Кубанские Новости
Общество
Полина Фалина

Спустя 65 лет кубанец узнал, как погиб его отец, которого считали пропавшим без вести во время войны

Необычную историю поведал «Кубанским новостям» краснодарец Вячеслав Бураков.

Всю свою жизнь он пытался узнать правду о кончине отца – Константина Григорьевича Буракова, летчика, который во время войны делал аэрофотосъемку гитлеровских войск. Позже его признали пропавшим без вести.

– Когда папа ушел на фронт, мне было всего два года, – рассказывает он. – Смутно помню только, как он склонился над моей колыбелью и поцеловал меня в щеку. Мама Мария Александровна всю жизнь бережно хранила фотографии и стопочку его военных писем. Это все, что осталось от моего отца... По маминым рассказам я знаю, что родился папа в Вологодской области, окончил летную школу и до 1937 года служил в Дальневосточном военном округе. Затем работал специальным корреспондентом ТАСС, фотокорреспондентом газеты «Большевистская сталь». Жили мы тогда в городе Сталинске – ныне Новокузнецк Кемеровской области. Оттуда его и призвали на фронт в первый день войны.

Летчик Константин Бураков изучает карту района перед вылетом.
Летчик Константин Бураков изучает карту района перед вылетом.
Фото: Из личного архива Вячеслава Буракова.

Вячеслав Бураков передает мне стопку пожелтевших треугольников, исписанных красивым почерком отца. По ним и можно определить теперь историю боевого пути летчика, а с ней – проследить историю начала войны. Это в 50-е годы его мама Мария Буракова завязывала в тряпки столь дорогие ее сердцу конвертики и прятала в самом дальнем углу: в то время пропавших без вести приравнивали чуть ли не к «врагам народа». А теперь, вчитываясь в эти еще не выцветшие строки, мы видим войну «без прикрас». Такой, какой видели ее сами участники.

Вот первое письмо, с призывного пункта. Дата – 24 июня 1941 года. Это время, когда шло формирование сибирских дивизий. В составе одной из них отец Вячеслава Буракова прибыл в 19-ю армию, которая в начале войны держала оборону под Вязьмой. Но пока в письме – только приветы родным да распоряжение жене, чтобы взяла причитающуюся мужу зарплату в редакции.

«Впереди предстоит колоссальная работа, – пишет Константин Бураков, – буду напрягать все усилия, чтобы выполнять любые задания высшего командования… Помните, что вас защищает Красная Армия, которая не знала поражений и не будет никогда их иметь».

Во всех своих весточках с фронта Константин Бураков старался приободрить близких, живописать успехи Советской армии. Хотя сейчас мы знаем, что на подступах к Москве в 1941-м шли кровавые, ожесточенные бои. И с помощью строчек с фронта мы словно переносимся в то время:

«Всего час тому назад, как я сел писать письмо, над нами появились фашистские бомбардировщики. Наши зенитчики открыли огонь и сразу же сбили один самолет, затем другой, а третий стал удирать, как вор, но тут поднялся наш истребитель, догнал его и уничтожил в воздухе. Можно привести еще тысячу примеров героических подвигов наших частей в этой Отечественной войне против фашистской чумы… Близится час расплаты с фашистской мразью, мы отомстим им за все то, что они сделали».

Но в письмах, конечно, было не только описание боевых эпизодов. Молодой офицер скучал по дому, жене и детям. Каждое его послание дышит заботой и любовью к своей семье. Вот, к примеру, как начиналось второе его письмо:

«Здравствуйте, дорогие мои, мой незабываемый дорогой Марусик! Мои любимые маленькие дети, дорогая Светланочка, я тебя крепко-крепко целую, так бы и поносил тебя высоко на руках. Но вот как скоро уничтожим проклятого Гитлера со своей звериной ордой, так приеду и высоко тебя покатаю. Дорогая Мария, поцелуй за меня моего будущего богатыря Славика – он должен быть у нас обязательно богатырем!..»

Не только слова любви, но и все, что мог, конфеты, мыло, деньги и, конечно, фотографии ратных подвигов, которые делал сам, – все это отправлял вместе со своими посланиями домой Константин Бураков. Кстати, он так и не узнал, что его маленькие детки, Светланочка и Славик, в 1943-м стали полноценными работниками военного завода, на котором делали оружие.

– Помню, сестра подставляла мне ящики под ноги, я-то был малышом еще, и мы с ней делали на конвейере боевые снаряды. Работали, как взрослые, по 12 часов. Там же, на заводе, и спали, – рассказывает Вячеслав Бураков. – Иначе нельзя было: «Все для фронта, все для Победы!»
А вот и последнее письмо летчика Константина Буракова домой. В нем – простые бытовые советы. Датировано оно 30 сентября 1941 года:

«Мария, я получил от тебя вторую открытку, сердечно благодарю. Я надеюсь, тебе помогут убрать картошку, тогда ты будешь обеспечена на всю зиму. Я по-прежнему жив-здоров. В течение нескольких дней для ребят готовил эту посылочку. Посылаю 3 коробки печенья и кусок мыла. Я думаю, хоть этой небольшой посылочкой обрадую моих любимых Славика и Светлану, я их ни на минуту не забываю…»

Теперь Вячеслав Бураков точно знает, где погиб его отец.
Теперь Вячеслав Бураков точно знает, где погиб его отец.
Фото: Из личного архива Вячеслава Буракова.

– Вот и все. А в начале октября 41-го мы получили извещение, что отец пропал без вести, – говорит Вячеслав Бураков. – В это время под Вязьмой немецкие войска взяли «в котел» большую группировку наших войск. Безвестно сгинули десятки тысяч воинов Красной Армии. И по сей день поисковики находят на Смоленщине десятки захоронений – эхо так называемого «кровавого вяземского котла».
Долгое время Бураковы ничего не знали о без вести пропавшем главе семейства. Вячеслав Константинович связывался с поисковыми отрядами, сам ездил в те места, общался с местными старожилами.

Один из них, смоленец Алексей Кубанов, рассказал Вячеславу Буракову, что 14-летним мальчишкой оказался неподалеку от поля боя – в селе Богородицком Смоленской области, под Вязьмой. Он помнил, как в начале октября 1941 года наши попали здесь в окружение. Красная Армия понесла тут большие потери, спастись удалось немногим. Однако, оказав отчаянное сопротивление, наши воины задержали продвижение войск вермахта на Москву. Как раз там и были сосредоточены войска 19-й армии Западного фронта, в которых служил Константин Бураков.

По воспоминаниям Алексея Кубанова, когда фашисты разгромили большую часть советских войск, живых стали забирать в плен. Они, мальчишки, спасались бегством: кто прятался в лесу, кто – в другом селе. И вот в районе деревни Паршуки ребята увидели тело погибшего летчика. На ремне его была кобура от пистолета и запасная обойма, а на шее – медальон с запиской: «Бураков К. Г., летчик, офицер штаба 19-й армии Западного фронта». Кубанов сорвал его и спрятал дома. Позже его и самого забрали на фронт. Он прошел войну от Берлина до Праги. А когда вернулся в родное село, обнаружил, что медальон пропал.

Но теперь Вячеслав Бураков точно знает, где погиб его отец. Могилы, конечно, нет. Но в Смоленской области под Вязьмой создан Мемориал памяти воинов Западного и Резервного фронтов «Богородицкое поле» – дань памяти тем, кто оказал отчаянное сопротивление и ценой своей жизни сдержал натиск фашистов на подступах к столице Родины.