Владелец магазина сообщал горожанам: «Всегда в большом выборе бакалейные, кондитерские, гастрономические и прочие товары». Имелось там и что выпить с устатку – куда ж без этого: «Крымские, кахетинские и другие своего розлива вина, удельные и других известных фирм. Вина иностранные лучших фирм. Ром, коньяк, ликеры, наливки и прочее».
К «прочему» купец, по-видимому, стыдливо относил, не озвучивая, местную водочку, а зря! Естественно, были в продаже и различные консервы, «за хорошее качество которых на выставках в Кременчуге 1896 года и Киеве 1897 года присуждены награды: три серебряные медали». Известное дело, за просто так медали в ту пору не раздавали.
Успехи купца в торговом деле не остались незамеченными. Осенью 1906 года почтальон принес ему нежданное письмо (приведем его дословно): «По постановлению группы анархистов комитета «Анархия» вы обязуетесь внести в комитет 300 рублей. В случае неисполнения требования или если вздумаете прибегнуть к защите полиции, то поплатитесь жизнью! 23 сентября в 10 часов вечера вы должны эту сумму положить на Красной улице под первую лавочку возле Азовского банка».
Прочитав письмо, Алексей Акимович почесал за ухом, тяжело вздохнул, но угроз отнюдь не испугался и отнес письмо на Базарную, № 18, в Управление 1-й полицейской части.
– Извольте ознакомиться, Григорий Спиридонович, – Коваленко протянул конверт приставу Журавелю, известному в городе полицейскому.
Дослужившись до чина губернского секретаря (армейского поручика), Григорий Журавель прослыл в городской полиции профессионалом высшей пробы в уголовном сыске. Про таких говорили: на этом деле он свору собак съел и не поперхнулся. Кабы не погиб летом 1907 года от рук террористов, будучи исправляющим должность помощника полицмейстера Екатеринодара, то наверняка осенью 1908 года, при учреждении сыскного отделения при городской полиции, Григорий Спиридонович занял бы пост его начальника. Впрочем, об этом как-нибудь в другой раз.
Пристав внимательно ознакомился с «вымогательным» письмом, хитро улыбнулся в ус и распорядился положить в указанное анархистом место конверт с «оберточной бумагой» внутри, устроив засаду. В назначенный день в названное время к лавочке возле здания Азовско-Донского коммерческого банка на Красной, № 46, суетливо оглядываясь по сторонам, быстро приблизился невзрачный мужичок в поношенной рубахе и изрядно потертых штанах. Придерживая мастеровую фуражку, он нагнулся и стал шарить рукой под лавочкой. Едва мужичок достал конверт с «куклой», из засады выскочили городовые и вмиг скрутили его.
Из тени на освещаемый электрическим фонарем тротуар ступил Григорий Журавель, подошел к задержанному, взглядом просверлил его с головы до пят и, явно удовлетворенный увиденным, хмыкнул и произнес:
– Хлопцы, да из него анархист-террорист как из говна пуля.
Потом на секунду принюхался и вынес окончательный вердикт:
– Так, дрянь приблудная!
Городовые взорвали тишину дружным хохотом.
…В ходе дознания было установлено, что задержанный – крестьянин Василий Дехтерев, сапожник, проживавший неподалеку и никакого отношения к анархистам-террористам не имевший, но ежедневно покупавший у мальчишек газеты и от корки до корки их читавший.
Надо сказать, что в ту пору Екатеринодар наводнили террористические боевые группы эсеров, анархистов, максималистов и прочих социал-демократов, а также армянских боевиков из организаций «Гнчак» и «Дашнакцутюн». Они бесчинствовали, нахально являлись домой к «буржуям» (купцам и богатым обывателям) или направляли им письма, требовали денег, прикрываясь революционными лозунгами и риторикой, дескать, на правое дело нужны средства. При этом угрожали смертью не только главе семьи, но и его близким.
Купцам приходилось отдавать деньги, ибо обращаться в полицию они боялись. Кто не отдавал, того демонстративно убивали на улице, на глазах у многочисленных очевидцев. Кое-кто из купцов начал панически покидать Екатеринодар, укрываясь в других населенных пунктах. Словом, на город опустились страх и жуть. Газеты едва ли не ежедневно выходили с траурными некрологами.
Местный простой люд, охочий до халявы, быстро смекнул и под вывеской «террористов» стал рассылать «вымогательные» письма и получать легкие деньги. Но нашему сапожнику крупно не повезло, ибо, во-первых, купец Коваленко не убоялся угроз и обратился в полицию, а, во-вторых, за дело взялся пристав Григорий Журавель.
Уголовно-политический террор массово продолжался в Екатеринодаре до октября 1907 года. В это время в город прибыл «инкогнито из Тифлиса» полковник Федор Андреевич Засыпкин, который учредил охранный пункт, и накал страстей несколько снизился. А еще через год в Екатеринодаре воцарились покой и благочиние.
…Минуло четыре месяца. В ночь на 29 января 1907 года во все тот же магазин Алексея Акимовича Коваленко на Красной, № 23, этот чудный оазис изобилия еды и выпивки, нагрянули двое громил: турецкоподданный армянин («продавец газет») и персидскоподданный татарин («неизвестной профессии»). Проломив ломом стену магазина со стороны двора, они забрались внутрь и стали взламывать «несгораемую кассу», то бишь сейф. Шум, доносившийся из магазина, услышали обитатели двора и сообщили владельцу – широко известному в городе человеку. Благо тот жил неподалеку – через два квартала, на Екатерининской, № 16.
Судя по всему, купец был еще и довольно смелым и сообразительным мужчиной. По пути к магазину, пробираясь через сугробы и темень (мостовые и тротуары три дня не убирались, а электрический фонарь, как водится, был разбит), Алексей Акимович встретил скучающего на посту озябшего городового, которого «зафрахтовал» в группу захвата и разъяснил план действий.
Подойдя к парадному входу в магазин, Коваленко открыл ключом двери и сразу же зажег свет, который, как потом отмечалось в протоколе, «моментально осветил помещение магазина электричеством». Одновременно городовой, проникнув внутрь с задней стороны помещения магазина через пролом, наставил на грабителей револьвер и потребовал поднять руки.
Ослепленные светом и ошеломленные обескураживающим приказом, злоумышленники, не ожидавшие подобного эффекта, беспрекословно выполнили требование представителя закона, а владелец магазина тем временем проворно зачистил их карманы, выудив оттуда 1210 рублей – сумму, которую они успели извлечь из кассы. К слову, в то незабываемое время за эти деньги в Екатеринодаре можно было прикупить не только вполне приличный домик недалеко от центра, но и свечной заводик к нему в придачу.
Как говорится, грабителей взяли с поличным. И можно только сожалеть, что к трем серебряным медалям за качество консервов Алексею Акимовичу Коваленко не прибавилась медаль «За храбрость». Впрочем, злые языки утверждали, что он и с младшим братом, витавшим в облаках со своей картинной галереей, не находил общего языка, да и рабочих на собственных фабриках третировал переработками.
