В среде небольшой группы людей, умеющих совместно обеспечить свое существование, случалось всякое. Интересно, какие методы использовались в старину для устранения конфликтных ситуаций?
Об этом мы сегодня поговорим с историком и писателем Игорем Васильевым.
– В обществе, основанном на коллективах выживания, огромную роль играла репутация человека, – полагает ученый. – Ведь ему помогали, если репутация хорошая. Особенно в сети коллективов выживания, за пределами семьи. А помощь от государства мало кому полагалась.
Классик кубанской литературы, один из почетных жителей Екатеринодара Николай Канивецкий описал случай, когда вернувшийся со службы вахмистр потребовал выселения любовника жены из станицы. Сход согласился с требованием.
– Надо отметить, что на рубеже 19–20 веков началось размывание казачьих семейных ценностей, – говорит Игорь Васильев. – Наиболее ярко это выразилось в снижении авторитета высокостатусных членов семей, стремлении ставить свои интересы выше общих. Например, в станице Темижбекской это проявилось в судебных процессах между родственниками, участились случаи девиантного сексуального поведения.
Но община кубанских казаков, как сеть коллективов выживания, была достаточно эффективной. И она заботилась о жизнеспособности отдельного коллектива. Также она старалась не допускать конфликтов между ними. Поэтому измены жен казакам, находящимся на службе, воспринимались обществом очень остро.
Публичный позор был страшнее материальных потерь и других жизненных тягот – он мог их многократно увеличить, привести к социальной изоляции.
Поэтому, по мнению историка Игоря Васильева, кубанские казаки старались ославить уличенных в преступлениях на всю станицу.
Например, их заставляли ходить по улицам с украденной вещью и кричать «Я вор, я вор!». По рассказам старожилов: «Вот если вот ворувал, да, трафарет пишут, на спину вешають. И водят потом по станице. «Такой-то такой-то воровал корову». Там еще шо-то». Очень часто на шею вешали украденных кур.
Наоборот, члены казачьей общины заботились о людях, нужных станице. Даже если они были не такие, как все.
Казак Переясловского куреня Андрей Щербина, отец выдающего ученого Федора Щербины, был слишком слаб для военной службы и земледельческого труда. Что было в то время редкостью. Зато он был умен и выделялся хорошим голосом. По решению схода Андрей Щербина был направлен в Екатерино-Лебяжский монастырь для обучения и подготовки к церковной службе.
