Честно скажу, очень боялся встречи с Мариуполем. Не только потому, что догадывался, что увижу что-то очень страшное. Дело в другом. Я знал его еще в «прошлой жизни». До майдана и войны 2014 года. Не скажу, что он мне нравился: два дымящих металлургических гиганта превратили его в один из самых грязных городов Украины. Плюс к этому – куча других вредных производств, огромные промзоны, современные кварталы вперемежку со старыми заводскими поселками. В общем, Мариуполь не был городом-красавцем. Но он был городом-работягой, который обеспечивал четверть валютной выручки страны. А главное, хороший или плохой, он был родным домом почти для полумиллиона жителей…
Сейчас это – город-призрак. Здесь редко встретишь уцелевшие строения, зато почти на каждом шагу – разбитые дома, с вырванными снарядами кусками стен и черными от гари проемами окон. Многие одноэтажки превратились в руины с рухнувшими крышами. Правда, есть и более везучие, где всего лишь вылетели стекла и посекло осколками заборы. И как луч света во мгле изредка встречаются целехонькие дома. В тех местах, где не было ожесточенных боев. Но за углом – снова раздолбанные стены, сожженные машины на обочинах, упавшие столбы, свисающие обрывки проводов.
Этим городом и его людьми как живым щитом два месяца прикрывались украинские военные. Если ехать к Мариуполю с севера, то бросаются в глаза запасные линии обороны ВСУ. Лично я насчитал три укрепрайона. С оборудованными дотами, блиндажами, окопами, противотанковыми заграждениями. В общем, противник очень давно и активно готовился к войне. Но! Все эти укрепления были брошены, точнее – даже не занимались. После начала специальной военной операции на юге ДНР украинские подразделения спешно отступали в Мариуполь. Чтобы, спрятавшись за мирными жителями, переждать наступление. Ну, или хотя бы сделать так, чтобы город был уничтожен в результате боевых действий. Почему? А потому, что Донбасс они никогда не считали своей землей и их тактика в 2022 году ничем не отличается от тактики вермахта в 1943-м. Отступая, оставить после себя выжженную землю, чтобы потом намного труднее было все это восстановить.
В чем-то этот план удался. Город в большей части выглядит мертвым. И он бы окончательно превратился в призрак, если бы не его жители. На разбитых улицах встречаешь неожиданно много людей. Они толпятся в очередях за гуманитаркой, куда-то идут с тачками или едут на велосипедах. Или просто сидят на улице на фоне всего этого вязкого ужаса, который для них уже стал буднями. Даже после всех волн эвакуаций здесь остались десятки тысяч мариупольцев. И благодаря им израненный город наполняется жизнью.
– Когда в марте заходили сюда с первыми военными, на них смотреть было страшно. Голодные, чумазые, пили воду, которую сливали с батарей, – рассказывает глава соседнего Новоазовского района Олег Моргун. – А сейчас уже немного повеселели, получают гуманитарку, детей помыли, женщины даже губы красят.
По поручению главы ДНР он уже полтора месяца занимается доставкой и раздачей гуманитарной помощи жителям восточных и северных микрорайонов Мариуполя. И на этот раз мы с ним едем с очередной партией продовольствия. Хлеб, мука, картофель, вода и даже лимонад из Чечни. Моргун – за рулем своего «Патриота», рядом с ним – охранник с автоматом, еще один автомат – под задним сидением, за нами – четыре грузовика с продуктами. Сегодня их должны развести по трем точкам.
Ухабы прифронтовой дороги, сожженные гражданские автомобили на обочинах, брошенные позиции ВСУ, которые больше напоминают мусорники, блокпосты, временная переправа вместо взорванного моста через Кальмиус. Перед въездом в Мариуполь на несколько десятков метров раскиданы останки танка. Видимо, от попадания снаряда сдетонировал боекомплект. А дальше в обе стороны – сталинградский пейзаж. На улице Мамина-Сибиряка возле одного из разбитых торговых центров – толпа людей. Видимо, тоже ждут гуманитарную помощь. Через несколько сот метров – изувеченный обстрелом трамвай, который навсегда остался на маршруте. И уже на подъезде – подбитый и затрофеенный английский БРТ «Саксон», на который уже краской нанесли «Z». Судя по всему, новые владельцы собираются отремонтировать и использовать «старичка» в хозяйстве.
Пункт выдачи гуманитарной помощи находится прямо во дворе одного из частных домов. Старший микрорайона Елена Сергеевна рассказывает о том, как местные жители пережили весь этот кошмар.
– Под обстрелами сидели 46 дней. Обстрелы были такие, что не могли даже на улицу выйти! А еще с завода Ильича украинские снайперы работали. В общем, жизнь была просто ужасная. Мы были изолированы от всего мира. Никому не дали выехать из города, даже семьям с маленькими детьми. И снять пенсии с зарплатами не дали. Очень многие остались без копейки денег! В общем, были в полной блокаде. Еда у всех закончилась!
Стало немного легче, когда их поселок освободили.
– Сейчас по крайней мере в погребах люди не сидят. А я поехала в Новоазовск к главе администрации, потому что мы могли только туда добраться. И Олег Валерьевич нам не отказал, уже третий раз привозит нам гуманитарку. Конечно, этого пока недостаточно, людей еще очень много голодных, которые еще ни разу продукты не получали. Но уже выживаем. Спасибо России, спасибо всем, кто нам помогает!
Кстати, в числе других помощь оказали и представители кубанского казачества.
– Привезли одежду, полотенца, наборы для новорожденных. А то знаете, у нас в погребах во время боевых действий много детишек родилось. Сейчас мы хоть одеваем их, как положено, - продолжает Елена Сергеевна.
Тем временем мужчины активно разгружают мешки с овощами и пакеты с мукой, а представителя новой власти уже обступили местные жители. Как будут выплачиваться пенсии? Как будет рассчитываться стаж, если трудовые книжки сгорели? Что нужно, чтобы подать заявление на восстановление разрушенного дома? Когда откроют еще один пункт выдачи гуманитарной помощи в соседнем микрорайоне? Что будет с водой и электричеством?
Моргун, как может, отвечает. Комиссии по оценке ущерба уже начинают работать, подача электричества затруднена тем, что во время отступления украинские военные взорвали опоры высоковольтной линии, и теперь ее приходится восстанавливать. Что же касается воды, то в качестве временной меры бригады, приехавшие из Донецка, начинают бурить скважины.
А я продолжаю слушать, что говорят люди.
– Первого марта отключили газ, свет и воду! – пожилая женщина Раиса Капитоновна машет указательным пальцем, как будто хочет кого-то пристыдить. – У нас в поселке сильно разрушены дома. Сильно-сильно. Мы уже почти два месяца – без хлеба. Какой-нибудь супчик сварим на костре, и все.
От общей толпы отходят две девочки: той, что побольше, на вид – лет пятнадцать, другой – годика три-четыре. Оказывается, сестры. Старшую зовут Вика.
– Гуманитарку мы еще не получали, но живем, в принципе, неплохо, – она широко улыбается. И объясняет, почему неплохо: – Обстрелов, слава Богу, нет. Так что все хорошо. Все живы. Всего у нас – пять человек: родители и нас трое…
Проехать по улицам Мариуполя в эти дни – еще то приключение. На многих из них – осколки, битый кирпич, стекла, иногда – остатки баррикад. Но этого мало. Мы по старой памяти попытались проехать по короткой дороге к следующему пункту выдачи гуманитарки. Но не смогли: на полпути был взорван мост через железнодорожные пути. Видимо, взрыв задел локомотив, который ехал в то время. Он остался внизу и уже никуда не едет.
Маниакальное желание отступающих украинских военных взрывать мосты – еще одно яркое подтверждение того, что они не считают Донбасс – своей землей. Наш караван развернулся и попытался проехать другой дорогой, возле комбината имени Ильича, но на подъезде к очередному мосту местные отговорили: по нему после подрыва могут проехать только велосипеды. Пришлось возвращаться на окраину и ехать по еще не до конца расчищенному проспекту Ильича. Там уже работали сотрудники МЧС: убирали мусор, разгребали бульдозером то, что нельзя убрать вручную. По обе стороны от дороги, вдоль израненных домов шли несколько групп в голубых спецкостюмах. Убирали труппы. А дальше по ходу движения – пять тел погибших мирных жителей. Один лежит рядом с трупом собаки. Видимо, вышел ее выгуливать.
– Это снайпер с завода стрелял, – рассказывает Моргун.
В Мариуполе уже много свидетельств о преступлениях украинских снайперов. Почему они убивали гражданских людей? Наверное, потому что сами – нелюди. Чуть дальше, уже на подъезде к разрушенному ДК «Искра», – еще один трупп. В машине, на водительском сидении. Видимо, пытался проскочить через зону обстрела. Не успел… За поворотом, чуть дальше серьезно пострадавшего здания заводоуправления «Азовмаша», – снова уничтоженная гражданская машина, через несколько сот метров – еще одна. И уже за поворотом в поселок Каменск – «КамАЗ» со спущенными шинами. И без мотора. Хочется закрыть глаза и не смотреть на все это…
В Каменске приходится самим помогать разгружать гуманитарку: в пункте ее выдачи не хватает мужчин. Становимся в цепочку и перекидываем друг другу упаковки с мукой, коробки с консервами и все остальное. Глава тоже. И его охранник, которого еще в Новоазовске очень просили следить за безопасностью шефа. Закинул автомат за спину и тоже помогает.
– Поселок у нас большой, каждый день сюда прибывают люди. Сейчас – в районе 3200 человек. Много деток, много тех, кто болеет, поэтому нам помощь очень нужна. И мы благодарны тем, кто ее оказывает. Надеемся, что скоро будут свет и вода. И все будет хорошо! – в голосе волонтера Елены звучит надежда. Но дальше в разговоре эта молодая мать троих детей, не может обойти трагическую для всех мариупольцев тему.
– Было очень страшно. У меня брат живет на Восточном. Буквально несколько дней назад мы смогли туда пробраться. А там нет полподъезда. В других домах тоже большие разрушения.
Ее семья пострадала от войны еще восемь лет назад. Когда в 2014-м оккупанты из «Азова» начали творить беспредел в Мариуполе, ее старшая дочь после услышанной стрельбы перестала говорить. И только недавно ей стало немного легче. У большинства жителей этого города – свои счеты с нацистами и огромная ненависть к ним. Это чувствуется даже постороннему человеку…
Немного отдохнули душой в третьем пункте нашего гумконвоя – поселке Старый Крым. Туда союзные войска зашли еще в начале штурма города, и он почти не пострадал от боевых действий. О боях здесь напоминают только уничтоженный украинский БТР возле школы, кое-где – вылетевшие стекла в окнах и отсутствие света. Настроение у людей – уже вполне оптимистичное, волонтеры активно работают с населением, в центре – функционирует небольшой базарчик. И даже побелены деревья – один из первых признаков возрождающейся мирной жизни…
А на обратном пути – снова Мариуполь. После четырех вечера здесь – шумно. Закончилось очередное гуманитарное перемирие, и «Азовсталь» долбят чем-то тяжелым. Трупы на проспекте Ильича уже заканчивают убирать, чуть дальше бульдозер продолжает чистить проезжую часть. Еще дальше дымит полевая кухня МЧС. Здесь готовят горячую еду для жителей. Живых людей мертвого города.
В новейшей истории Донбасса, да и России тоже, не было еще гуманитарной катастрофы таких масштабов. И сегодня многие острейшие проблемы приходится решать в авральном порядке. Не всегда всё проходит гладко, но, главное, что процесс восстановления города уже начался. Первоочередная задача сейчас – спасти, защитить, накормить и хоть как-то обустроить жителей. Наших людей. Тех, которых русские на войне не бросают. И на этот раз не бросят, я уверен…
