Кубанские Новости
Общество

«Затухающие колебания»

Наш постоянный автор, главный редактор газеты «Щербиновский курьер» – о том, почему память о жертвах тоталитаризма не стала наци

В воскресенье в нашей стране в очередной раз отмечали День памяти жертв политических репрессий. Как и в прошлые годы, он прошел достаточно скромно. По крайней мере, намного скромнее, чем День Победы. Хотя если разобраться, то количество безвинно пострадавших в те годы людей было огромным. Где-то даже сопоставимым с количеством погибших и умерших в годы войны.

Взять, к примеру, небольшую станицу Старощербиновскую. В голодомор 1932 – 1933 годов здесь умерло две третьих населения. Жуткая статистика. Двенадцать тысяч душ, которых обрекли на смерть только потому, что станица была занесена на «Черную доску» как не выполнившая план хлебозаготовок.

Или другой пример – раскулачивание и расказачивание, уничтожившие огромное количество трудолюбивых жителей села. Мои бабушка с дедушкой по материнской линии тоже попали в конце 20-х в этот молох, всю последующую жизнь нося клеймо бывших кулаков. Мать как раз и родилась в ссылке. А сколько таких, как она, сгинули от голода и болезней?

Наконец, 1937-й год, ставший символом политических репрессий, засосавших в воронку смерти и страданий миллионы человек. Казалось бы, исходя из всего этого День памяти всех этих жертв должен стать одной из самых памятных дат в году. Но не стал. Почему? Полагаю, что здесь несколько причин.

Первое. Все это воспринимается народом как огромное внутреннее горе, о котором лишний раз говорить не хочется, не то что отмечать. Моя бабушка, например, никогда не рассказывала о своих нечеловеческих страданиях. Даже когда уже было можно. Мало того, то, что сегодня называется репрессиями, по сути, было продолжением самой гадкой и бесславной из всех войн – гражданской. Лично для меня главным символом этой вселенской трагедии, накрывшей Россию в те годы, стал голос казака из шолоховского «Тихого Дона», который обращается к своему палачу: «Кум Иван, ты моего дитя крестил... Кум, не казните меня!» Вот что в этой ситуации делать его правнукам и правнукам того, кто его расстрелял? Здравый смысл подсказывает: вынести это куда-то на периферию сознания, а потом и вовсе забыть. Иначе такая память расколет общество, а оттуда и до новой беды недалеко.

Второе. В отличие от профессиональных «скорбителей», которые вместе с режимом гневно обвиняют в этой череде трагедий всю нашу «тоталитарную» страну, для подавляющего большинства населения Советский Союз – это не только ушедшая молодость, но и великое государство, в котором простой человек жил нормально. В отличие от того безвременья, которое у нас случилось после его развала. И клеймить позором «совок» они не позволят. К тому же, если разобраться, а судьи кто? Те, кто стал идеологами уничтожения СССР и благодаря кому в свое время произошло ужаснейшее ограбление страны и народа? Кстати, демографические потери в «лихие 90-е» оказались вполне сравнимыми с потерями в годы Великой Отечественной или Великого голода.

Наконец, третье. Ну не может национальной идеей стать культ безысходных страданий! Точнее, может, вот на Украине сегодня тщательно собирают исторические обиды и празднуют каждую из них в отдельности и все вместе взятые. Отсюда – ненависть к москалям, которые, оказывается, угнетали свободолюбивый украинский народ еще со времен князя Андрея Боголюбского. Но, как показывают современные события, такой комплекс национальной неполноценности ни к чему хорошему не приведет.

Поэтому в народной памяти существуют определенные предохранители, которые отсекают в прошлом все то, что может привести к повторению ушедшего горя. Именно по этой причине День памяти жертв политических репрессий не стал и не станет всенародным, а соответствующие мероприятия будут представлять собой затухающие колебания.

Поэтому всех россиян и всех представителей Русского мира объединяет не 30 октября, а 9 мая. День Победы, где огромное горе от утрат компенсируется гордостью за небывалый подвиг, где каждый через своих предков чувствует личную сопричастность к величайшему событию в истории и ощущает себя частицей единого народа.