Несмотря на свои 24 года Володя – один из самых титулованных спортсменов Кубани. Он – знаменитость мирового уровня!
Бронзовый призер Паралимпийских игр в Лондоне, заслуженный мастер спорта России по пауэрлифтингу (жиму лежа), серебряный призер чемпионата мира, многократный чемпион и рекордсмен России и Европы, Герой труда Кубани и обладатель медаль «За заслуги перед Отечеством» II степени.
Его спортивная карьера – это заслуга родителей. При рождении Володя получил травму позвоночника и не смог ходить, но Надежда и Василий Кривуля не опустили рук, а решили, что их сын ничем не будет отличаться от обычных здоровых людей. У Василия даже выработалась своя педагогическая философия: чем жестче условия, в которых воспитывается такой ребенок, тем для него лучше, надо постоянно ему повторять, что он всего способен добиться сам, пусть не работают ноги, но с головой-то все в порядке.
О том, как становятся чемпионами, мы беседуем с Владимиром в его новой большой квартире в Юбилейном микрорайоне Краснодара, где почти закончен ремонт. За стеной жужжит дрель. Это его папа, мастер на все руки, помогает чемпиону обустроить быт, навести уют и красоту.
– Володя, какое самое яркое впечатление у тебя осталось от детства?
– Каждое лето мы с бабушкой, дедушкой и моим двоюродным братом ездили отдыхать на побережье в Туапсинский район, в поселок Ольгинка. Дикий отдых, чистое море, красивые пейзажи. Я почему-то часто воспоминаю это. Жаль, что там сегодня все застроено домами.
– Ты как-то уже рассказывал, что дедушка и отец специально еще в детстве для тебя смастерили хэндбайк, увидев модель по телевизору. Как работала эта чудо-техника?
– Это велосипед для инвалидов, его еще называют ручным велосипедом, вы крутите педали руками, а не ногами. Он был железный, папа сам сварил раму. Тогда в Россию такие вообще не привозили, во всяком случае, в Краснодарском крае он точно был единственным. В то время я коляской еще не пользовался, а это стало реальной возможностью быть независимым от помощи, свободным. До этого я на мягком месте по полу скакал, все делал руками. А хендбайк стал моими ногами. Их было два – первый года в три появился. А второй, усовершенствованный, – в шесть, и я ездил на нем до 10 лет.
– Ты ходил в обычную школу?
– Да, первые 4 класса я проучился в школе № 9, а c 5-го класса перешел в школу № 8, и за это больше спасибо Лидии Ивановне Цимбал, ее директору. Она не побоялась трудностей с таким учеником. Правда, мне с улицы Базовской приходилось ездить на занятия на улицу Советскую. Если первые 4 класса мной, в основном, занималась мама, то теперь все легло на плечи отца: отвези – забери. Он даже перешел на специальный график работы. Проблемы с передвижением коляски по 2-этажному зданию тоже, конечно, были. Даже с размером дверей, но хорошо, что мой «транспорт» оказался узким, и, в общем-то, легко проезжал. Я окончил 11 классов и меня даже выдвинули в президенты школы.
– Почему ты выбрал такой физически трудный вид спорта, как пауэрлифтинг?
– Тогда, почти 10 лет назад, нельзя было заняться ни теннисом, ни плаванием. Спорт для нас не был так развит, как сейчас, работали определенные направления. Я немного на ипподроме ездил на лошадях, научился хорошо плавать на время, на скорость. Но для людей с ограниченными возможностями здоровья тогда не было ни тренеров, ни условий. Мой интерес к спорту начался в краевом клубе инвалидов. Я пришел на соревнования и выступил. Меня заметил тренер Юрий Шкабарня, потому что тот вес, который я пожал (так говорят в этом виде спорта, – прим. ред.), ему показался очень перспективным – 55 кг. На вторых соревнованиях поднял уже 75, и без всяких тренировок. В 16 лет мне уже подчинился вес в 127 кг.
– А сейчас ты сколько выжимаешь?
– На последних соревнованиях – 195 кг.
– На какой вес прицелился?
– Чем больше, тем лучше (смеется). Я загадывать не люблю. Сначала сделаю – потом скажу, чего добился.
– Я знаю, что у тебя была очень бурная жизнь, когда ты учился в старших классах школы.
– Это точно. Уж чем только я не занимался: танцами на коляске, гитарой в музыкальной школе, участвовал в школьном самоуправлении и общественном движении «Молодая гвардия», потом вот увлекся спортом.
– Как у тебя на все это хватало сил, времени?
– Спасибо родителям, они поддерживали, подбадривали. С детства развили во мне упорство, целеустремленность. Я всегда хотел идти дальше. Сегодня я отсек все лишнее, потому что определился с главными целями. Ближайшая – выступить на Паралимпиаде в Рио-де-Жанейро.
– Где ты получил первую международную медаль?
– В Малайзии, мне было 18 лет.
– В твоем спорте конкуренция высокая?
– С каждым годом все выше и выше. Ведь сейчас пауэрлифтинг стал паралимпийским видом спорта. В моей весовой категории, 54 кг, бывает 10 человек, бывает и больше. Это еще зависит и от уровня соревнования.
– Сколько соперников было на Паралимпиаде в Лондоне?
– Есть ограничение условиями состязаний – 10 человек. На такие соревнования попадают только те, кто оказался в «шорт-листе» мировых турниров.
– Как на соревнованиях выглядит сборная России?
– Мы – самая сильная команда в Европе. А в мире сейчас в пауэрлифтинге лидируют арабские страны.
– Какие у тебя воспоминания от первых Паралимпийских игр в Лондоне?
– Сильное разочарование от своего результата. Первоначально мы боролись за 1-е место. Но это – спорт. Здесь все бывает, важно выстроить борьбу тактически правильно. И когда меня от золотой медали отделил буквально один килограмм железа, я, конечно, очень расстроился. Хотя и так результат выступлений отличный – в 20 лет, впервые попав на соревнования такого ранга, получить бронзовую награду! Но в Лондоне действительно получился удивительный расклад: занявший 1-е место спортсмен пожал 176 кг, 2-е место – 175 кг и я тоже выдал 175 кг. Обидно было, что я чувствовал в себе такой запас сил, энергии, такой драйв, что мог бы выдать и лучший результат. Но риск в спорте не всегда себя оправдывает.
– В пауэрлифтинге возраст участников ограничен?
– Нет. Главное, какой ты показываешь результат. Мало того, в пауэрлифтинге выступают и карлики, и ампутанты, и спинальники. У нас в спорте нет такого деления, как в паралимпийской легкой атлетике.
– А спортивный инвентарь, с которым ты тренируешься дома, соответствует международным стандартам?
-– Сейчас в России очень серьезно относятся к спорту. Все, что надо для тренировок, у нас есть. Может, конечно, в каждом регионе по-разному, но на Кубани с оснащением все в порядке.
– Есть такое мнение, что медали даже самого высокого достоинства в паралимпийском спорте у спортивных чиновников ценятся меньше, чем те же медали в «здоровом» спорте.
– Я с этим не согласен. Не замечал, чтобы отношение к победам в паралимпийском и обычном спорте было разным. Наоборот, считаю, что наши медали ценнее, потому что не только в спорте, но и по жизни все время приходится переступать через барьеры. А если взять мой случай – да никакой здоровый спортсмен в пауэрлифтинге не пожмет столько, сколько я в своей категории.
– Сегодня очень заметна коммерциализация спорта. В пауэрлифтинге нужны деньги?
– Нет. И я им занимаюсь не ради денег, хотя и от края, и от страны получал, в том числе, и материальное вознаграждение – как и все спортсмены, ставшие чемпионами и призерами олимпийских турниров. А ради спорта, ради цели, которой я хочу добиться. Спорт занимает все мое время. Полгода сборы, еще полгода тренируюсь дома – три–четыре раза в неделю по нескольку часов. Есть восстановительный день, ведь у нас очень большие нагрузки. Мы не можем, как на работе, что-то доделать завтра. Никто не будет держать спортсмена, если он постоянно не показывает высокие результаты, если он не растет.
– Знаю, что пару лет назад ты решился на прыжок с парашютом. Зачем тебе это было надо?
– Друг предложил и я согласился. Не скажу, что мечтал об этом. Но всегда было интересно.
– Не пожалел, что согласился на такое рискованное дело?
– Нет. Когда вышли из самолета в небо, адреналин зашкаливал. Ну и свободное падение – чувство, конечно, удивительное. А когда с парашютом летели – ничего необычного я уже не ощущал.
– Ты говоришь, что строишь свою жизнь сам и отсекаешь все лишнее. Каким ты себя видишь через 10 лет?
– Не люблю загадывать. Отталкиваюсь от того, что у меня есть сейчас. Есть планы и перспективы. Повторюсь, что главное – будущие Паралимпийские игры в Рио-де-Жанейро. Ну и еще окончить университет физической культуры и спорта. Я сейчас на 5-м курсе, стану тренером по адаптивной физкультуре. Правда, тренером я себя пока не вижу. Меня больше всего привлекает живой спорт. Кроме того, я – судья Международной категории, второй раз избираюсь членом Общественной палаты Краснодарского края. Я, скорее, даже смотрю в направлении общественной деятельности.
– Володя, ты никогда не задумывался о том, что если бы с детства твоя жизнь сложилась по-другому и ты рос здоровым, то мог бы всего этого не добиться? Когда человек все время что-то преодолевает, он волей-неволей становится очень сильным. А сегодня многие люди, у которых все в порядке со здоровьем, просто плывут по течению, потому что вроде и так хорошо.
– Я считаю, что все в большей степени зависит от семьи. У меня и мама, и папа упертые, целеустремленные. Они меня толкали в определенное время, когда мне это надо было, помогали мне. Я никогда не сидел дома, я многому научился, я верю в себя. И только благодаря им стал таким, как сейчас. И здесь нет разницы: здоровый или больной ребенок. Юному человеку очень трудно принять самостоятельное решение, он не знает жизнь, у него нет опыта, мотива, он вообще часто не знает, чего хочет. Полно детей, скромных, стеснительных, которые сидят целыми днями за компьютером, потому что родители занимаются своей карьерой, и у него нет не только никакого кругозора, но и друзей. А в семье, где есть ребенок-колясочник, чаще всего вообще остается одна мама, и она не может себе позволить и деньги зарабатывать, и возить его по разным кружкам.
– И, наверное, все-таки у наших граждан с ограниченными возможностями здоровья еще нет ощущения, что они полноправные члены общества?
– Сейчас все стало гораздо лучше. Развивается безбарьерная среда, можно выйти, проехать. Но мы, конечно, сильно отстали от Европы, и еще долго надо наверстывать упущенное. Хорошо, что этой теме стали уделять больше внимания, в том числе и средства массовой информации. Надо сломать стереотипы и психологию «здорового» общества, чтобы оно раз и навсегда приняло нас: колясочник на улице – это нормально и правильно. И те, кто до сих пор сидели дома, в четырех стенах, тоже начинают меняться, понимать, что его непохожесть – это всего лишь физический недостаток, и можно жить по-другому. Они выбираются на улицу, в новый для себя мир, и главное – стараются чем-то заниматься.
– Ты готов к тому, что на предстоящей Олимпиаде нашим спортсменам и тебе, в том числе, придется быть выше всех на голову, чтобы получить медали. Санкции против России, ее политическая изоляция продолжается, а недавно примешался и допинговый скандал в легкой атлетике. Что будет к сентябрю 2016 года, вообще неизвестно…
– Я ничего не могу сказать про здоровый спорт, только про тот, которым занимаюсь. Российским спортсменам никогда и не было легко. Мы всегда боремся с несправедливым судейством, с предвзятым к себе отношением, и пока среди них не окажется судьи международной категории из России, справедливости не добьемся.
Прощаясь, Владимир Кривуля сказал, что, возможно, интервью для «Кубанских новостей» – последнее, которое он дал до самых Олимпийских игр в Рио-де-Жанейро. Сейчас наступает время упорных тренировок – слишком серьезная цель стоит перед ним. А он привык добиваться того, чего хочет.
Елена ИВАНОВА.
