Кубанские Новости
Общество
Александра Кошелева, Елена Кириченко

Михаил Астапов: «Нынешнее поколение студентов – очень интересные люди»

Михаил Астапов: «Нынешнее поколение студентов – очень интересные люди»
Михаил Астапов
Фото: Антон Приходько
О том, чем сейчас живет молодежь, какие перемены необходимы российскому образованию и почему токарь сегодня нужнее риэлтора, накануне Дня российского студенчества мы поговорили с ректором Кубанского государственного университета Михаилом Астаповым.

Целеустремленные и ищущие

– Михаил Борисович, нарисуйте, пожалуйста, портрет современного студента. Правда ли, что нынешнему поколению, которое еще называют «поколением Z», вообще ничего не интересно?

– Чтобы ответить на этот вопрос, давайте вспомним, что на различных этапах нашей истории о молодом поколении думали современники. Всегда повторялась одна и та же картина: «Молодое поколение недостаточно образовано, недостаточно усидчиво, недостаточно стремится к новому». Во все времена было и будет брюзжание людей, которые достигли определенного возраста.

На мой взгляд, молодые люди разные. И когда мы говорим о портрете, мы просто пытаемся создать некий стереотип – ведь мыслить с помощью стереотипов легче. Я стараюсь уходить от стереотипов. Могу сказать, что через университет проходит целая армия молодых людей, на протяжении нескольких последних лет к нам поступает около 9 тысяч человек в год. И абсолютное большинство этих ребят не просто идут получать высшее образование, они идут получать конкретное образование. Они точно знают, чего хотят. Нынешнее поколение студентов – вне всякого сомнения – очень интересные люди. Целеустремленные, ищущие. Но при этом, повторюсь, они, конечно, разные.

– Что, кроме учебы, их интересует?

– И наука, и спорт, и общественная работа. Большинство – это люди, которые знают, что делают и к чему стремятся. Но есть нюансы. Нынче ситуация такова, что неограниченное информационное пространство создает возможности, когда можно пойти, как говорится, не тем путем. И у вуза есть представление не только о том, каким образом можно дать образование, но и как надо работать с молодыми людьми, чтобы они стали настоящими гражданами, патриотами своей страны. Я вижу роль вуза в том, чтобы ненавязчиво, но твердо указать этот путь и объяснить, почему он является верным. Тогда, наверное, мы выполним эту задачу.

Союз теории и практики

– Бытует мнение, что в вузах учат в основном теории. А предприятиям, как правило, уже нужны практики…

– Знаете, мы очень любим вспоминать советское прошлое и говорить о том, что тогда система образования была одной из лучших в мире. Но при этом забываем, какой именно она была. А она была фундаментальной, то есть максимально теоретизированной. Это касается и общеобразовательной школы, и вузов.

Почему тенденция на сохранение этого начала остается в системе высшей школы? Если говорить совсем упрощенно, то любой дом должен иметь свой фундамент. Так вот, теория выступает в качестве такого фундамента. Без очень приличной теоретической подготовки никакие практические навыки, особенно в сложных профессиях, невозможны. Ну давайте представим инженера, который обладает некими практическими навыками, но не знает теории вопроса, при этом он принимает участие в сооружении очень сложных сооружений – таких как Крымский мост, например. Можно ли его было построить без сопромата?

– Наверное, надо искать баланс между теорией и практикой?

– Безусловно. Бывают перекосы, когда молодые люди неплохо владеют теорией, но при этом практически ничего не могут сделать руками. Только правильное сочетание теории и практики в каждом направлении может давать оптимальный результат. Наверное, процентов 25–30 от совокупного времени периода обучения – это практические навыки, которые можно получать через общение с работодателями, которых мы привлекаем к сотрудничеству.

В завершение ответа на этот вопрос хочу привести один пример. В прежние времена, когда у нас были несколько другие отношения с Западом, я обратил внимание, что наши математики-прикладники очень долгое время находятся в одной из стран. Сейчас она для нас является недружественной.

Конечно, я задал вопрос: что они там делают? Выяснилось, что в ведущих вузах этой страны они работают не со студентами, а с преподавателями-инженерами. А я знаю, что эти крупные вузы и связанные с ними концерны – это мировые лидеры, они находятся на гребне волны.

Оказывается, при очень четко выстроенной системе практико-ориентированного обучения в этой стране есть очень серьезные проблемы в теоретической подготовке. И они исчерпали свой ресурс в этом направлении. То есть все, что они могли сделать на существующей базе, они сделали. А чтобы появились новые идеи в практической плоскости, необходимы новые теоретические знания.

Именно поэтому сейчас идет разговор о том, что российская система высшего образования будет увеличивать период обучения на отдельных направлениях. На мой взгляд, никто так не пострадал от перехода на Болонскую систему, как инженеры. Сокращение периода обучения очень больно ударило по качеству подготовки специалистов.

Работодатель приходит в аудиторию

– Михаил Борисович, а вы довольны тем, как в вашем вузе налажен баланс между практикой и теорией? Надо ли что-то усовершенствовать или у вас все хорошо?

– Сказать «хорошо» могут только люди безответственные или некритически осознающие то, что происходит. Но тем не менее могу отметить, что мы уделяем достаточно большое внимание практико-ориентированному учению. Решение этой проблемы я вижу в практиках, стажировках, которые проходят в реальном секторе экономики.

Это позволяет молодым людям увидеть будущее место работы, оборудование и оснащение, пообщаться с работодателем, который обладает практическими навыками. Но практики и стажировки фрагментарны, и они составляют небольшую часть учебного времени. Поэтому второе направление – это привлечение на работу в вуз внешних совместителей, как мы их называем. Представителей бизнеса, власти и других работодателей.

Приведу пример одного из сугубо гуманитарных факультетов – юридического. Здесь ведут спецкурсы представители прокуратуры, следственного комитета, управления федеральной службы безопасности, администрации Краснодарского края. Более того, отдельные представители этих структур – как правило, руководители – являются членами государственной экзаменационной комиссии.

Что интересно поколению Z: в канун Дня студентов говорим с ректором старейшего вуза
Видео: Кубанские новости

– На сдаче госэкзаменов они уже присматривают себе кадры?

– Я думаю, что они присматривают их гораздо раньше, начиная курса с третьего-четвертого. А потом, когда на руках оказывается диплом, просто приглашают на работу. Такая система работает на разных факультетах. Большое внимание уделяем педагогическому образованию. Университет классический, но педагогическое образование получает около 18 процентов наших студентов.

Мы знаем, какие проблемы с педагогическими кадрами существуют и в городе Краснодаре, и в других муниципалитетах. Людей катастрофически не хватает.

Поэтому у всех студентов обязательна практика в школах, проходят дни открытых дверей, мы используем различные формы интеграции вуза и школы в процессе обучения. Только таким образом мы можем подготовить специалистов, которые будут востребованы.

Не возвращаться в прошлое

Если говорить о способах поступления в вуз, как вы считаете, стоит ли отменить ЕГЭ?

– Вы задаете вопрос человеку, который имел непосредственное отношение к появлению и становлению ЕГЭ в Краснодарском крае. Было это в далеком 2003 году. Тогда я не был ректором, а работал в департаменте образования Краснодарского края. Сегодня коллеги порой спрашивают меня: «Ну что, теперь ты, наверное, по-другому мыслишь?» А я могу с уверенностью сказать, что со временем еще более убедился в правильности принятых нами тогда решений.

Почему эти решения тогда принимались? Потому что прозрачной системы выпуска из школы и уж тем более поступления в вуз к тому времени не было и в помине. Я могу сказать с абсолютной ответственностью, что поступить на отдельные специальности, опираясь на багаж знаний, было вообще невозможно. И никакая подготовка в школе – ни фундаментальная, ни практико-ориентированная – не могла решить эту проблему.

Надо было принципиально менять ситуацию. И введение единого государственного экзамена, равноудаленного от школы и от вузов, позволило преодолеть многие негативные тенденции и в школе, и в вузе.

Ректор университета тогда, на первый взгляд, был вершителем судеб, от него многое зависело. А с другой стороны, он находился под колоссальным прессингом и его действия были весьма и весьма затруднены. Сейчас ректор вуза чувствует себя гораздо более комфортно. Я могу проконсультировать, объяснить, но повлиять – нет, и я считаю, это очень и очень важно.

– Есть мнение, что ЕГЭ – это своеобразная «угадайка», случайный выбор из нескольких вариантов.

– Знаете, я считаю, что всем нам перед тем, как о чем-то говорить, надо понимать то, о чем мы говорим. Вот рассуждение о том, что ЕГЭ – это некая игра, выбор правильного ответа, мне напоминает передовицу газеты «Правда» советских времен. Помните, когда знатный рабочий клеймил Александра Исаевича Солженицына со словами: «Я Солженицына не читал, но я его решительно осуждаю».

Поэтому, когда о ЕГЭ говорят специалисты, которые знают его изнутри, – это одно. Там действительно есть внутренние проблемы. А рассуждения несведущих людей – это совсем другое. Хотя могу сказать точно: количество проблем, которые мы имеем сегодня, несоизмеримо с количеством проблем, которые мы могли бы иметь без единого государственного экзамена. И это проблемы абсолютно разные.

Я считаю, что на том этапе мы зашли в полный тупик и дальше продолжать это было просто невозможно. Коллеги, которые говорят о том, что надо вернуться в прошлое, или лукавят, или просто не понимают, о чем они говорят. Из прошлого надо брать лучшее, но не возвращаться туда.

Современные школы – это космос

– Хотелось бы узнать ваше мнение о системе образования в нашем регионе. Что улучшилось за последние годы?

– Хороших изменений множество. Начну с того, что я ежегодно принимаю участие в августовских совещаниях научно-педагогической общественности, а они проходят, как правило, на базе новых школ города Краснодара. И первое, на что я обращаю внимание, – оснащение школ на Кубани сейчас просто космос! Самое современное оборудование, отличные условия и для образовательного, и для воспитательного процесса, и для культурно-досуговой деятельности. Раньше о таком даже мечтать не приходилось.

Да, к сожалению, не на всех этапах развития есть условия для того, чтобы своевременно решать все вопросы. Вот сейчас администрация края, Законодательное Собрание региона прилагают все усилия, чтобы ликвидировать недостаток учебных мест. Особенно это касается, конечно, города Краснодара и нескольких крупных городов региона.

Количество школ, которое построено в последние годы, не идет ни в какое сравнение с тем, что было ранее. Мне кажется, сейчас в год строится школ больше, чем раньше за 10–15 лет. Это колоссальный прорыв.

Если говорить о содержании школьного образования, я бы отметил очень важный момент, связанный с профилизацией. Он позволяет молодым людям выбрать свой путь и подготовиться к обучению уже в профессиональной школе.

Я с ностальгией отношусь к начальному профессиональному образованию, которое решено было упразднить. Но среднее профессиональное образование разительно изменилось в лучшую сторону. Учебно-материальная база образовательных учреждений вообще не сопоставима с той, что была раньше. И это, конечно, способствует качеству подготовки специалистов.

– А какова ситуация в высшей школе?

– Я очень рад, что у нас стало меньше вузов. Я прежде всего имею в виду филиалов вузов. Потому что, будем говорить честно и откровенно, еще во время моей работы в краевом департаменте образования мы пытались бороться с псевдовузами. Иногда их называли «рога и копыта». Их появление – следствие неверных решений, принятых в 1990-е годы на федеральном уровне. Сегодня произошло «очищение» высшей школы, вузы мансардных этажей ушли в прошлое.

Я бы охарактеризовал ситуацию вообще в целом образовании Краснодарского края как достаточно позитивную, и в этом нельзя не отметить роль региональной власти, губернатора. Потому что, посудите сами, примерно 40 процентов краевого бюджета – это бюджет образования. Это говорит о правильных приоритетах. Не только на словах, но и на деле образованию уделяется очень большое внимание.

Рабочий? Класс!

– Если сравнить студентов нынешних и прошлых, чем они отличаются? И каким должен быть студент будущего?

– Когда мы сравниваем качество подготовки студентов, условно, конца 80-х годов прошлого века и тех, которые учатся сегодня, многие забывают об одной простой вещи. В советской высшей школе обучалось около 20 процентов выпускников общеобразовательных школ. Это были лучшие. И уровень их подготовки был достаточно высок.

А сколько сейчас выпускников поступает в вузы? Около 70–80 процентов. Цифра эта, с моей точки зрения, недопустимо высокая. Хотя мне, ректору вуза, вроде бы не пристало говорить об этом. Как вы думаете, если бы мы тогда, в 1980-е годы, допустили к обучению в вузы 70–80 процентов, у них тоже был бы такой высокий уровень, как у тех, кто поступил? Нет.

– Уровень подготовки снизился?

– К сожалению да. Конечно, обвалом уровня подготовки это назвать было бы не совсем корректно, но проблемы с качеством подготовки, безусловно, существуют. Еще в 2011 году, когда я только три года работал ректором, в одном из интервью я сказал фразу, которая вызвала тогда неоднозначную реакцию читателей. Я сказал, что высшее образование в нашей стране стало слишком доступным, и это серьезная проблема.

В советской высшей школе обучалось около 20 процентов выпускников общеобразовательных школ. Это были лучшие. И уровень их подготовки был достаточно высок.

Сегодня на заводах днем с огнем не сыщешь токарей, слесарей. Строительный комплекс испытывает колоссальную нехватку бетонщиков, каменщиков.

Перекос в сторону высшего образования в ущерб среднему профессиональному колоссальный. Я вообще считаю, что мы допустили огромную ошибку, когда законодательно отказались от начального профессионального образования, сосредоточившись только на среднем профессиональном и высшем образовании. Мы, по сути, уничтожили или существенно сократили базу для подготовки по рабочим профессиям.

– Можно ли что-то изменить?

– Нет ничего невозможного. Только для этого надо признавать свои ошибки и совершать действия, направленные на решение этой проблемы. На сегодняшний день восстановление промышленного потенциала, научно-технологическое развитие нашей страны невозможно без воспитания квалифицированного рабочего класса, это абсолютно точно.

Другой вопрос, где это будет происходить. Будут ли сами заводы, промышленные корпорации готовить кадры или это будет делать система образования вместе с ними. Ведь обучение – дорогостоящий процесс, а современного токаря надо учить на современном станке, который стоит немало.

Поэтому, наверное, необходимо объединение усилий образования и реального сектора экономики. Эту проблему надо решать срочно, и делать это комплексно. Речь идет не только об условиях для обучения, но и о создании соответствующего антуража. Помните такую фразу: «Красив и славен человек труда»? Вот если мы в обществе не вернемся к этой теме, то проблему не решим. Нам очень важно показать, что риэлтор – это классно, но токарь и слесарь – это еще лучше. Нам просто необходимо сформировать эту систему ценностей у молодого поколения.

Мы используем cookies для улучшения работы нашего сайта и большего удобства его использования. Продолжая использовать сайт, Вы выражаете своё согласие на обработку файлов cookies