Урожайность кубанской озимой пшеницы соответствует европейским стандартам, не говоря о ее качестве, где наши селекционеры и аграрии уже давно вырвались вперед. Однако еще 5 – 7 лет назад многие утверждали, что собирать на круг по 65 – 70 центнеров зерна – задача невыполнимая.
Сейчас и это не предел. При этом каждая 8-я тонна российской пшеницы выращивается на полях Кубани.
Один наш край дает зерна больше, чем многие страны зарубежья в целом.
– Тревожное было время, как и весь год. Хотя, признаюсь, я не припомню, когда год был спокойный для земледельцев и для нас, ученых. Ведь мы работаем в неконтролируемых условиях. Мы можем, конечно, контролировать качество сева, подготовку семян, технологии защиты растений, но не погодные условия. И что касается реализации потенциала, заложенного в семени, это очень проблематично.
Нам, как компьютеру, постоянно приходится просчитывать всевозможные ситуации, факторы, если быть точнее – всевозможные вызовы, связанные с погодой. И тут же, если потребуется, в противовес неблагоприятным условиям предоставлять несколько решений.
Поэтому, если говорить о селекции, то не генотип или сорт должен доминировать над средой, а целый генофонд. Надо идти путем диверсификации, а по-простому, как сейчас принято говорить, не класть яйца в одну корзину. В селекции диверсификация очень важна.
Недавно я была на конференции, посвященной проблемам адаптации, то есть приспособленности будущих новых сортов пшеницы к новым вызовам окружающей среды. Состоялся серьезный разговор. На все эти факторы мы должны дать ответ в виде новых инновационных решений в селекции.
Когда обратно летела в самолете, мне попалась статья в газете о том, что американские фермеры терпят убытки из-за экспорта российского зерна. Там без устали говорят о низком качестве нашего зерна. Понимаю их. Жест отчаяния, так сказать. А что еще сказать, когда теряешь позиции на мировом рынке зерна? Я же хочу отметить, что в мире не так много такого хорошего зерна, как у нас в России, и в первую очередь на Кубани. О белке в 12,5 – 14 процентов, как у нас, они только мечтают. В той же Америке скатились до 8 процентов.
Немного отвлекусь от главной темы, но хочу подчеркнуть, что сегодня экспорт зерна дает гораздо большую прибыль, чем экспорт оружия. Хотя в сельское хозяйство, и в том числе в сельскохозяйственную науку, средств поступает гораздо меньше. Было время, когда сельское хозяйство вообще называли не иначе, как «черной дырой», то есть, сколько денег ни вложи, – толку не будет. Время это опровергло. В прошлом году страна отправила на экспорт почти 40 миллионов тонн зерна. Огорчает здесь одно: мы по-прежнему торгуем сырьем. «Кубанские новости» недавно писали, что турки, закупая наше зерно, тут же в своих портах перерабатывают его и продают уже продукцию переработки в другие страны. Кладут в свой карман добавленную стоимость, которая по всей логике должна оставаться у нас. Я уже не говорю о немцах, которые перерабатывают пшеницу по 50 позициям. Так качество их зерна гораздо ниже нашего.
И те же турки, с которыми мы работаем, районировали уже 7 сортов пшеницы нашего института. Недавно пришло сообщение, что еще два сорта – «Безостая-100» и Васса» – допущены к использованию в этой стране.
– Надо полагать, они тоже не сидят сложа руки?
– Конечно, нет. У них работает международный центр по селекции зерновых культур, который финансируется международными фондами. И тем не менее. При этом мы и на своем уровне конкурентоспособны и превосходим иностранные сорта. По пшенице, ячменю, овсу.
– Наши краснодарские сорта все больше покоряют регионы от Калининграда до Владивостока.. Сорта тритикале допущены к возделыванию и за Уралом. Создано 170 сортов зерновых культур, из которых 129 внесены в Государственные реестры селекционных достижений Российской Федерации и других стран. Районированные сорта нашего института (Национального центра зерна) возделываются на более чем 8 миллионах гектаров, в том числе в странах Центральной Азии, в Закавказье, Молдове, Украине, Турции и других.
В этом году я была в одном хозяйстве Курской области. Там на 300 гектарах возделывают наш сорт «Юка». Было получено по 103 центнера зерна с каждого гектара. Разве это не доказывает, насколько широко и эффективно используются наши сорта? Высокоурожайные, с хорошим качеством зерна, и что особенно важно – скороспелые. За короткий срок успевают нарастить мощную биомассу, то есть «работают» как высокоэффективные биологические фабрики.
– Но ведь были и другие времена, когда находились те, кто ставил под сомнение потенциал зерновых культур кубанской селекции?
– Давайте перенесемся в недалекое прошлое, в 90-е годы. Резкое сокращение посевных площадей, падение технологической дисциплины, острый недостаток минеральных удобрений, старая техника, которая не могла обеспечить качественное проведение сева. Урожаи снизились. Но уже тогда наш институт в корне перестроил свои селекционные программы, благодаря чему создал перспективные сорта зерновых колосовых культур, с большим потенциалом. Другое дело, что у аграриев не было возможности сполна воспользоваться богатством сортов.
С огромными трудностями столкнулся и наш научно-исследовательский институт. Мы тогда думали, что уж нас-то без внимания не оставят, ведь речь идет о пшенице – главном хлебе нашей планеты! Пшенице нет равных среди других культур по приспособленности к почвенно-климатическим условиям возделывания, посевным площадям и вкладу в питание людей. Это важнейший источник калорий на планете. Во многих странах пшеница обеспечивает более 35 процентов потребности суточных калорий и белка.
И вот к нам приезжает один депутат Государственной Думы. Мы к нему со своими проблемами в расчете на полное понимание. А он улыбается и говорит, что лет пять назад был в Америке. В одном городе посещал оперный театр. Недавно туда же приехал, а на том месте – автостоянка. Жизнь, дескать, течет, и все меняется. Что сегодня востребовано, то и превалирует. И нам стало ясно, что науке взывать о помощи нет смысла. Надо рассчитывать только на свои силы.
Перестроили работу так, чтобы держать в руках все – от генома до хлеба. До производства семян сортов зерновых колосовых культур в промышленном масштабе. И сейчас институт производит 7 – 8 тысяч тонн только оригинальных семян. Тесно работаем с хозяйствами, знаем достоинства и недостатки наших сегодняшних сортов. Чтобы завтра создать лучше и качественнее. Хотя от нас, ученых, требуют научные публикации, но жизнь вносит свои коррективы, и, помимо научной работы, мы занимаемся и производством.
– Расскажите, как все-таки удается науке быть сильнее погоды? Ведь вес и качество каравая нынешнего года говорят об этом.
– Мы создаем созвездие сортов, которые дают ответ на всевозможные почвенно-климатические вызовы. И в этом году мы также очень сильно волновались. Еще бы: осадков было на 300 – 400 миллиметров меньше прошлогоднего. Очень мало их было и в критические фазы развития пшеницы, к тому же наблюдались суховейные явления на всех этапах развития. И в то же время, когда стали убирать хлеба, картина прояснилась полностью.
Признаюсь, такого количества звонков во время жатвы со словами благодарности от наших аграриев я не припомню. Была в Москве на одном из совещаний. С трибуны один мой коллега сетовал на то, что ученые замыкаются в своих кабинетах и теряют связь с производством. Пришлось ответить, что нас это не касается. Мы, сотрудники института, знаем поля всего края, их капризы и требования. Объезжаем их во все фазы развития озимых. Нам звонят круглый год, и мы рады, что востребованы не только наши новые сорта, но и рекомендации по уходу за хлебами. Мы большую часть времени находимся не в кабинетах, а в полях, помогаем нашим практикам сформировать набор сортов зерна для сева, методику внесения удобрений и проведения всего комплекса работ, определить оптимальные сроки для начала уборочной страды. Мы опекаем свои сорта. А взаимодействие с сельхозпроизводителями дает нам, ученым, дополнительные возможности для развития и поиска новых решений в селекционной работе.
На Кубани сейчас трудится плеяда замечательных руководителей, агрономов. Практиков с большой буквы. Впереди у нас краевой праздник урожая. Там будут названы имена победителей. Я хочу в первую очередь отметить мой родной Тбилисский район, а также Тихорецкий. Отлично сработали! Особенно тихорецкое хозяйство «Родник», которым руководит Герой труда Кубани Николай Тимошенко. Здесь поступательно работали последние годы и достигли великолепных показателей.
В последние годы чемпионами по намолоту зерна были Тимашевский, Брюховецкий, Приморско-Ахтарский районы. Сейчас к ним подтянулись и хлеборобы других районов, которые дружат с наукой. Слежу за Новокубанским районом. Он лучший в крае по почвенно-климатическим условиям, но в последние годы несколько подрастерял былую славу. И приятно отметить, что в такой сложный год новокубанцы снова в числе лучших. Сработали великолепно. Особенно хозяйство «Участие», которым руководит Павел Калмыков. У него замечательная команда. Уверена, что урожаи в 100 центнеров с гектара в скором времени станут для них нормой.
– Если прежде селекционерам достаточно было создать один-два хороших высокопродуктивных сорта, то сегодня, надо полагать, этого уже мало?
– Да, времена, когда аграрии обходились таким количеством сортов, уже в прошлом. Нынешние сорта живут не более 7 – 10 лет, какими бы хорошими они ни были. И нельзя допускать тотального распространения одного, пусть даже выдающегося, сорта. В противном случае происходит быстрый отбор и размножение патогенов, и в результате мы получаем широкое распространение болезней, а как следствие – плохую экономику. Так было уже в США и Англии. Во всех случаях тогда выращивались близкородственные сорта, это и приводило к катастрофе. Кроме того, асинхронное развитие сортов создает возможности взаимного подстраховывания и получения в любой год хороших результатов. Сейчас уже стало ясно, что ни один сорт, даже имеющий самые замечательные адаптированные свойства, не должен занимать более 10 – 15 процентов в производстве.
– Не в этом ли и заключается новая сортовая политика, которую администрация края, министерство сельского хозяйства внедряют вместе с учеными Национального центра зерна?
– Именно в этом. Хороший урожай – это и есть результат сортовой политики. Когда мы стали предлагать нашим хлеборобам большое количество сортов и ультраскороспелых, и среднеранних, и среднепоздних, морозостойких, двуручек (столько, что запомнить порой было сложно), стали раздаваться вопросы: а зачем так много? Не много. Каждому полю – свой сорт, не в полном смысле этого слова, конечно. Просто надо учитывать зональность, предшественников, срок сева, микроклимат и так далее. Он складывается из многих условий. Один сеет определенный сорт, и у него все хорошо с урожайностью. А сосед, казалось бы, рядом, этот сорт сеять не хочет. Уже чувствует, что ему необходим в его чуть ином «мире» другой сорт. Очень хорошо, что наши практики стали подходить к подбору сортов с такой требовательностью.
У нас допущено к широкому использованию более 80 сортов. Есть они и для Центральной зоны края, Анапо-Таманской, Предгорной – да для всех почвенно-климатических зон края. Кстати, и сроки посевной уже чуть сдвигаются. Сеять надо на несколько дней позже и на столько же сокращать сроки посевной. У нас есть сорта для любых сроков сева. Дорогие хлеборобы, и на это тоже обращайте внимание.
Мне очень приятно, когда от агрономов приходят вопросы: а у меня после подсолнечника – сорт «Васса», правильно? А я по кукурузе сею «Таню» – правильно? В поиске наши хлеборобы. Уже прекрасно понимают, что для каждого предшественника есть свой сорт. Соблюдай это правило, и получишь хорошую прибавку к урожаю. По-научному это и есть генотип-средовое взаимодействие. А засей одним сортом все свои гектары – потеряешь не менее 5 – 7 центнеров зерна на каждом из них. Хороший сорт «Таня». Но стоит посеять больше 15 процентов, как мы можем в крае недополучить урожай. Спросите почему? А потому, что неустойчив этот сорт к перестою. При дождях, ветрах в период уборки может осыпаться, выщелачивается зерно.
Весь край следит за нашими новинками, за теми сортами, что поступают в производство. И верит в нашу селекцию. Сортосмена и регулярное сортообновление, еще раз подчеркну, приводит к росту урожайности. Это я говорю на всех наших предпосевных совещаниях, и, очень приятно, что к этому прислушиваются.
– А если сравнить легендарную пшеницу «Безостая-1» с нынешними сортами, то какая картина получится?
– «Безостая-1», без сомнения, шедевр. Сейчас используем ее как исторический стандарт. Результат селекции виден во времени. Сорта одного периода, как правило, должны быть близкими по урожайности. Мы же не можем районировать сорта, которые резко уступают друг другу. Поэтому большое видно издалека. Скажем, урожайность сорта «Велена» на 49 центнеров превышает урожайность «Безостой-1» с одного гектара. При этом сбор белка с такой же площади на 500 килограммов больше, чем у «Безостой-1». Вот так шагнула вперед генетика от периода, когда творил великий классик, академик Павел Пантелеймонович Лукьяненко. Величайшая его заслуга состоит в том, что он полмира накормил хлебом!
– В этом непредсказуемом году наши аграрии впервые в новейшей истории вырастили пшеницу 1-го и 2-го класса. Еще один исторический успех?
– Несомненно! Это редкость для нашей страны. А у нас такая пшеница снова есть. Мы создали сорта, которые имеют высокие хлебопекарные качества. Некоторые из них могут использоваться для производства крахмала, клейковины, крупы. Но главное предназначение пшеницы – это хлеб. В нем должно быть много белка и клейковины. И у нас есть условия для получения зерна высокого качества.
Крестьянско-фермерское хозяйство «Дон» из Приморско-Ахтарского района уже не первый год получает зерно только 2-го и 3-го класса. А в этом году вырастили и зерно 1-го класса. Наивысшего. Это сверхсильная пшеница. И в прошлом году в Кавказском, Тбилисском, Тихорецком, Усть-Лабинском районах собрали зерно 2-го класса. Так что мы строим нашу работу в разных направлениях. Причем не только по сортовой политике, но и по качеству зерна.
Недавно наш центр посетил губернатор Кубани Вениамин Иванович Кондратьев. Он интересовался селекцией, семеноводством, перспективами развития Центра.
Селекция – процесс очень длительный, даже при применении новейших достижений, его ускоряющих. Поскольку это эволюция. Это 7 – 8, а то и 10 лет кропотливой работы. Плюс государственные сортоиспытания. Сорт выходит «в свет» через 10 лет, а то и более. Лет через 12 – 15 лет он уже будет никому не нужен. Таковы требования современного рынка. Сегодня надо, а завтра уже нет. Поэтому мы и работаем сразу в нескольких направлениях, чтобы создать то, что необходимо хлеборобу сейчас. Бывает и так, что сегодня сорт не востребован, а завтра его могут оторвать с руками. Он ждет своего часа. Здесь надо обладать даром предвидения. Селекционер просто обязан смотреть далеко вперед, предвидеть глобальное изменение мира.
Ну и в завершение нашей встречи хочу вам показать новый сорт пшеницы. В этой маленькой коробочке находится наше очередное селекционное достижение. Эта пшеница поспевает на три недели раньше, чем другие сорта. И что также очень и очень важно, белка зерно содержит 18,6 процента, клейковины – 36 процентов.
– Национальное достояние, Людмила Андреевна?
– Да, наш завтрашний день!
