Я родился в 1913 году. До 1938 года работал токарем в городе Гулькевичи. Потом был направлен на службу в органы НКВД. Работал в 1-м Спецотделе в городе Краснодаре. Войну встретил уже взрослым человеком в возрасте 32-х лет.
Трудно даже описать первые недели войны. Фронт еще гремел где-то на наших западных границах, а в глубоком тылу, которым тогда являлась Кубань, уже шли невидимые схватки с немецкими диверсантами, агентами и шпионами. Они не только совершали диверсионные акты, но и пытались сеять панику среди населения, пропагандировать «гуманитарную» миссию Гитлера, «цивилизованность просвещенной Европы». Поэтому мы неустанно боролись с проявлениями паникерства, мародерства, распространителями панических слухов, которые распускали вражеские агенты, пораженческими настроениями и другими враждебными проявлениями. В тоже время на случай оккупации края, разрабатывались и осуществлялись мероприятия борьбы в тылу вражеских войск.
Несмотря на ожесточенное сопротивление наших войск, война все же докатилась и до Кубани. Встал вопрос об эвакуации важнейших народнохозяйственных и военных объектов, а так же огромного количества документов, составляющих государственную тайну и имеющих стратегическое военное значение. Одним из таких совсекретных документов являлся архив краевого УНКВД. Руководство управления поручило эту работу непосредственно мне.
Надо ли объяснять, насколько важны были эти документы, и как охотился за ними немецкий Абвер? Достаточно сказать, что здесь находились данные о нашей агентурной сети в тылу противника, сведения о советских разведчиках, действующих в стане врага. Поэтому подготовка архива к отправке, маршрут следования эшелона проводились в режиме особой секретности. Здесь была недопустима даже малейшая утечка информации. Еще раз подчеркну, что наш оперативный тыл был буквально наводнен диверсионными группами врага.
Приведу лишь один пример. В ходе изучения гражданских лиц, окружавших воинские подразделения, нами был обнаружен, а впоследствии арестован и разоблачен крупный агент германской разведки Абвер и его два «адъютанта» выполнявших роль связных. Этот агент «Донцов И. К», выполняя задание вражеской разведки, проник в наш тыл на Северный Кавказ во время вторжения немцев в город Ростов-на-Дону. Затем, когда в результате контрнаступления наших сил немцы из Ростова были выбиты, он с двумя солдатами остался уже на стороне советских войск. Затем свободно, разными видами транспорта, в форме советского офицера-летчика и двух красноармейцев, выезжал в Пятигорск и другие города для изучения воинской обстановки в стратегически важных участках Северного Кавказа. Собранные данные пересылал своим хозяевам с помощью хорошо обученных своих «адъютантов».
Маршрут эвакуации архива был сложным. Нам предстояло следовать двумя вагонами в составе железнодорожного эшелона. Из Краснодара через Армавир, до Минеральных Вод, затем уже до Махачкалы. Далее предстояло двигаться по воде. От Махачкалы до Гурьева Каспийским морем, а потом вверх по реке Урал до самого Уральска. Как видим, путь предстоял не близким. А если учесть, что двигаться предстояло в условиях войны, во время ведения ожесточенных боевых действий, то сложность нашего марша многократно увеличивалась.
С первых же километров движения эшелона война внесла свои коррективы в планы следования состава. Где-то в районе Армавира поезд попал под бомбежку, и был почти полностью разбит. Не берусь сейчас судить о том, что немцы знали об архиве и действовали по наводке. Но тогда я был уверен в целенаправленном нанесении бобового удара. Когда ты попадаешь в бомбовый ад, то, кажется, что весь огонь ведется непосредственно по тебе.
Но мне повезло. Я сам выжил, а вагоны с архивом находились в конце состава и потому почти не пострадали. После небольшого ремонта и переформирования, мы двинулись дальше. Но под Минводами наш эшелон снова атаковала немецкая авиация. И на этот раз я уцелел, и архив остался в сохранности. Однако мысль о том, что по нам ведут прицельный огонь, все чаще приходила на ум. Поэтому в Махачкале было принято решение по ходу резко изменить маршрут движения.
Далее мы проследовали через Баку на Красноводск, затем в Ташкент, и уже оттуда в Уральск. Так закончилась моя эпопея с эвакуацией архива. Потом я вернулся на Кавказ и продолжил беспощадную войну с фашистами. На мою долю выпала святая миссия освобождать родную Кубань от захватчиков. И я этим горжусь всю свою жизнь.
Федор Друшляк
