Но некоторые белые командиры все же стали популярным фольклорными персонажами.
Сегодня вместе с историком и писателем Игорем Васильевым мы расскажем о трех интересных персонах Гражданской войны.
Особо яркий след в народной памяти оставил неуловимый кубанский казак Василий Рябоконь. Белый партизан с 1920-го и почти до средины 1920-х годов вел борьбу с советской власти.
Устные рассказы о нем долго сохранились в станицах Гривенская, Приморско-Ахтарская, Ольгинская, Роговская, Степная, Новониколаевская, Строджерелиевская, Полтавская и Тимошевская. Жители этих станиц или сами сражались в отряде Рябоконя, или часто с ним сталкивались. Сам он был уроженцем хутора Лебеди, расположенного в этом районе. Однако рассказы о Рябоконе доходили и до таких станиц, как Северская.
– Местная советская власть панически боялась Рябоконя. Он даже облагал ее налогами, – добавляет Игорь Васильев. – Сам он фактически стал на определенной территории параллельной властью. Рябоконь отстаивал устои казачьей жизни и православную веру. О нем сохранились большие, подробные рассказы. Отчасти они являются плодом народного мифологизаторства. Например, рассказ о приезде Рябоконя в родную станицу в послевоенное время.
Интересно, что образ Рябоконя оказался более популярным в фольклоре, чем генералы Корнилов или Деникин.
Фамилия казачьего генерала Андрея Шкуро при рождении звучала не совсем благозвучно – Шкура. Поэтому в 1919-м была изменена последняя буква, которая стала ударной при произношении.
Родился будущий военачальник в станице Пашковской (сейчас – в черте города Краснодара) в семье казачьего офицера, подъесаула.
По словам барона Петра Врангеля, природная лихость, склонность к авантюризму и нестандартным решениям выдвинули его в первый ряд военачальников Гражданской войны.
Шкуро осенью 1918-го занял станицу Баталпашинскую, а уже зимой – Ессентуки и Кисловодск. Формировал партизанские отряды.
Во время Московского похода Шкуро занял Воронеж в сентябре 1919-го. В конце лета 1919-го в ресторане харьковской гостиницы «Метрополь» Шкуро устроил банкет по случаю присвоения ему звания генерал-лейтенанта. Пела гостям сама Надежда Плевицкая.
Во время массового отступления белых 1919–1920 годов Шкуро отступал вместе со всеми до Новороссийска. Не хватило места на корабле, поэтому корпус Шкуро занял Туапсе и Сочи. Оттуда эвакуировался в белый в Крым и в мае 1920 года – в эмиграции.
Уроженец станицы Баталпашинской (сейчас это город Черкесск) Михаил Фостиков тоже был знаковой фигурой в Гражданскую. Казачий офицер, перед началом братоубийственной смуты – войсковой старшина.
В июне 1918-го сформировал 1-й Кубанский казачий полк, вошедший в отряд тогда еще полковника Андрея Шкуро, и выступил против Северо-Кавказской Советской республики.
В мае 1919-го отличился при взятии станицы Великокняжеской и по представлению Врангеля произведен в генерал-майоры. В составе Добровольческой армии участвовал в боях под Харьковом и на Донбассе.
В марте 1920 года, попав в окружение, ушел с небольшим отрядом в горные станицы. А уже летом он создал «Армию Возрождения России» из нескольких тысяч казаков, бежавших от красного террора, и занял ряд станиц.
Но в итоге войска Фостикова были вытеснены Красной Армией в Грузию, а откуда интернированы в Крым.
– Гораздо больше внимания, чем крупным военачальникам, народная память уделила знаменитым командирам отдельных белых соединений, таким, как Шкуро и Фостиков, – говорит Игорь Васильев. – Казаки служили непосредственно под их началом. Эти военачальники были известны, популярны, с ними связывались определенные ожидания. Они непосредственно сталкивались со станичниками.
В меньшей степени представлены рассказы о красных командирах. Станичники – казаки по большей части служили в белой армии. В основном опять же речь идет о военачальниках, под непосредственным началом которых служили, либо которые имели непосредственное отношение к станице. Например, есть рассказы о красном партизане Иване Кочубее.
