о том, что интересует абстрактного читателя... Как нащупывает Выжутович эти болевые точки — понять невозможно». И все-таки — как вам это удается?
— Я никогда не задаю вопросов о личной жизни. То есть решительно не интересуюсь количеством жен и мужей, не спрашиваю, на каком автомобиле ездит мой герой, какое вино он предпочитает, кто он по знаку зодиака, есть ли у него заветная мечта, как ему удается поддерживать форму, у какого модельера он одевается, как относится к телесериалам, что любит читать, где проводит отпуск, с кем встречает Новый год.
— Но многих читателей интересует именно эта сторона жизни звезд: у кого сколько жен-мужей, что они пьют-едят и так далее. И большинство ваших коллег делают акцент именно на этом. Уютно ли вам в этом мире журналистики? И есть ли вероятность, что вы можете поступиться своими принципами?
— Я с уважением отношусь к любому читателю. В том числе и к массовому, который интересуется частной жизнью художника, а вовсе не его внутренним миром. Я и сам читатель и с удовольствием поглощаю интервью, к примеру, Юрия Башмета, Марка Захарова или Олега Табакова. Но мне совершенно не важны бытовые подробности их жизни. Перечисленные мастера культуры интересны мне не этим. А у звезд эстрады и прочих представителей шоу-бизнеса я интервью не беру. Эти люди — опять же в силу моих личных пристрастий — меня не интересуют в принципе. И не надо требовать от меня интервью, скажем, с Николаем Басковым или Наташей Королевой. У них своих интервьюеров хватает, и в этом смысле массовый читатель вполне удовлетворен. Кстати, как раз таким персонажам и задают обычно вопросы типа «Верите ли вы в любовь с первого взгляда?». Подобные вопросы хороши своей абсолютной универсальностью. Их можно, не тратя на подготовку к беседе ни капли времени, задавать кому угодно и когда угодно. Я же стараюсь спрашивать только о том, о чем можно спросить только этого человека и только сейчас. Максима Аверина — не боится ли он, заработав своим «Глухарем» дикую популярность и тучу поклонниц, стать заложником одной роли. Елену Камбурову — насколько комфортно ей в нынешней культурной ситуации, когда тон всему задают лоснящийся гламур и самодовольная попса. Владимира Дашкевича — не страдает ли он от того, что его, автора двух десятков симфонических и дюжины камерных произведений, пяти мюзиклов и двух опер, широкая публика знает только по песням к «Бумбарашу» и музыке к «Шерлоку Холмсу»… В общем, беседуя с известными людьми, я пытаюсь нащупать их болевые точки.
— А какая болевая точка у Валерия Выжутовича?
— Наверное, вы сами могли бы попытаться ее нащупать, если бы поставили такую цель. Хотя смотря где искать эту болевую точку. Если в моей журналистской работе — то это будет одна болевая точка. Если в моей личной жизни — то другая. Важно еще понимать, что ни у кого не бывает постоянной болевой точки. Сегодня она одна, через несколько лет — другая.
Беседовала
Виктория АЛЕКСАНДРОВА.
