В этом сезоне Сергей Сироткин – единственный российский пилот в «Формуле 1». Именно к нему, а не к четырехкратному чемпиону миру Льюису Хэмилтону было приковано все внимание. Но, увы, родные стены ему не помогли: первый домашний Гран-при «королевских гонок» для него завершился неудачно. На сочинском автодроме он финишировал 18-м, то есть последним.
– Как тебе Сочи?
– Мне очень нравится. К тому же я провел здесь, так скажем, «зеленую» часть своей карьеры. К сожалению, этот уик-энд «Формулы 1» был настолько насыщенным, что даже не получилось побывать в знакомых местах.
– Как начиналась твоя карьера?
– Я был фанатом «Формулы 1» с раннего возраста. В пять лет уже не пропускал ни одной гонки, и мне очень хотелось заняться картингом. Мы поехали с родителями отдыхать в Испанию, и там рядом с нашим отелем случайно оказалась картинговая трасса. Спустя несколько дней я упросил отца отвести меня туда и попробовать. С того момента все и началось.
– И вот в сочинском Олимпийском парке состоялся твой первый домашний Гран-при…
– Конечно, чувствовалось внимание со стороны болельщиков, и это было очень приятно, даже неожиданно. Меня везде узнавали – даже там, где не ожидал. Например, во время утренней пробежки. За несколько дней в Сочи я встретил много фанатов, которые глубоко разбираются в автоспорте и искренне поддерживают меня. Это дорогого стоит и дает много позитивной энергии.
– Волновался выступать перед российскими болельщиками?
– Волноваться было некогда и незачем. Когда садишься в машину и закрываешь шлем, твоя работа никак не меняется. Я понимаю, что Сочи – родная земля, родные болельщики, публика, но, когда ты за рулем и выезжаешь на трассу, тебе становится без разницы – в Сочи ты или еще где-то.
– Видел, в честь тебя даже назвали одну из трибун?
– Сам я туда не ходил, мне прислали ее фотографию – безумно приятно. Поделился этим в своем «Инстаграме». Выглядит отлично!
– Как лично для тебя прошла гонка?
– В плане работы это была одна из лучших моих гонок. Мне удался один из лучших стартов в году. Но во втором повороте я оказался между болидами «Рено» и «Заубера». Они меня не видели и зажали между собой. Я потерял не только все, что отыграл, но и еще три позиции, а на такой необгонной трассе, как в Сочи, это привело к негативному результату в целом. После этого я смог вернуть ситуацию под контроль. После двух-трех кругов удалось найти контакт с машиной, продолжить борьбу.
– Но тебя выбили за пределы трассы…
– Да. Во всей этой борьбе я сильно повредил резину и не мог заехать на пит-стоп, потому что была очередь моего напарника Лэнса Стролла. На колесах было много мусора, резины уже не осталось. Я терял по три секунды на круге, в то время как соперники на свежей резине стали много отыгрывать. В тот момент гонка была уже проиграна. Мы оказались в этой ситуации на самой необгонной трассе сезона. Я ничего не мог сделать, и это было очень больно, если честно.
– Чем сочинская трасса отличается от других?
– Здесь со второго сектора достаточно много средних скоростных поворотов, где, понятное дело, ты теряешь много прорывной силы. Преследовать становится труднее.
– Пилот «Мерседеса» Льюис Хэмилтон предложил изменить направление движения в противоположную сторону, чтобы обострить борьбу в гонках…
– Честно говоря, я отношусь к тем гонщикам, которые согласятся на любое предложение, если оно усложнит задачу. Если все согласятся на такое, я буду только рад, но не думаю, что такое возможно.
– Есть ли у тебя ритуалы? Вижу у тебя какие-то браслеты на руке.
– Надеюсь, они приносят удачу, хотя изначально приобретались для красоты. Ритуалов у меня нет. Есть моменты, которые я делаю одинаково каждую гонку, просто потому что привык. К примеру, в болид все время сажусь с левой стороны. Ведь все начинается с картинга: с правой стороны там мотор, садиться с другого борта просто не получится. Плюс поскольку мы не англичане и не японцы – у нас леворукие машины, и мы садимся в них тоже с левой стороны. Поэтому это просто банальная привычка, а не потому что я искренне верю, что если, не дай бог, сяду с правой, то это принесет мне неудачу. Таких вещей много. Например, перчатки. Я всегда надеваю первой левую, потому что в таком порядке мне просто удобно.
– У тебя есть взаимоотношения с болидом? Как ласково ты его называешь?
– Хм. Конечно, когда я нахожусь в машине, то отношусь к ней как к единому со мной целому. Но по факту болид – набор запчастей, собранных в один механизм. И того, что напичкано в этой машине здесь и сейчас, может не быть через две недели. Инженеры ее постоянно дорабатывают. Поэтому я обращаюсь к ней просто – «болид».
– Насколько изменилась машина по сравнению с той, что была в начале сезона?
– Сейчас она намного быстрее. Конечно, ее поведение сильно зависит от погоды и особенностей конкретной трассы. Сложность в том, что соперники прогрессируют столь же быстро, как и мы. Проблемы, которые мы выявили в апреле этого года после этапа в Бахрейне, оказались фундаментальными. Но нам потребовалось больше времени, чем соперникам, чтобы выявить их причину и найти способ решения. Только после этого мы смогли сделать машину лучше, заложить правильный базис для дальнейшей работы и начать думать о прогрессе. Я считаю, что мы можем гордиться усилиями и проделанной работой, хотя пока и не находимся на тех позициях, на которых хотим быть.
– Как ты не устаешь от вождения? Да еще и такого скоростного?
– «Формула 1» – это работа. И, признаюсь, среди коллег я еще не встречал пилотов, которые получали бы столько удовольствия, как я. Да, это тяжело. Но все, что я делаю, – от сердца. Автоспорт – это моя любовь.
– Судя по твоему «Инстаграму», у тебя есть девушка. Как она относится к твоей работе?
– Переживает, конечно. Но мне с ней повезло. Она понимает меня. Кстати, приезжала поддержать меня в Сочи.
– Какую музыку ты обычно слушаешь за рулем?
– Я не фанат музыки, но слушаю либо радио, либо Басту, с большим удовольствием могу послушать Григория Лепса.
