Во время блокады маленький ленинградец Коля Татаренко ухаживал за больной матерью. Сейчас 88-летний Николай Андреевич Татаренко живет в Тихорецке. В этом кубанском городке вместе с мамой (отсюда ее родители) он оказался после эвакуации из блокадного Ленинграда весной 1942 года.
– Отца призвали на фронт в июне 41-го, а в сентябре мы получили похоронку. Приближение голода ощутили осенью, когда фашисты взорвали склады и пожар уничтожил запасы продовольствия, – рассказал ветеран.
Зимой 41-го года от истощения Колина мама заболела, не могла двигаться, и мальчик сам ходил за блокадными 125 граммами хлеба на человека, на трескучем морозе стоял в многочасовых очередях.
– Утром приходим, пересчитались, ждем. Магазин открывается, говорят, хлеба не будет. Очередь расходится, а несколько человек остаются стоять у стенки, им уже хлеба не надо, мертвецы. Сначала трупы собирали специальные команды, потом на них не обращали внимания, окоченевшие тела людей лежали на обочинах дорог, в квартирах и подворотнях… – рассказывает жуткие подробности блокадных будней Николай Татаренко.
Фашисты обстреливали город строго по графику, с немецкой пунктуальностью, квартал за кварталом, о чем сообщали в листовках. Однажды 11-летний Коля Татаренко попал под вражеский артобстрел:
– Я возвращался домой, когда вокруг начали рваться снаряды. Вокруг крики, плач, стоны раненых, а я бегу, и мысль одна в голове: лишь бы не угодить в лужу крови, иначе поскользнешься и упадешь.
Николая Татаренко и его маму эвакуировали по Дороге жизни. Из пяти машин, которые отправились в опасный путь с детьми и женщинами, две ушли под лед. Затем блокадников отправили на Северный Кавказ и Кубань.
