Как ДНР противостоит информационной агрессии: интервью с министром Еленой Никитиной.
О том, как ДНР противостоит информационной агрессии, нашему специальному корреспонденту Сергею Шведко в эксклюзивном интервью рассказала министр информации республики.
Здесь вовсю ведется государственное строительство, но традиционная бюрократия (может быть, пока) отсутствует. Ждать встречи с министром информации пришлось минут 15…
Готовясь к этой встрече, я кое-что узнал о Никитиной. Жительница Макеевки, в прошлом частный предприниматель, с первых дней – активная участница «Русской весны», была тяжело ранена в сентябре прошлого года во время выдачи гуманитарки возле Донецкого аэропорта. Ожидал увидеть эдакого комиссара в юбке и красной косынке. Ну, и еще с маузером. А увидел обаятельную улыбающуюся женщину.
— Вы с Кубани? Вы были первые, кто к нам приехал. Потом наши ребята были на вашем фестивале прессы, массу впечатлений привезли! Затем приезжали журналисты и из других регионов России, но вы – наша первая любовь!
В дальнейшей беседе больше всего меня подкупила искренняя убежденность Елены Никитиной в правоте своей позиции, выстраданной годом тяжелейшей войны.
— Может ли Донецкая республика противостоять тем потокам лжи, которые льются со стороны украинской пропаганды?
— Знаете, если сравнивать финансовые возможности Украины, количество СМИ, политтехнологов с нашими, то сначала испугаешься. Как всему этому можно противостоять? Мы – молодое государство, у нас не всегда хватает денег даже на пенсии (сейчас с этим, к счастью, входим в норму). Кажется, что противостоять украинской пропаганде нечем. Но у нас есть главное – мы говорим правду! Им важно эту правду скрыть, подменить, использовать какие-то технологии, то есть одеть в лживые одежды. А наше дело, наоборот, показать голую правду, и она, по самой своей сути, победит.
— Мне уже пришлось немного поработать в Приазовье, и там люди просто требуют: говорите правду, а не ту брехню, которую рассказывает украинское телевидение. Но давайте вернемся непосредственно к информационному пространству республики. Как бы вы его охарактеризовали? Какие перспективы, чего не хватает, в чем может быть взаимодействие с российской журналистикой?
— Я считаю, наше сотрудничество – полезно и для вас, и для нас. Вам есть чему нас поучить, и нам есть что сказать, потому что мы оказались на информационной передовой, здесь было очень сложно. Год назад все бывшие донецкие журналисты, вскормленные американскими грантами (навскидку – более 80 процентов), оказались на той стороне. Они выехали с шумом и треском, сейчас там рассказывают о том, как здесь все плохо, исключают нас из Союза журналистов. Благо мы этого не боимся, мы создали свой Союз, и наш этический кодекс написан самой жизнью. В буквальном смысле.
А российским коллегам надо смотреть и делать выводы. Потому что Россия — тоже объект информационной агрессии. И пятую колонну необходимо просто выпалывать. Вскрывать словом, как мы это всегда умели делать. А для этого вспомнить лучшие традиции отечественной журналистики, которые сегодня особенно востребованы.
Наши журналисты сегодня – это образец патриотизма. Многие — или молодежь без профессионального опыта или вообще не журналисты. Но мы весь год выживали и двигались вперед только за счет этого патриотизма.
Нам и сегодня не хватает фундаментальных знаний, однако мы стараемся делать главное — удовлетворить потребность общества в правдивой информации. Может быть, страдают заголовки к материалам, не все наши сотрудники расскажут, какие существуют жанры, зато мы знаем, как работать на передовой, всегда стараемся максимально осветить все, что происходит, в том числе и положительные моменты. Потому что война войной, ее мы освещаем, но очень хочется показывать мир, возрождение экономики, жизнь простых людей, работу волонтеров, гуманитарные конвои России, ведь без этого мы бы не выжили! И вот что я скажу: у нас сегодня нет конкуренции среди различных изданий, наоборот – максимальная взаимопомощь и взаимовыручка!
Конечно, сегодня самая больная проблема – это газеты. Бумаги нет, а тиражи хочется увеличивать. Потому что вернулся серьезный общественный интерес. Тот вечный спор последних лет — интернет или бумага — у нас не актуален. И интернет, и бумага! Люди желают хотя бы какой-то клочок газеты получить и прочитать, что делает власть, какие решения принял Народный Совет. У нас уникальная ситуация: самые востребованные – это официальные первополосные материалы, а не анекдоты на последней полосе. В нашей журналистике все встало с головы на ноги: существует огромный запрос не на «желтизну», а на духовность, гуманистические ценности. Гламур сошел, как будто его и не было!
— Война в Донбассе снова сделала актуальными споры о смысле и стандартах нашей работы. Каково ваше мнение по этому поводу?
— Когда нам говорят о каких-то стандартах, что журналист должен быть нейтральным, освещать различные точки зрения, я привожу пример. Представьте себе, что в Великую Отечественную корреспондент фронтовой газеты сначала взял комментарий у наших солдат, а потом пошел за этими комментариями к немцам, и что-то нейтральное написал. Мы бы в такой ситуации смогли бы выиграть эту войну?
— Нет.
— Поэтому, конечно, надо высказывать различные точки зрения, надо освещать мнение противника, но личная позиция должна быть обязательно, потому что без нее не будет журналистики. Мне кажется, что это самая главная мысль, которую мы должны понять. Нейтральность – неимоверная глупость, она и довела Украину до нынешней ситуации. Нас сделали нейтральными, а та сторона нейтральной никогда не была. Они уже давно забыли о свободе слова, а нас тут пытаются учить. В конце концов возникает один простой вопрос к таким «нейтральным»: ты личность или кто? Ты на какой стороне баррикад? Как можешь ты не высказать свое мнение о происходящем?
— Вы до этого никогда не были чиновником. Как сидится в министерском кресле?
— Очень странное ощущение. С 91-го года у меня свой бизнес в издательской деятельности и автоматизированных системах управления, я никогда никому не подчинялась. Сегодня опыт брать ответственность на себя помогает. В мирное время у меня не было никаких шансов быть министром, да я бы никогда и не согласилась. А вот быть на этом посту в военное время – все равно, что находиться на фронте. Пусть и информационном. Так что считаю, что это – моя передовая.
— Не боитесь? Просто я немного знаю вашу биографию…
— Не боюсь. Да, я была ранена, какое-то время с трудом слышала все эти взрывы, дергалась. А теперь, когда вижу, что кто-то ранен, во мне включается жалость к этому человеку, и только потом вспоминаю о том, что тоже была ранена. Значит, свою боль уже пережила, забыла. Так что не боюсь.
— Что бы вы хотели пожелать российским коллегам?
— Учиться на нашем опыте. Причем быстро. Побывать здесь, у нас, посмотреть. Надо понимать, как и почему начинается война, чтобы предотвратить такой вариант развития событий у себя.
Давайте общаться, приезжайте к нам, здесь не так уж и страшно, наоборот, у нас в республике много удивительного. Это, конечно, новый вид войны, когда в центре сажают цветы, а окраины уничтожаются артиллерией. Но это и черта нашего характера: мы даже во время войны поливаем розы. Поэтому нас не сломить.
shvedko.1968.1@mail.ru
