У российских географов особые отношения с писателями. Достаточно вспомнить Михаила Михайловича Пришвина, получившего в 1907 году серебряную медаль Русского географического общества за одну из первых своих книг «В краю непуганых птиц. Очерки Выговского края», а к ней в придачу и всероссийскую известность. В то время описание земель еще не сводилось к картографии, а из путешествий привозили целостный взгляд на природу и человека, на ландшафты и промыслы, на единство социокультурного своеобразия.
В 1957 году Виктор Лихоносов поступил на историко-филологический факультет Краснодарского педагогического института, что само по себе знаменательно, поскольку именно литературно-историческое образование приносит в России щедрые плоды. Дух прошедших времен для историков, корневые традиции общественной психологии для писателей – все это благодатная почва, рождающая выдающихся мыслителей, истинных лидеров в гуманитарных дисциплинах.
К слову сказать, этот же факультет несколько позднее окончит Юрий Селезнев, пожалуй, самый известный в России литературный деятель – выходец с Кубани. В 70–80-х годах прошлого века Юрий Иванович, публицист, литературный критик, главный редактор серии «ЖЗЛ», для многих в СССР был нравственным камертоном. На Селезневские чтения и сегодня ежегодно собирается цвет патриотического крыла российских писателей. Для всех участников этих чтений очевидно: Селезнев и Лихоносов – крупнейшие литературные деятели ХХ века в России, которых дала Кубань. Жаль, что сегодняшние университеты глухими стенами разгородили литературу, историю, философию и психологию, иссушив почву, рождающую глубокие интуиции и гениальные прозрения в гуманитарной сфере.
Послевоенная Кубань в конце 50-х переживала переселенческий бум. Канули в Лету прежние социальные группы казаков и иногородних, напряженные отношения между которыми многие прошлые десятилетия давали местному сообществу жизненную энергию. В благодатный теплый край устремились бывшие солдаты, прошедшие здесь военными дорогами, потихоньку возвращались по разным поводам выжившие депортированные или приезжали просто наслушавшиеся историй про сытный край, где яблоки и груши, вишни и абрикосы растут прямо на улицах, ешь – не хочу.
Людям приезжим, особенно издалека, с Урала или из Сибири, сразу бросались в глаза отличия, прежде всего в человеческих отношениях. Людская открытость, готовность прийти на помощь, стремление к общению и коллективному действу привычны в суровых малолюдных краях. На Кубани все так, да не совсем так. Дружили группами выдержавших проверку временем, к приезжим долго присматривались и уж точно не радовались с порога. Если к этому добавить еще и курортно-базарную пестроту окрестностей Анапы, где стал преподавать в сельской школе молодой Виктор Лихоносов, то можно представить охватившие его душевное смятение и тоску. Собеседника приходилось искать где-то там, в будущем времени, в неизвестно каком краю – это ли не лучший повод взяться за перо?
Возможно, именно здесь корни того радостно-печального и глубоко внутреннего звучания его прозы, когда только с «брянскими стариками» и можно поговорить или помолчать. Словно раненая птица, он погружается в мир собственных переживаний, где все взаимосвязано, где важны тончайшие нюансы, где одушевлены и лес, и речка, и дом со старой дверной ручкой, ожидающей прикосновения. В этом мире не доминирует бытовая суета, здесь трижды думают, перед тем как сказать, чтобы не дай Бог не уколоть, а потому подолгу молчат. О, как красноречивы эти паузы!
Удивительное дело, именно на волне такого настроения Виктор Лихоносов, можно сказать, ворвался в советскую литературу 60-х годов, избежав стандартной рутины публикации в периодических сборниках региональной писательской организации. Его первый рассказ «Брянские» был опубликован Александром Твардовским, тогда главным редактором «Нового мира», в далеком 1963 году. Далее последовали целый ряд повестей, вышедших в издательствах Москвы, Новосибирска и Краснодара, избрание в члены Союза писателей СССР.
Рассказы и повести Виктора Лихоносова первых лет творчества описывают хорошо знакомый ему мир современников: впечатления юности, переживания молодых лет, волнения от путешествий по памятным литературным местам. Читателя, впервые открывающего его произведение, сразу поражает своеобразие авторского стиля писателя. Прежде всего, это отсутствие лихо закрученного сюжета, когда можно быстро читать через строчку, поскольку само развитие действия и представляет главный интерес. Здесь не так, здесь надо тормозить, вчитываться в каждое слово, с удивлением обнаруживая, как прорисовывается визуальный образ, как начинает звучать закадровая музыка, создавая настроение. Здесь радость смешивается с сожалением, восторг сменяется печалью, а сам автор любовно сшивает страницы-картинки в один симфонический поток.
Петр Мамонов записал «Брянских» в собственном исполнении с тщательно подобранным музыкальным сопровождением. Сам Виктор Лихоносов часто называет свои книги аккордами, словно ассоциируя периоды собственной жизни с музыкальными произведениями. Его тексты удивительно звучат особенно хорошо в авторском исполнении – медленно, протяжно, давая слушателям время представить картину в деталях и целиком.
Виктор Лихоносов не стремится формулировать правила жизни и не пытается научить наставлениями, он не ерничает и не иронизирует, а просто внимательно рассматривает само цветное жизненное полотно, радуясь доброму, живому, плодородному, досадуя на злое, беспамятное и кичливое. Душевный настрой автора передается читателю, заставляя остановиться, осмотреться, улететь мыслями в прошлое, вдруг увидеть настоящее, задуматься о будущем как-то по-новому, тепло и со смирением…
Виктора Ивановича справедливо считают мастером интимной прозы, причем в самом сокровенном, глубоко личном аспекте, когда внимание автора целиком направлено на внутренний поток сознания, на водовороты помыслов, на разрозненный рой мыслей. Его тексты порой напоминают произведения монахов-пустынножителей и отцов-исповедников, совершавших свои аскетические подвиги в единственной целью – спуститься на самое донышко собственной души, осветить божественным светом самые темные уголки, очиститься постами и молитвами. Такого рода самопознание всегда было сильной стороной русского ума, погруженного в сердце. Именно такие тексты навсегда остаются в сокровищнице человеческой культуры, тогда как все эмоционально-тревожные вымыслы просто пополняют исторический паноптикум.
На Кубани сама судьба вела писателя по историческим тропинкам, приоткрывая завесу мира ушедшего, засыпанного обломками революционных катастроф, с которым оборвалась естественная связь времен. Здание местной школы, где пришлось учительствовать Виктору Ивановичу в селе Новопокровском Крымского района, оказалось бывшей усадьбой наказного атамана Кубанского войска графа Феликса Николаевича Сумарокова-Эльстона, человека загадочного происхождения и интересной судьбы. Многие хутора в округе были основаны еще в начале века казаками-старообрядцами, греками-переселенцами из Турции и Грузии. Частые поездки в соседнюю Тамань, где все пропитано историей с античных времен, где соприкасается Европа с Азией, а само лукоморье Таманского залива символизирует вечность, уходя за горизонт. Все это заставило Виктора Лихоносова засесть за «Историю Российскую» Василия Татищева, глубоко пропитанную личностным широким взглядом неравнодушного гражданина.
Интерес к истории края, ставшего писателю второй родиной, проснется позднее, в начале 70-х, когда постепенно возникнет и взрастет желание поклониться земле Кубанской. Земле, которая приняла и выучила, дала кров, поправила здоровье и которая только-только стала приоткрывать свои сокровенные тайны и совсем не древнюю, но основательно присыпанную бурными событиями последнего века славную историю казачества.
В конце 70-х Виктор Иванович на пять лет замолчит, погрузившись в архивы и газетные подшивки начала ХХ века, встречаясь с потомственными казаками, с еще бодрыми старушками, окончившими Мариинскую гимназию и прекрасно помнившими старый Екатеринодар. Краеведы и писатели прекрасно знают, какая это удача – встретить живого носителя прошедших времен, которого само провидение оставило на этом свете – жить иногда до 100 лет, чтобы успеть рассказать, передать, растолковать, воскресить давно ушедшие образы. Порой поражает это свойство человеческой памяти – воспроизводить в тончайших деталях хронику своих молодых лет, помнить эмоциональную окраску бурных тектонических событий в жизни страны и надеяться, что все это не просто так, что все это понадобится, кому-то поможет, кого-то спасет.
Про такого человека рассказывал сам Виктор Иванович Лихоносов:
– Роман о Екатеринодаре я закончил в 47 лет. На меня повлияло все живое, а уж потом я орошался в архиве. Попсуйшапка – вот виновник моего замысла! В жизни у него фамилия Чернецкий. Он умер на 102-м году в один день с Шолоховым. В простом народе есть свои великие фигуры. Василий Афанасьевич словно получил послушание: не только назубок помнить то, что все забыли или прокляли, но всей своей натурой, всем своим видом это показывать. В чистеньком полотняном костюмчике, в такой же фуражке а-ля приказчик, интонацией речи, движением рук, даже тем, как берет чайную ложечку или мажет масло на хлеб, а самое главное – понятиями о доброте, чести и совести, соблюдением семейных традиций, сознанием роли государей в строительстве России, удивительным трудовым нравом и многими другими устаревшими тонкостями очаровал он мою интуицию и кое-какие знания об истории так, что душа моя воскликнула: вот такими были люди! Вот такой была Россия! И с 1971 года по 1983-й я ездил по станицам, расспрашивал последних «рэпаных» казаков и наслаждался встречами с Василием Афанасьевичем Чернецким-Попсуйшапкой. А писал всего пять лет.
Роман «Ненаписанные воспоминания. Наш маленький Париж» увидел свет в 1986 году и был встречен благожелательно критикой и читателями. В обществе уже полным ходом зрели перемены, пересматривалась история революций и Гражданской войны, из идеализированных образов прошлого пытались сконструировать очертания грядущего. В этих условиях лирико-эпическое полотно Лихоносова сыграло свою очевидную роль. Нарисованная писателем разноцветная пестрота и бурная многослойность жизни старого Екатеринодара, его уверенный естественный рост, сменившийся ужасным водоворотом из миллионов покалеченных судеб, – все это создавало в душе читателя немой вопрос: зачем? Как такое могло случиться? За что? Тогда, 30 лет назад, на фоне казавшейся унылой и безликой черно-белой картинки «развитого социализма» вопросы звучали особенно актуально.
Вскоре последовала перестройка, ясно обозначившая тупик, куда в 17-м году свернула страна, пойдя по братоубийственному безбожному пути. При этом выяснилось, что за времена железного занавеса и насильственного насаждения догматической идеологии марксизма у нас не родились ни духовные лидеры, ни моральные авторитеты, способные очертить привлекательные контуры грядущего. В результате последовал обратный передел собственности (строго по Марксу в качестве панацеи от всех бед). Вновь пришлось заплатить огромную цену, и кто знает, то ли за то, что тогда свернули братоубийственный тупик, то ли за то, что, отказавшись от Христа, не дотянули до высокой духовной планки социализма.
Но появляются приметы нового времени, страна в поисках пути все чаще обращается к собственным корням, к проверенным временем традициям. Только через них живой организм может напитаться силою былинною, почувствовать крылья окрепшие и обрести отвагу богатырскую. Уходят в прошлое 90-е годы, когда из каждого приемника звучала чужая музыка, притягательная, как всякий запретный плод, созревший за время глупой принудительной аскезы. Все чаще можно услышать задорные голоса казачьих радиостанций, аудитория которых быстро растет в последнее время.
Несколько лет назад Музыкальный театр ТО «Премьера» имени Л. Гатова поставил музыкально-драматический спектакль по мотивам романа «Наш маленький Париж» (автор инсценировки и режиссер Николай Панин, дирижер-постановщик Владислав Карклин, художник-постановщик Татьяна Баранова). Получилось яркое мозаичное полотно из фрагментов романа, позволившее погрузиться в пестроту старого Екатеринодара, восхититься харизматичными типажами казачьей столицы и вновь пережить трагедию гражданской войны. Несмотря на специфику жанра, авторам удалось главное – сохранить лихоносовский пафос, его восхищение многоцветьем жизни казачьей столицы и его немой вопрос о бессмысленности братоубийственной войны.
В 2009 году в Краснодаре состоялся конкурс на лучший эскиз «Жители города Екатеринодара» в жанре городской скульптуры. Победила композиция из пяти фигур жителей старого города, созданная по мотивам образов романа «Наш маленький Париж». В наши дни в мэрии города обсуждаются предложения по созданию тематического парка «Старый Екатеринодар». Есть несколько вариантов для лучшего выбора подходящей площадки, однако для многих очевидно: без героев Виктора Лихоносова тут не обойтись. Ничего более мощного в духовно-нравственном плане, более убедительного и талантливого по своему художественному решению пока не создано. Сегодня, пожалуй, только песенное творчество Кубанского казачьего хора и роман «Наш маленький Париж» ярчайшим образом достойно представляют традиционную историческую Кубань на российском культурном просторе.
Как же ему это удалось? Совсем молодым человеком приехать на Кубань из далекой Сибири, четким душевным камертоном прислушаться к обрывкам фраз и далеким голосам из обломков прежней жизни, полюбить все это и открыть для нас. Скорее всего, потому, что Виктор Иванович среди тех душевно чутких, кто бережно сшивает разорванное полотно народной жизни, кто кается за нас и связывает поколения, кто просит прощения, ибо чувствует, что без покаяния ничего хорошего не будет. Все живущие сердцем и чувствами думают так же, хочется верить, что их уже нельзя обмануть фальшивыми песнями о построении рая на чужой беде.
Все великие нации бережно относятся к своей истории. Они уже пережили тяжелые моменты в судьбе, когда на помощь приходили давно забытые архетипы прошлого, вновь звучали страстные боевые кличи прежних времен, появлялись одежды знакомых еще по детским книжкам цветов и форм. Во время последней мировой войны японцы, прячась от бомбежек в метро, читали забытый на столетия кодекс самураев «Хагакурэ». Англосаксы не раз возвращались к императиву «сдохни, но сделай», рожденному еще во времена корсаров и подходящему для трудных времен. Такого рода образы не случайны, они прорастают из глубочайшего ядра нации, они концентрируют и направляют объединенную энергию на решение возникших проблем способом, характерным именно для этой нации. Фактически это составляющие национально-духовного капитала, роль и значение которого трудно переоценить.
Из географических названий земель российских всегда понятно: это край или область. Пограничный характер всегда диктовал свою особую внутреннюю политику, основанную на постоянной мобилизационной готовности всех там живущих, будь то Сибирь, Урал, Дон или Кубань. В результате время сформировало этот привлекательный психологический образ – культурный концепт казака – воина-землепашца, живущего по окраинам державы. Он удивительно подходит к наступающим временам грядущих потрясений, когда каждый чувствует себя на краю и когда нигде нет спасительной глубинки. Да, опасно, да, страшно, да, можно погибнуть в бою, но мы не перестанем сеять и пахать, любить и растить детей, радоваться жизни, верить и надеяться, поскольку с нами Бог и Государь. Образы казаков, их удалые песни и танцы вселяют уверенность, гонят прочь тоску и уныние, являются эталоном душевного здоровья на все времена.
Плавно, размеренно идет утренняя служба в краснодарском храме в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих радость». Горящие свечи отражаются в золоте икон, не от мира сего запах ладана отсекает городскую суету, а бесстрастные голоса чтецов деликатно направляют твой бесконечный внутренний монолог. Виктор Иванович тихонько сидит, погруженный в свои мысли, в узеньком боковом приделе алтаря, поджимая коленки от снующих мимо алтарников. Поднимает глаза, только когда подходит кто-либо из уважаемых прихожан, также допущенных сюда настоятелем, или врывается сам отец Алексий Касатиков, порывистый, весь в блестящей развевающейся фелони. Троекратно прикладывается к белоснежной голове Виктора Ивановича, ласково кивает, машет кадилом по углам и мчится дальше по храму.
Сюда, в старейший, видевший еще императора Николая II храм, Виктор Иванович Лихоносов приходит каждое воскресенье. Здесь как-то тепло, соразмеренно, уютно, а вокруг старинные корпуса городской больницы, надежно защищающие от шума центра города. Здесь он отдыхает душой, здесь выражения лиц прихожан, о которых мечтал, здесь реально восстановлена традиция прежних времен, о которых писал и о которых тосковал. Именно здесь нынешние горожане набираются духовных сил идти «узкими вратами»…
Правда, это и есть почти все хорошее, по мнению Виктора Ивановича, принесенное новыми временами. Его не обманешь яркими витринами, показушным изобилием или заморскими именами гостиничных небоскребов. Как истинный представитель писателей-«почвенников» Лихоносов не анализирует, а органично погружается в окружающую жизнь, главным образом в ее духовно-нравственный аспект. Для него важно не сколько кто денег скопил, а на что потратил, кому помог. Например, возвел небоскреб, а не снес ли историческое здание?
Совсем недалеко от храма, в двух кварталах, размещается редакция литературно-исторического журнала «Родная Кубань». Здесь в маленькой комнате на первом этаже, куда чудом втиснули четыре письменных стола, Виктор Иванович служил главным редактором 18 счастливых лет. Одно дело – копаться в пыльных архивах, а совсем другое – беседовать с живыми свидетелями ушедших времен, их детьми и внуками, хранителями бесценных воспоминаний, семейных реликвий, старинных фотографий.
Таких было великое множество, вернувшихся из заграницы, истомившихся в необходимости скрывать истории своих родов, радующихся возможности отдать долг памяти и слиться с собственными корнями. Шли поверившие лично ему, автору «Нашего маленького Парижа», где с такой любовью выписаны жители старого Екатеринодара, причем уже не с «классовых позиций», без деления на своих и чужих, с горьким сожалением о миллионах загубленных судеб и душ.
В редакцию частенько захаживали друзья – коллеги по писательскому цеху, краеведы Леонид Пасенюк, Виталий Бардадым, Айтеч Хагуров, Владимир Шкуро и многие-многие другие. Присаживались рядом, слушая очередного потомка казака то ли из Бриньковской станицы, то ли из Пластуновской, задавали вопросы, подсказывали фамилии и даты, ободряя рассказчика взглядами и репликами. Иногда стол главного редактора аккуратно застилали старыми газетами, раскладывали хлеб, сало, прочую принесенную снедь, заваривали крепкий чай, а порой и раскупоривали бутылочку чего-нибудь крепкого. На уже немолодых лицах проступал румянец, задорно блестели глаза, а услышать можно было такие истории, что поверить невозможно. «Я никогда ничего не придумывал», – любит повторять Виктор Иванович. Да и зачем придумывать, лучше сохранить правду жизни, даже если и не можешь пока это все осмыслить.
В результате упорной многолетней работы Виктора Ивановича Лихоносова на посту главного редактора литературно-исторического журнала «Родная Кубань», его коллег по редакции Александра Федорченко, Павла Гаврилова и многих других собран уникальный исторический материал. Это полторы тысячи страниц тщательно подобранных, отредактированых и сверстанных в «Заветную книгу» бесценных текстов, охватывающих все основные этапы истории Кубанского казачества ХIХ и ХХ веков.
Открывает раздел «Кубани верные сыны», посвященный тесно связанным с казачьим краем выдающимся военачальникам, таким как наказной атаман и писатель Яков Кухаренко, генерал от артиллерии Василий Белый, и целому ряду других, чьи судьбы уникальны, ратные дела достойны, а личности – всероссийского масштаба.
Отдельные разделы книги включают в себя интереснейшие истории старинных казачьих родов, в том числе и хлебнувших горького хлеба чужбины, и переживших трагедию возвращения в родные края. Раздел «Народный архив» содержит множество интересных фактов и отдельных событий из хроник Кубанского края от приезда российских самодержцев до строительства крепостей, городов и мостов. Однако во всем заботливо собранном писателем материале нет и следа тематической казенной заданности. Каждый раздел «Заветной книги» – это яркий, талантливый, литературно совершенный текст, освещающий абсолютно конкретные обстоятельства и события.
В результате мы имеем огромное полотно истории кубанского казачества, тщательно художественно выписанное многими авторами, воздействующее своими невыдуманными историями прежде всего на сердце и душу читателя. Хотя «имеем» – громко сказано. Пока это компьютерный набор текстов, который мало кто видел. Уже почти десять лет Виктор Иванович обходит кабинеты, рассылает письма в надежде получить средства на издание «Заветной книги».
Виктор Иванович Лихоносов 30 апреля 2021 года отметит свое 85-летие. За свою долгую творческую жизнь писатель удостоился многих наград, стал лауреатом многих премий, среди которых Государственная премия РСФСР имени М. Горького, премия Союза писателей СССР, премия «Ясная Поляна», Большая литературная премия России, Бунинская премия, Патриаршая литературная премия и многие другие. Однако сегодня Виктор Иванович мечтает подержать в руках новенький, еще пахнущий типографской краской экземпляр «Заветной книги». Он верит, что эта книга тугим узлом свяжет разорванные революцией и Гражданской войной нити исторической судьбы Екатеринодара. Без этой связи со своими корнями, без осмысленного покаяния за миллионы загубленных душ трудно ожидать духовно здорового роста и развития нашей родной Кубани.
