Если бы майору Соловцу кто-нибудь сказал, что в 60 лет будет катить коляску с малышами, он покрутил бы пальцем у виска и отправился в питерский кабак. Да, в сериале «Улицы разбитых фонарей», наверное, такого не могло случиться. Ну а в реальной жизни актера Александра Половцева, сыгравшего эту роль, как оказалось, может быть все.
– Александр, недавно вам исполнился 61 год. Возраст чувствуете?
– Это какие-то неправильные цифры! (Улыбается.) За последние два года произошли радостные события – появление на свет сыночка Андрея и дочки Яночки. И это так стимулирует: огонек внутри зажигается, бабочки порхают в животе. Поэтому пока о возрасте задумаешься, кто-то из ребятни уже тянет тебя за руку – дай конфету, идем гулять.
– Правда, что вы скрывали от общественности рождение дочки?
– Да, понимаете, когда у меня в 50 с хвостиком родился второй сын, появилось множество злопыхателей – мол, зачем? Поэтому, когда появилась Яночка, я сообщил новость всем друзьям: «У меня дочка, только никому не говорите!» (Улыбается.)
– Свое детство вспоминаете с ними?
– Конечно. Но у нас все по-другому было. В отсутствие «вкусняшек», гаджетов мы проводили большую часть времени на улице. Счастьем был поход в кино или даже сильный мороз: тогда можно было не идти в школу, а погонять с ребятами в хоккей во дворе. Набегаешься, вечером ляжешь в горячую ванну – красота. А еще я читать любил. И с детства был застенчивым. Поэтому досуг с книжкой в обнимку – мое.
Мой папа ходил в плавание по Европе, два раза в «кругосветку». Поэтому у меня всегда были модные джинсы и жевательная резинка, которой я щедро делился с друзьями. В перерывах между командировками отец приучал меня к труду: натирать пол мастикой, чистить картошку, готовить суп, гладить рубашки чугунным утюгом. Пока мама на заводе, я приходил из школы домой и стирал, убирал, готовил. Мне приятно было, что после тяжелого дня мама приходила в чистую, уютную комнату. И сейчас, если я не на съемках, помогаю дома жене Эсане. Она, женщина восточная, поначалу удивлялась: как так? Муж ребенка купает или овощи чистит! (Улыбается.)
– Вы упомянули, что были застенчивым ребенком. Как решились в театральный поступать?
– Нуууу… это было в младших классах. А потом я стал заниматься в драмкружке. Там были одни девчонки, поэтому все главные роли доставались мне! (Улыбается.) Мы серьезно занимались, играли даже «Короля Лира». И наша учительница как-то мне сказала: «Саш, давай попробуем поступить». Я выучил басню, стихи и… не поступил. Как так? Я, который постоянно висел на Доске Почета! На следующий год решил во что бы то ни стало попасть в театральный. Мечта сбылась!
– Наверное, не думали никогда, что известность принесет роль человека в погонах…
– И до «Улиц разбитых фонарей» у меня были главные роли. Например, в фильме Сергея Овчарова «Барабаниада» я играл роль без слов, в кадре – только музыка, игра на барабане. Это очень сложно для актера – уровень Чарли Чаплина… Хотя больших ролей было немного – голодные 90-е. Мне с женой Юлией приходилось как-то выживать: и фартуки продавали, и мыло…
И все же я верю в судьбу. Не знаю, уж как так вышло, что мы встретились в кафе на «Ленфильме» с режиссером «Улиц разбитых фонарей» Александром Рогожкиным, почему из сотен претендентов отобрали именно нас на эти роли. Никто из нас не понимал, что такое «глухарь», «огнестрел», «в отказ». Не это важно. Главное, что у нас, молодых актеров, была любимая работа. Понимаете, в то время дали роль – хватай. Тогда вообще не было ничего: по «Ленфильму» бродили псы, и в окнах свистел ветер.
– Вот вы и ухватились. И 16 сезонов отснято уже. Как считаете, в чем секрет популярности этого сериала?
– Сам задавал себе этот вопрос. Не знаю, возможно, в том, что в то время была пустая ниша в кинематографе. Может быть, простота существования в кадре. Мы играем не каких-то супергероев, а простых ребят, которые честно выполняют свою работу и могут не вернуться с очередного задания. Во время съемок мы знакомились с нашими реальными прототипами. Это было потрясающе.
– Еще один известный сериал с вашим участием – «Восьмидесятые». Ностальгию испытываете?
– Да! Это вообще добрый, чудесный проект, в котором можно было похулиганить. Когда пришел на съемочную площадку, чуть слезу не пустил – увидел старый сервант, трюмо, хрустальные фужеры. Мне кажется, я поймал зерно своей роли, буквально купался в ней. Есть у меня такая примета – когда я не знаю, куда в кадре деть руки, значит, роль мне скучна. А тут я был в таком кураже, что даже забывал о них. Самое интересное, что, когда вышел сериал, ко мне стали подходить молодые люди и спрашивать, что же будет дальше. Внимание молодежи к нему было для меня полной неожиданностью. Наверное, потому, что сейчас мало хороших фильмов. Я как-то посмотрел современную комедию, вышел из кинотеатра и пока дошел домой, забыл сюжет.
– Вы сейчас где-то заняты?
– С рождением детей мне пришлось отказаться от нескольких предложений. Помогал супруге. В планах – новый проект для НТВ.
– В одном из интервью вы сказали, что ваша третья жена Эсана – последняя любовь. Как с течением жизни менялось ваше представление об этом чувстве?
– Для меня любовь – это космос. Не в обиду предыдущей супруге (актрисе Юлии Соболевской. – Прим авт.), которую я тоже любил, с Эсаной мне просто крышу снесло. Я не мог ни спать, ни есть, ни пить – думал только о ней. Хотелось ее слышать, видеть, осязать. Хотя удивительно, что мы вообще встретились.
– Что означает ее необычное имя?
– Переводится как «Легенда». Эсана из многодетной семьи крымских татар, из Новороссийска. Приехала в Питер работать юристом. Мы случайно попали в общую компанию. Увидел ее – и все, понял, что пропал. Я говорил себе: «Ты дурак, тебе 50, ей – 27». На тот момент моему браку с Юлией исполнилось почти 30 лет. И в то же время я понимал, что не могу жить без Эсаны. А вы говорите – любовь!.. Юлия все поняла, истерик не устраивала, и сейчас они с моей нынешней супругой общаются.
– Александр, вы счастливый человек?
– Да! Теперь дожить бы до ста лет, чтобы увидеть того негодяя, который осмелится просить руки дочери.
