Александровка – юго-западный пригород Донецка. Линия фронта – сразу за населенным пунктом, позиции украинских военных – за ставком в посадке в четырехстах метрах от нас. Оттуда периодически прилетают мины и снаряды.
Местные уже давно на слух определяют, когда летит «туда», а когда – «оттуда». Звук, с которым где-то здесь взрывается боеприпас, называется прилетом или «плюсом». А звук выстрела нашей артиллерии – вылетом или «минусом». Такой вот военно-народный сленг. В этот день в поселке были в основном прилеты.
Сюда давно не ездит общественный транспорт, здесь почти не бывает электричества. Правда, недавно в очередной раз отремонтировали линию, но свет был в домах жителей всего два дня. Еще один обстрел, и снова осколки побили провода.
Здесь непринято долго стоять на улице, тем более – на перекрестке: рискуешь стать мишенью. Очередной. За последние полтора месяца в Александровке погибли около десяти местных жителей. Последние жертвы – отец с сыном, которых накрыло возле собственного дома.
Но страдают не только люди. На окраине, уже за позициями военных ДНР, располагается ферма. Как горько шутит ее хозяин, Леонид Генсицкий, она находится не в «серой», а в «красной» зоне. В последний месяц редко встречается день, когда здесь нет обстрелов.
– Каждый день стрельба, это как на зарядку становись! Сегодня началось в пятнадцать минут четвертого. Я еще на часы посмотрел. А потом – то затихнет, то снова разгорается. И каждый день, и целый день, – рассказал Леонид.
Он фермерствует уже более 20 лет. До войны у него было 500 гектаров земли и неплохое стадо крупного рогатого скота. Но на его горе линия фронта сегодня проходит прямо по полям его хозяйства.
– Осталось только 40 гектаров. И сегодня время выезжать в поле, а возможности нет никакой. В те годы были не такие обстрелы, а сейчас я не знаю, что там на поля нападало. Раньше ребята-механизаторы рисковали, сеяли, а сегодня я сам их уже не пущу. Чтобы их поубивало там?
Так что весеннего сева в хозяйстве не будет. Но это – не самое страшное. Главная беда – обстрелы, от которых гибнут животные.
– У меня убило 15 свиней, килограммов по 100 весом каждая, и двух свиноматок, которые в течение недели должны были опороситься. Когда был самый сильный обстрел в марте, на улице было минус 12. Крыши побило, вода замерзла, навоз тоже замерз. Все окна повылетали вместе с рамами, теперь везде сквозняки. Вот так и живем, – Леонид Генсицкий обреченно машет рукой. Его ферма – гордость и плод многолетнего труда, гибнет на глазах. И в прямом, и в переносном смыслах.
Мы вместе с донецкой коллегой Еленой Шинкаренко ведем съемки в помещении, в крыше которого зияют дыры от прилетевших снарядов. Мычат коровы, и слышны звуки очередного обстрела. Сюда тоже может прилететь каждую минуту.
– Раньше было до 100 голов дойного стада. Сейчас – 70, остальных убило. Доим один раз в день, больше нет никакой возможности. Силос завезти коровам не могу, потому что территория фермы простреливается, и до силосной ямы не добраться. Фураж не даем, потому что нет света, – продолжил свой рассказ Леонид.
Когда появится электричество – не может сказать никто. Точнее, может: когда отгонят украинские подразделения подальше отсюда. А потом надо подлатать трансформатор, линию, посеченные осколками комбайн с тракторами.
Но самое главное – капитально отремонтировать само помещение, потому что с такими дырами в зиму заходить нельзя. Если ситуация не изменится в ближайшее время, то, вздыхает Леонид Генсицкий, придется скотину пустить под нож. Другого выхода просто нет.
Проходя мимо ряда коров, видим малыша-теленка. Черно-пестрый голштин только родился на свет. Еще даже шерстка не высохла. Его облизывает мать своим шершавым языком, а он смотрит на нас любопытным взглядом. Жизнь пытается победить смерть.
Капитальное здание поселковой школы пустует. Кое-где выбиты стекла, разбит один из оконных проемов, на территории – воронки от мин и снарядов. К сожалению, обычная картина прифронтовой полосы.
Местный волонтер Александр машет нам рукой, чтобы не стояли долго на виду. И в подтверждение его правоты – резкий, ни на что не похожий визг прилета где-то недалеко. Рысью забегаем за угол. С той стороны, где тише, старым покрывалом задернут вход в подвал. Здесь, как и в 2014 году, живут люди. Уже почти два месяца.
Такие бомбоубежища за последние восемь лет пришлось уже повидать не одно. Ряд спальных мест по периметру, на некоторых из них лежат люди, укрывшись засаленными одеялами. Посредине – подобие столика с нехитрым скарбом. Какие-то продукты, ложки, тарелки, пара свечей. Несколько таких отсеков похожи друг на друга, так что посторонний человек точно потеряется в этом сумраке.
Фото: Сергей Шведко
– Вы все сами видите, выйти невозможно, – сказала местная жительница Лариса. – Обстрелы постоянные. Дома рядом, там все сыплется и рушится, и когда мы выйдем отсюда, не знаем.
Сейчас здесь обитает почти 20 жителей поселка. Слава богу, что в этом бомбоубежище нет детей – всех вывезли раньше. Зато пожилых – большинство. От сырости и холода многие болеют. А есть готовят на костре в то время, когда прекращаются обстрелы. Если прекращаются.
– Костер развели, накидали в кастрюлю у кого что было, сварили, по тарелке горячего съели. А за хлебом бегаем в магазин, он один остался в поселке. Кто моложе – помолился и бежит.
Им предлагали эвакуироваться. Многие так и сделали. Они – не хотят. На кого бросить свои дома? Вот и сидят тут.
С людьми прячется и маленькая собачка. Она с любопытством осматривает новых посетителей, виляет хвостиком и все норовит выскочить на улицу.
Фото: Сергей Шведко
– Чика, нельзя! Там большие собаки! – хозяйка придерживает четвероногого друга.
Собак на улице мы не видели. Но, может, речь идет не о четвероногих животных, а о двуногих, из-за которых живут в таких невыносимых условиях мирные люди?
– Извините, а вы бы не могли выяснить, что там с моими родными? – на выходе обращается к нам пожилая женщина. – У меня дети живут в Павловке. Ее уже наши взяли. Саша и Наташа Левендаренко. А то не могу никак с ними связаться.
Мы обещаем как-то помочь, на днях поедем в райцентр, к которому относится это село. Может, там что-то выясним. Таких просьб сегодня в Донбассе – десятки тысяч…
Выезжаем из поселка вовремя. Прилеты пошли чаще. Туда, в район фермы Леонида Генсицкого. Там, где сегодня родился теленок.
