Подъесаул Андрей Мамонтов – атаман Тульского станичного казачьего общества, с 2016 года является еще и первым заместителем атамана Майкопского РКО.
Под его руководством работают дружина по охране общественного порядка, пожарная дружина, мобильная поисковая группа, проводится работа по мобилизационному резерву казаков, открыты четыре класса казачьей направленности.
Андрей Мамонтов принимал участие в спецоперации в качестве походного атамана Майкопского казачьего отдела, был командиром минометной батареи.
Женат, двое взрослых сыновей, оба состоят в Тульском казачьем обществе.
– Андрей Петрович, почему вы решили идти на фронт?
– Я потомственный казак. Мои предки по отцовской линии – донские казаки. Прадед служил в пластунах, в Российской империи это был «казачий спецназ» – отряды разведчиков, лучшие из лучших, так что я, считай, из «пластунской династии». Во время Гражданской войны прадед служил в Первом Кубанском казачьем полку с генералом Михаилом Фостиковым, был расстрелян красными. Предки по матери – кубанские линейные казаки, в 1862 году в числе 120 семей первопоселенцев они основали станицу Тульскую. Как наши деды и прадеды, сегодня мы служим Отечеству. Да и какой я атаман, если отправляю своих казаков воевать, а сам останусь здесь?
– Насколько были готовы к тому, с чем пришлось столкнуться в условиях боевых действий?
– В моем подразделении собрались сугубо гражданские люди – фермеры, предприниматели, строители, всего 45 человек. Кто-то в армии был минометчиком, кто-то знал по срочной службе гаубицу, зенитку, но большинство учились здесь, на ходу. Говорить, что страха не было, просто смешно. Другое дело, что старались его не показывать, отшучивались.
Помню первое боевое задание: занять лесополосу, выставить минометы, быть готовыми принять бой и поддержать пехоту. Мы провели под шквальным артобстрелом 11 дней напролет, а ночью над нами ходили квадрокоптеры неприятеля с датчиками движения, нельзя было даже пошевелиться, чтобы не выдать позицию... Никто не смалодушничал!
Когда приходилось отбирать добровольцев, на мой вопрос, кто готов, руку поднимали все. Все до единого рвались в бой, несмотря на возраст и состояние здоровья. Никто не отказывался, каждый был готов выполнять боевую задачу любой сложности. Казаки есть казаки.
Когда кого-то приходилось эвакуировать, спорили и упирались до последнего, а соглашались только потому, что понимали: боец с травмой – обуза для товарищей.
– В чем проявлялось казачье братство?
– Мы работали в связке с бойцами 3-й стрелковой роты, это были казаки Екатеринодарского отдела под командованием Михаила Литвиненко, позывной Михалыч. Казаки-пехотинцы всегда рассчитывали на нас, а мы на них, были уверены, что никто из нас друг друга не бросит.
Нам поступила информация, что противник готовится идти на прорыв. А ребята из 3-й роты стояли в соседней лесополосе, связи у нас не было. Отправили к Литвиненко молодых бойцов – мы называли их эсэмэсками. Ребята отступили к нам. Мы с ними поделились кровом. И потом, в бою, два подразделения работали вместе.
Казачье братство – это чувство локтя, семья, единое целое. Делились друг с другом всем, что есть, укрывались одной дерюгой. Надо будет спуститься в ад и ломать рога чертям, я пойду с моими казаками, они не бросят, а случись что – вынесут.
– В чем состояли ваши боевые задачи и какая из них оказалась самой сложной?
– Боевая задача минометной батареи заключалась в так называемой активной обороне: это прикрытие пехотных подразделений, артподдержка, уничтожение укрепрайонов. Мы находились в состоянии круглосуточной боевой готовности.
На донецком направлении, в районе Авдеевки, бой длился четверо суток. Противник был обозлен, лупил прицельно. Мы отработали задачу эффективно и, слава богу, без боевых потерь. Получили слова благодарности от командования отряда. А в ночь, когда было принято решение эвакуировать нас с этого участка, полосу, где был наш блиндаж, стерли с лица земли. Мы бы там не выжили.
– Есть ли у казаков какие-то особенности, которые отличают наших воинов от других добровольцев, участвующих в спецоперации?
– Конечно, есть! Отличие состоит в том, что мы следуем своим казачьим традициям и живем по казачьему уставу.
В батарее было трое казаков в возрасте за 60 лет. Мы старались им помогать: вещи донести, окоп вырыть, огневую точку оборудовать, а они, в свою очередь, одним своим духом так молодежь поддерживали! На них равнялись. В нашей батарее, единственной из казачьих подразделений, мы собрали и провели круг, на котором создали совет стариков. В наших рядах было немало действующих атаманов первичек, что позволяло нам проводить советы атаманов. Я возглавлял эти сборы на правах походного атамана. Мы были первыми, кто в боевых условиях провел казачий круг по приему казаков в казачье общество. Это были наши молодые бойцы Сэм, Тимоха, Молодой. Приняли в казачье братство и действующего боевого офицера Российской армии, артиллериста, позывной Ставрополь. Он геройски погиб, и память о боевом товарище навсегда останется в сердцах казаков. Позже по нашему примеру советы атаманов начали проводить и в стрелковой роте, приглашали нас на казачий круг в другие подразделения.
Мы старались оберегать молодых казаков, но разве их удержишь? Саша, Скиф – детдомовец, вэдэвэшник, служил по контракту в Сирии, очень храбрый парень, у нас был разведчиком-корректировщиком, вызывался на все самые опасные задания. Ярослав, Ярый – командир минометного расчета, умел, как никто другой, поддержать в товарищах боевой дух. Друзья Сергей и Паша, Сенька и Факир – неугомонная парочка, без них ни одно дело не обходилось. Глядя на наших молодых казаков, я думаю, что у России прекрасное будущее.
– Что вам помогало?
– Вера в Бога. Мы знали, что дома нас ждут и за нас молятся все: родные, друзья, братья-казаки.
Когда мы вернулись, атаман Майкопского отдела собрал нас для торжественного награждения в Свято-Михайловском мужском монастыре в поселке Победа. Это очень значимое для казаков место. Его называют Казачьей Лаврой, потому что идея создать Михайло-Афонскую Закубанскую пустынь принадлежит потомкам казаков-переселенцев. На строительство, которое началось в 70-е годы XIX столетия, собирали деньги жители казачьих станиц, а в 90-е годы наши казаки занимались восстановлением храмов. Монашеская братия с настоятелем монастыря игуменом Герасимом Буняевым молилась за нас и день, и ночь. Мы это чувствовали, их молитва нас спасала и оберегала.
Награды в тот день была удостоена и моя супруга Оксана. Атаман ей вручил нагрудный знак отличия «За безупречную службу кубанскому казачеству». Она уже много лет является председателем тульского войскового женского комитета, ведет очень активную общественную жизнь. Когда мы отправились в Донбасс, она создала группу в соцсетях, где объединила всех жен, матерей, сестер. По мере возможности мы старались сообщать своим хотя бы главное – живы-здоровы, а дома эта весточка сразу же облетала всех. Я очень признателен жене – она у меня умничка, настоящий тыл.
