Веками лиманы, обладающие уникальным комплексом благоприятных биоэкологических условий, определяли статус Азовского моря как самого продуктивного водоема в мире. Ежегодный промысел водных биологических ресурсов здесь составлял в среднем 25 тыс. тонн. Последние лет 50–70 были «ознаменованы» резким упадком.
Администрацией Краснодарского края совместно с Росрыболовством, учеными отраслевых институтов, Азово-Черноморским филиалом ФГБУ «Главрыбвод» на три года был разработан план по восстановлению рыбных запасов азовских лиманов. Что удалось сделать за это время и можно ли уже говорить об улучшения ситуации? Об этом нашему корреспонденту рассказал руководитель управления развития рыбохозяйственного комплекса министерства сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности Краснодарского края Артем Шевченко.
Дело рук человеческих
– Артем Геннадьевич, что же все-таки случилось с лиманами в конце XX – начале XXI века, что теперь пришлось бить во все колокола? Куда пропала рыба?
– Это тема отдельного большого разговора. Коротко ответить на этот вопрос можно так: зарегулирование пресноводного стока рек и его многоотраслевое использование без учета потребностей рыбного хозяйства и природоохранных мероприятий, интенсивная сельскохозяйственная деятельность (применение минеральных удобрений и дефолиантов), развитие орошаемого земледелия, увеличение сброса возвратных вод привели к ухудшению качества воды и, как следствие, к уменьшению площадей и чрезмерному зарастанию водной глади.
Вручную камыш не вырубишь
– На что был сделан упор учеными и специалистами? Ведь водоросли уже вручную не соберешь и водную гладь так не очистишь. Да и камыш не вырубишь.
– Да и не надо. Биологическая мелиорация – зарыбление водоемов растительноядными видами рыб – наиболее эффективный и низкозатратный метод восстановления потенциала этих водоемов. Белый амур, как известно, хорошо потребляет излишки высшей водной растительности, а толстолобик – планктонные водоросли.
– Стало быть, природа-матушка и здесь все предусмотрела?
– Да, и мы пытаемся по полной использовать этот природный механизм. По итогам прошлого года в лиманы выпущено около 4 миллионов штук растительноядной молоди. А начинали в 2017 году с 700 тысяч. Да, предвижу возражения, что и это очень мало против 22 миллионов, которые наука предписывает ежегодно выпускать в лиманы. Но ведь растем.
– И деньги находятся на производство этой молоди рыбы-спасительницы?
– Тут не в деньгах дело. Это дело многих предприятий, которые ведут хозяйственную деятельность в водоохранной зоне и причиняют природе определенный ущерб. Они обязаны его компенсировать. Что и происходит, когда в лиманы выпускают молодь растительноядных рыб. Выращены они как раз на средства таких предприятий.
– Программа, рассчитанная на три года, уже исчерпана, а до заветной цели еще очень далеко.
– Программа – да, но не сама работа. Она и дальше будет продолжена и не ограничивается какими-то временными рамками. Три года назад нам важно было начать эту процедуру, образно говоря, завершить разработку административных действий, реализовать эти самые задачи. Ведь не приведете ни одного примера, чтобы предприятия вот так компенсировали причиняемый ущерб природе. Да, на всю площадь пока сил не хватает. Работаем по группам лиманов. В Славянском районе, в Темрюкском отработали. Теперь – в Приморско-Ахтарском. И дальше пойдем. Это называется интенсивное зарыбление отдельных участков. Цифры здесь более подъемные, чем выпуск десятков миллионов штук молоди на все 190 тысяч гектаров азовских лиманов.
Зарыбление по группам лиманов выгодно еще и тем, что позволяет вносить определенные коррективы. А как, к примеру, будет лучше: выпускать в водоемы 25-граммовую молодь или дать ей подрасти до 100 граммов? Либо менять процентное соотношение растительноядных рыб: больше белого амура, меньше толстолобика, и наоборот.
Увеличиваем и стадо сазана. Тут все зависти от состояния водоема. В отличие от травоядных, у сазана совсем иной спектр питания. И мы стараемся полнее использовать продуктивную ценность каждого лимана.
Еще хочу отметить, что сейчас больше внимания мы стали уделять и осетровым. Кто-то скажет: не до жиру, быть бы живу – и будет прав. Но на проблему надо смотреть шире. То, что осетровых в лиманах стало больше, отмечают и рыбаки, и пограничники, и рыбоохрана.
К сожалению, в прошлом году в дело вмешалась засуха. При такой катастрофической нехватке воды говорить о каких-то результатах, пусть и промежуточных, просто невозможно. Оценочную работу перенесли на этот год.
Что касается механической очистки лиманов – углубления водоемов, расчистки гирл по трехлетней программе и далее, – в прошлом году по причине той же засухи ее полностью выполнить не удалось. А деньги были выделены, сметы составлены. Поэтому Росрыболовство ставит задачу завершить работу в последующие годы. В прошлом году, например, вода из лиманов в кои-то веки пошла в русло Протоки, которая была почти пересохшей. Соленая нагонная вода в пресноводной реке. Скажи старожилам – не поверят. Они о таком и не слышали.
От засухи до сих пор звенит в ушах
– Пришлось услышать, что в некоторых нерестово-выростных хозяйствах в определенных местах рыбе был закрыт доступ к естественным нерестилищам. Почему так произошло? Местные жители были очень недовольны.
– Да, такой случай был в Щербиновском районе. Куда было пропускать рыбу на нерест, если устье Еи, где расположено нерестово-выростное хозяйство, оказалось сухим еще с декабря? Мы объехали Ею от истоков до устья – Щербиновский район, Староминский, Павловский, Новопокровский. Кругом было сухо. Потрескавшаяся земля. В нерестово-выростных хозяйствах вода была только в каналах. Соленость этой воды была запредельная – 13 промилле. Запустить туда рыбу на нерест, а это в основном судак и тарань, значило отправить ее на верную гибель. Люди были возмущены – это правда. Но из двух зол мы выбрали меньшее. Решили так: пусть в тот засушливый год не будет нереста, но мы сохраним рыбопромысловое стадо. Другого было не дано.
Между Доном и Кубанью
– Мы продолжаем работу теперь уже над пятилетним планом восстановления Азовских лиманов. Цели останутся прежними – биологическая мелиорация и механическая очистка водоемов. Тут потребуются основательные научные исследования. Прошлый год наглядно показал, что сейчас необходимо знать водный баланс. Без этого говорить о дальнейшем развитии рыбной отрасли не приходится. Надо задействовать рыбохозяйственную науку. Но даже не столько ее. В первую очередь надо понимать гидрологию, существующий водный баланс. Необходимо иметь точные данные по режиму водности огромных территорий, на какой минимальный объем воды можно рассчитывать даже в самый засушливый год.
Вот в прошлом году, получив около 4 миллионов штук молоди растительноядных рыб, мы не могли найти место, где их можно выпустить. В лиманах почти не было воды. На мелководье она становится легкой добычей бакланов. Потраченные средства могли уйти впустую. Кстати, поэтому мы и сконцентрировались в определенной степени на производстве молоди осетровых пород. Здесь не требуется такого количества воды, как для растительноядных рыб. Это я к тому, что архиважно на каждом этапе четко знать ситуацию с водой на перспективу. Без этого никакие планы сверстаны не будут или они окажутся мертворожденными.
Предстоит детальное исследование водного баланса междуречья Дона и Кубани. Огромная работа, но она необходима. Уже подключены не только институты Кубани и Ростова-на-Дону, но и московские научные организации.
