Фестиваль «Екатеринодарские зимние перезвоны» прошел по благословению митрополита Екатеринодарского и Кубанского Григория ко дню памяти святителя Павлина Милостивого. Ведь, согласно преданию, именно от этого святого пошла традиция присоединять колокольный звон к богослужению.
Легенда гласит, что в итальянской провинции Кампания, где служил в начале V века н.э. епископ Павлин, было много неверия и равнодушия в народе. Однажды возвращался епископ домой после посещения своей епархии, погруженный в невеселые думы: «О, если бы сам Господь воззвал к этой темной земле гласом свыше!» Заметив невысокий холм, поросший колокольчиками, епископ прилег на него отдохнуть. И во сне ему приснились ангелы, раскачивающие чудесные полевые цветы-колокольчики, которые издавали мелодичный звук. «Вот оно, то, чем можно вас звать, люди!» – понял епископ. Вернувшись домой, святитель заказал изготовить ему несколько колоколов тюльпанообразной формы, которые оказались весьма удачными и скоро начали использоваться в храмах Западной Европы.
В последние годы звонари уже не раз состязались в мастерстве на кубанской земле: на фестивалях «Покровский перезвон», «Святочный перезвон», «Маленький звонарь». Одним из инициаторов «Екатеринодарских зимних перезвонов» стал Сергей Кизым, который служит в храме Илии Муромского и передает свой опыт звонаря детям и подрастающей молодежи.
Нерсес Егиян из станицы Северской мечтал поучаствовать в фестивале звонарей много лет. С тех самых пор, как в юности стал осваивать звонарное дело, – без музыкального образования, по крупицам собирая опыт и знания разных мастеров.
– Помню, как впервые пришел поработать пономарем в краснодарский храм Александра Невского, – вспоминает Нерсес. – Было мне тогда всего 18 лет. Пономарь собора повел сначала в алтарь, а потом поднял на колокольню. И стал звонить, да так, что я задохнулся от восторга. Подумал: никогда мне такого не повторить! Он – профессиональный музыкант, в миру играл на ударных инструментах. А я, несмотря на то что мама преподавала музыку, только «Маленькой елочке…» могу на пианино сыграть. Но – на все воля Божья, всему научился.
Нерсес Егиян
Фото: Михаил Ступин
К православию Нерсеса вела сама судьба. Ведь в детстве его сначала собирались крестить в армянской апостольской церкви: папа, уроженец Кировабада, мечтал повезти сына на родину, в Армению, как только тому исполнится три года, и там окрестить. Но вмешался случай. Маленький Нерсес в 2,5 года оказался на волосок от гибели: случайно наелся сильнодействующих таблеток. Врачи уверяли: выживет вряд ли. А если выживет, останется инвалидом на всю жизнь. Родители решили, что ждать больше нельзя, ребенку должны обязательно помогать высшие силы, и окрестили малыша в православном храме.
С тех пор Нерсес всегда старается жить с Богом и славить его – добрыми делами, колокольным звоном, пением на клиросе. Даже будущую жену сначала привел в храм и поднял на колокольню – поймет ли, почувствует? Перезвон во время богослужения – это ведь как проповедь. Поднимаешься на колокольню с благоговением и радостью – хоть люди тебя и не увидят, но услышат. А ты постараешься вложить в перезвон все, что чувствуешь во время молитвы. Благовест, поминальный звон, архирейский звон – для каждого есть строгие каноны, но нигде не обойтись без импровизации, без частички собственной души, которая превращает перезвон в музыку.
Прошел фестиваль «Екатеринодарские зимние перезвоны» без большого скопления людей, сказалась сложная эпидемическая обстановка. Участников удалось принять немного, поэтому и настоящего соревнования не получилось.
– И дети, и взрослые выступали вместе, атмосфера была очень дружеской и располагающей к общению, – рассказал Нерсес Егиян. – Азартной борьбы не было, но впечатления остались очень хорошие. Мне кажется, сам колокольный звон благотворно влияет на людей, настраивает на хорошие мысли. Да что там мысли – и тело отзывается. Можете не верить, но от перезвона болезни проходят. Я долго страдал от изжоги, а стал звонить – все как рукой сняло. Бьешь в большой колокол, прикладываешься к нему – и легче становится. Поэтому куда бы ни попадал на богослужения, обязательно стараюсь стать поближе к колокольне.
Сейчас Нерсес Егиян постоянно в храме не служит – семья, четверо детей, нужно зарабатывать деньги. Устроился работать электромонтажником, часто уезжает в командировки, но мечту о служении Богу не оставляет. В свое время не удалось поступить ни в семинарию, ни в музыкальный колледж, где готовили звонарей. Но ведь впереди вся жизнь – сейчас Нерсесу только 32 года, может, приведет Господь и к учебе, ведь в ту же семинарию можно поступать до 45 лет. Да и музыке учиться никогда не поздно – не так давно купил себе кларнет, нашел для консультаций преподавателя в местном центре детского творчества, онлайн-курсы в интернете.
Еще есть у Нерсеса мечта – соорудить себе дома миниатюрную колокольню. Такую, чтоб одними пальцами можно было играть. Как только закончится стройка и благоустройство нового дома, первым делом решил взяться за ее возведение. А там, глядишь, и из детей кто-то заинтересуется колокольным мастерством – старшему сейчас 12 лет, а младшей всего 7. Ребятам, которые выступали на фестивале, не на много больше. Главное – чтоб горели глаза и было искреннее желание научиться, тогда любое трудное дело по плечу.
Справка «КН»
В России колокола появились в Х веке вместе с принятием христианства. Они выполняли различные функции: отстукивали время, созывали на вече, звали на службу в церкви, с помощью них били набат, оповещали о пожаре. Однако далеко не сразу колокол вытеснил из обихода привычное всем било, один из самых древних и очень простых инструментов. Оно употреблялось на Руси задолго до появления христианства. Била делали из металла, дерева и даже камня, особенно в тех местах, где, кроме камня, не было другого материала. Для того чтобы било звучало ярче, использовалось сухое дерево. Клен, бук издавали наиболее сильный и четкий звук, высота которого менялась также в зависимости от силы удара.
Долгое время православие не принимало колокол, считая его чисто латинским инструментом. «Било держат по ангелову учению, в колокола же латыне звонят», – писал новгородский архиепископ Антоний в начале XIII века. Так было привычнее, да и дешевле. Но, несмотря на неприятие колокольного звона некоторыми церковными патриархами, красота его и звучность постепенно брали свое.
Колокольного звона в Краснодаре не было многие десятилетия – с 30-х годов прошлого века, когда церкви разрушались, а колокола массово переплавлялись для нужд молодой советской республики. И только в 1988 году, в честь 1000-летия Крещения Руси, впервые за много зазвонили колокола на Свято-Екатерининском соборе. Колокол, положивший начало возрождению звона в Краснодаре, был привезен из Ейска. Он был найден в сарае местной церкви и датировался 1906 годом. В 1990 г. Екатерининский кафедральный собор приобрел в Воронеже звонницу из 7 колоколов современного литья, а в 1992 г. – колокол «Благовест», самый большой, весом в полторы тонны. В настоящее время собор имеет 12 колоколов.
О его судьбе сложено много легенд. В XV веке Иван III присоединил Новгород к Московскому княжеству. В ознаменование ликвидации новгородской вольницы Вечевой колокол был снят с колокольни и вывезен в Москву. С таким решением судьбы самого вольного колокола Руси народная молва не хотела соглашаться. И родилась легенда, что вечник «в плен московский на позорище» не пошел. Добравшись до пределов Новгородской земли, выбрал горочку покруче, покатился под нее и, ударившись о камни, убился насмерть, крикнув умирая: «Воля!» А кому-то послышалось, что он «Валда» кричал. Валдою (Валдаем) и стали звать те горочки. А осколки вечника превратились в маленькие колокольчики, которыми славится Валдай.
В 1951 году он известил город Углич о смерти царевича Дмитрия и тем самым вызвал сильные народные волнения. В наказание за это колокол сбросили с колокольни, отсекли язык ухо и сослали в Сибирь. В ссылке колокол «прожил» без малого 85 лет. Как и многие каторжане, до освобождения он не дожил, погиб в крупном пожаре 1677 года. Копия опального колокола была перевезена в Углич в 1892 году, где по распоряжению губернатора была помещена «для безопасности в музее на перекладине». Этот колокол жив и сейчас.
Этот колокол – самый тяжелый из действующих в России, весом в 72 тонны, находится в Троице-Сергиевой лавре. Его отливали по указу императрицы Елизаветы Петровны в 1748 году. 65 тонн веса поднимали на звонницу 300 человек. В антирелигиозную кампанию 30-х годов сбросили с колокольни в числе других 20 колоколов. В 2003 году колокол отлили заново на Балтийском заводе в традициях русских мастеров из сплава олова и меди.
Историю свою ведет со времен Бориса Годунова. Дважды погибал в пожаре и восстанавливался вновь, тяжелея раз от раза. При императрице Анне Иоанновне весил уже около 200 тонн. Работы по отливу велись прямо на площади – в гигантской яме, накрытой деревянным перекрытием. В 1737 году во время пожара перекрытие загорелось. Колокол треснул, и откололся кусок весом 11,5 тонны. Спустя почти 100 лет Царь-колокол был установлен на постамент, созданный по проекту архитектора Огюста Монферрана, и стал памятником мастерству русских литейщиков.
Самый большой из 34 колоколов колокольни Ивановской звонницы, весит более 65 тонн. Был перелит из обломков своего предшественника, разрушенного в Отечественную войну 1812 года: французы при бегстве из Москвы взорвали звонницу, пристроенную к колокольне. В память о победе над Наполеоном к металлу разбившегося колокола добавили бронзы трофейных французских пушек. Отливал колокол 90-летний мастер Яков Завьялов, который почти за 60 лет до этого участвовал в отливке предыдущего Успенского колокола.
