Руки доброй женщины, обвившиеся вокруг шеи мужчины,
– это спасательный круг, брошенный ему судьбой с неба
Джером К. Джером
ОНА...
Родилась в Башкирии в начале 40-х. Жили тяжело, голодно. Отец болел. Семью из восьми детей кормила в основном мать. Работала она в колхозе. Встанет на зорьке, раздаст поручения худосочным помощникам своим: грядки вскопать, рассаду прополоть, картошку окучить. И уходит, чтобы вернуться за полночь. Следом за ней идет трудиться и вся ее босоногая гвардия...
– Когда жали рожь, и у нас был хлеб, – вспоминает Антонина Ивановна. – А с осени на одной картошке сидели. Да и ее хватало лишь до нового года, а потом… По три дня не ели. Лежишь – и уже не хочется ни шевелиться, ни есть…
Несмотря на постоянный голод, думала Антонина не только о хлебе насущном. Учиться хотела. Радостная и гордая пошла в первый класс. В сумочке – газетный лист (на нем писать учились), куриное перо отточенное, во флаконе сажа, водой разведенная, – вместо чернил. Шла война, и о чем-то другом даже не мечтали… Еще не доучили азбуку – холода пришли, а теплая одежда и обувь не у всех детей. Старшим ребятам что-то шили, а до младших очередь не доходила. «Сиди уж дома, Антонина, куда пойдешь голая и босая…» – сказала мать. А ей так хотелось в школу! Села малышка у окна, смотрит на одноклассников, спешащих на уроки, и плачет. Слезы по щекам – как дождинки холодные по стеклу…
Так урывками и училась. От тепла до тепла. Поэтому, когда после смерти отца семья переехала на жительство в Тагил и старший брат отвел Тоню в четвертый класс, ей было ужасно стыдно своей неграмотности. Потом старшая сестра пристроила Тоню курьером в одно из учреждений, а когда ей исполнилось 16 лет, девушку перевели монтажницей на завод – делать проводку для танков. Там и проработала она 40 с лишним лет. Там и любовь свою встретила. А дело было так...
– В общежитии, которое мне предоставили за образцовую работу, по выходным были танцы, – вспоминает Антонина Ивановна. – Вот на этих танцах мы с Григорием и познакомились. Стою я на порожке, смотрю, как танцуют, а он подходит: «Разрешите?» Я говорю: «Нет, я не умею». А он: «Хочешь – научу?». И повел. А у меня ноги, как бревна. Но научил… Потом свадьба была. «Горько!» кричали. А я все думала: почему «горько»? Ведь все горькое уже вроде бы закончилось… Через 40 лет это «горько» аукнулось. Сын наш погиб. Он летчиком был. Пятерых спас, а сам сгорел в вертолете… Мы уже в Белореченске жили. Сноха сразу уехала, и мы с Григорием одни остались. Ох, и тяжело было! Сердце так и не оттаяло после этой страшной потери. Сейчас вот дочь приехала, все легче.
Что еще рассказывать?
ОН...
– Запишите: Григорий Иванович Субботин родился в 1931 году в Свердловской области в поселке Первоисточинском Пригородного района, в 18 километрах от Нижнего Тагила и «Уралвагонзавода», – скомандовал второй мой собеседник после того, как закончила рассказ его не очень разговорчивая «половинка».
– А зачем нам упоминать «Уралвагонзавод»? – не удержался я.
– Так я там работал, – ответил так, будто удивился моей неосведомленности. – И не только там.
Григорий Иванович богатырского телосложения и, несмотря на солидный возраст, довольно крепкий еще мужчина. О таких говорят: кулак – что молот. На парадном костюме – под два десятка наград. Самые дорогие для него – медали «За трудовую доблесть», «50 лет советского танкостроения» и медаль с силуэтом Гагарина – с ней связаны особые воспоминания Григория Субботина.
– А вы знаете, – обращается ко мне председатель совета ветеранов Белореченского района Геннадий Рудометов, в кабинете которого я беседую с четой Субботиных, – Григорий Иванович дает мне уроки сварки. Он ас в этом деле.
– Расскажите же о себе, – заинтригованный, прошу я знаменитого сварщика.
– Записывай, – соглашается он, и глаза его молодеют. – Вначале была война. Насколько всем тяжело, понимали и мы, школьники. Голодные, холодные, шли с классным руководителем в лес за дровами. Напилим, наколем поленниц, погрузим верхом в сани и гуськом – кто впереди тащит их, кто толкает сзади. Морозы стояли за 40 градусов. Придешь в школу, а в классе холодище, какой там писать! Вот и шли за дровами…
– Для взрослых рабочих паек был – 300 граммов хлеба, – вспоминает мой собеседник. – Нам давали 50. Положишь этот кусочек в рот и сосешь, как конфетку. Выживали тем, что с осени с огорода снимали, – картошку, репу, морковку, редьку. Но запасы быстро заканчивались, и тогда меняли на продукты все ценное из дома… Нас в семье пять ртов было. Отец – инвалид еще с Первой мировой. Не добытчик. Но ребята уже подрастали. Сестра закончила 10 классов и пошла работать. Брат поступил в ФЗУ. А я решил оставить школу и идти работать на «Уралвагонзавод». Поехал туда устраиваться, а у самого ни метрики, ни паспорта. Помог старший брат. Он перешел с завода в ФЗУ мастером и обучал группу сварщиков. Выучил и меня. Сдал я экзамены, получил 3-й разряд и в феврале 47-го пришел в вагонный цех завода…
Здесь и началась трудовая биография Григория Субботина. Вместе с другими варил он вагонные платформы и полувагоны. До 10 тысяч платформ прошло через его руки. Работали быстро и слаженно: 15 – 20 минут – и боковина сварена. Потребовалась вертикальная сварка – Григорий освоил и ее. А был-то еще мальчишкой…
– Проработал я на вагонах три года, пропустил по конвейеру десятки тысяч вагонов, – рассказывает Григорий Иванович. – Каждая «нитка» – 13 – 14 вагонов в смену. А мы делали и по две, и по три нитки, а как-то во время авральной 12-часовой смены выдали 98 вагонов! Этот рекорд долго потом держался на заводе.
А рядом с вагоностроительным был танкостроительный завод, куда требовались специалисты по сварному делу. Вот директору завода кто-то и шепнул: на вагоностроительном, мол, классный сварщик есть – Субботин.
– Вызывают меня к этому директору, – рассказывает Григорий Иванович. – Я сразу понял, в чем дело, и хотел отказаться. Прошел через охрану смельчаком этаким, а в кабинет директорский сунулся, а там – полковники, подполковники, капитаны, военпреды. Я и оробел. В общем – согласился. Хотя никто моего согласия особо и не спрашивал. У военных свои порядки.
Там в цехах были инспекторы по сварке, так как каждый год пересдавали экзамены на переквалификацию. Решили проверить, что я умею. Я взял пластину и как зашпарю! «Молодец! – сказали. – Сдал экзамен». И сразу меня на ответственный узел – трубы волонтиров ?? варить.
Конструкторы разрабатывали все новые и новые бронированные машины, и в каждой из них – от знаменитой, проверенной боями Т-34 до более поздних Т-72 и ее модификаций – была доля труда сварщика Субботина.
Но вскоре его танковая эпопея закончилась. В 1953 году Григория Ивановича в числе 12 лучших сварщиков завода направили на только что образованный секретный участок № 400. Поставили задачу: в кратчайший срок освоить сварку цветных металлов. Для этих целей была создана целая сварочная лаборатория, ведь ни опыта, ни технологии подобных работ еще не было.
– С металлургических заводов завезли сплав АМЦ-18 (расшифровывается, если не ошибаюсь: алюминий, медь и цинк) – прокат, листы 6 миллиметров толщиной, – рассказывает Григорий Иванович. – Как варить? Чем варить? Никто еще не знал. И электродов соответствующих не было. Потом уже в нашей лаборатории разработали электроды для сварки цветного металла. Сначала нагревали его до температуры 400 – 420 градусов и только потом начинали варить. Сварочный шов просвечивался под рентгеновским аппаратом. И рентгенологи были уже обучены, знали технологию допуска. Сваренные котлы, пятикубовые емкости РЖК, цистерны для жидкого кислорода и другие изделия из цветных металлов мы поставляли на Байконур…
Потом они услышали по радио сообщение ТАСС о запуске первого искусственного спутника Земли, с затаенным дыханием ловили прорвавшиеся из космоса его «пи-пи-пи-пи». Вместе со всеми аплодировали четвероногим космонавтам – Лайке и Белке со Стрелкой. А в 1961 году услышали имя первого покорителя космоса Юрия Гагарина. Это были блистательные победы советского народа, свой вклад в которую вложил и Григорий Иванович Субботин.
ОНИ...
61-й год супружеской жизни отметили Григорий Иванович и Антонина Ивановна. Годы пролетели, как миг, хотя вместили в себя столько событий, что и на две жизни хватило бы.
Яркая иллюстрация повести жизни четы Субботиных – их семейный альбом. Откроем его. Вот их первый день – свадьба. С пожелтевшей слегка фотографии смотрят совсем другие лица, но такие же добрые и немного смущенные, – еще той эпохи. Скромные наряды, скромные столы… А вот трудовая эпопея Григория и Антонины: заводские будни и праздники, чествование передовиков, среди которых и Субботины. А это самое большое их счастье – дети и внуки…
Живите долго, Григорий и Антонина! И пусть в вашем семейном альбоме всегда будет место для радости и счастья!
