Согласитесь, когда у человека фамилия — Аполлонов, он должен заниматься искусством. Александр Алексеевич — известный кубанский скульптор, заслуженный художник России, член-корреспондент Российской академии художеств. Награждался двумя серебряными медалями Академии художеств СССР и высшей наградой РАХ — орденом «За заслуги перед искусством». Лауреат международных симпозиумов по скульптуре. Казалось бы, все хорошо. Своя мастерская на улице Фрунзе. Однако в последние годы о нем вспоминают нечасто.
***
— Мэр Самойленко как-то появляется у меня, прямо здесь, чуть ли не со всей своей свитой, хотя у нас на тот момент отношения охладели. Говорит: «Помоги, у меня с могилы сына какие-то варвары металлические розы украли. Надо что-то придумать». Я придумал — выложить розы флорентийской мозаикой. И красиво, и надолго. Так и поступили. Я сделал эскиз, другие люди — эту работу. Самойленко потом приехал с бутылкой, разлил коньяк, говорит — большое тебе спасибо, давай, а я руками развел, не пью, мол, после болезни. «Ты что, меня не уважаешь?» — «Уважаю, но мне нельзя!» Тогда Валерий Александрович выпил свой бокал, потом мой, встал и молча вышел…
— А есть? — спрашиваю. Аполлонов вскидывает брови, достает из-под столика и разливает «Лезгинку» по двум большим бокалам. Сразу всю. А было полбутылки. Так был одобрен первый вариант этой статьи. Но этот — второй. Первый был суховат, как доклад о прожитой жизни.
***
Поначалу я думал, о чем говорить с человеком, с которым незнаком. Но получилось все просто: скульптор сразу стал рассказывать о себе. Говорили часа полтора. Потом я рассмотрел его мастерскую, заполненную скульптурными этюдами, книгами, набросками, подарками и сувенирами. Одних инструментов целая стена.
— Вот у кого всегда можно спросить отвертку! А этот образ Богородицы неканонический какой-то…
— Это не икона, а мой этюд с одной католической картины. Переосмысление. Вариант автора.
Вариантов — полная мастерская. Какие-то античные люди. Не все одеты. Цари, женщины, головы, руки, лошади. Так много, что всего сразу и не заметишь.
***
Жена Вера, пока мы говорим, трудится над образом военного летчика-испытателя, мирового аса Александра Федотова. Срочный заказ. Вера помогает и поддерживает мужа во всем. Позднее смотрит мой текст. Правит ошибки. Без ошибок никак, говорю, «они иногда всегда случаются». Вера смеется. Решаюсь спросить хозяина об удивительной скульптуре. На высоком постаменте в полный рост — царь Николай II с сыном, царевичем Алексеем.
— Да, есть такая задумка, хотел бы, чтобы эта работа была у нас в городе. Все-таки наследник был атаманом всех казачьих войск России…
Такую скульптуру не забудешь. Но она существует только в этой маленькой мастерской.
***
Азы будущей профессии Аполлонов постигал в Орджоникидзе (сейчас —
Владикавказ). В Доме пионеров, в самом обычном кружке у преподавателя Евгения Каракозова занимались дети: резьбой по дереву, позднее — скульптурой. Но у Евгения Ивановича был великий дар: из этого кружка вышли, только представьте, 28 художников с именем, которые учились в московских профильных институтах, Суриковском и Строгановском, а также в ленинградской «Репинке». Известный краснодарский скульптор Алан Корнаев, например, тоже начинал у Каракозова. Поначалу в Краснодаре Корнаев и Аполлонов даже работали в одной мастерской.
***
— Мои родители были геологами, — вспоминает Аполлонов. — Сюда наша семья переехала в 1964-м, в 65-м я поступил в пединститут на худграф, однако с четвертого курса ушел, уехал в Москву. Поступил в МГХИ, художественный институт имени Сурикова на скульптурный факультет…
У нас хороший курс был, с отличными преподавателями: Томский, Бабурин, Иваницкий… Все, кто со мной учился, стали настоящими профи. И сейчас на факультете скульптуры преподают народные художники России, академики и профессора Александр Иулианович Рукавишников и Михаил Владимирович Переяславец, у Саши и Миши уже свои школы…
***
После учебы, в 1975-м, Александр вернулся в Краснодар. Поначалу осматривался. Здесь была «целина»: два скульптора, Олег Коломойцев и Иван Шмагун — и, в общем-то, все. Иван Петрович помогал начинающему коллеге дельными советами. У него в краснодаре уже стояли 11-метровая «Аврора», солдат-победитель на улице Постовой, другие работы. Шмагун помогал советами начинающему. Стартом к признанию среди коллег стал краснодарский Дом книги.
— Это мой первый крупный заказ. Его должен был делать другой, но тут сгорел ресторан, коллега взялся за него, Дом книги подвис. Предложили мне. Я решил использовать в работе тонированный подкрашенный гипс; в общем, угадал…
Рельеф в интерьере Дома книги был признан лучшей работой в РСФСР по Художественному фонду в 1977 году, скульптор получил первую премию, пошли большие заказы — и другая жизнь.
***
В конце 80-х — начале 90-х Аполлонов руководил Домом творчества в Переславле-Залесском: художник из дворян Дмитрий Кардовский завещал после смерти бывшую дачу молодым коллегам. Ярославль, жемчужина Золотого Кольца, не мог оставить равнодушным творческую душу. В Доме творчества, помимо студентов МГХИ, занимались художники Сибири, Урала и Дальнего Востока — там не хватало кадров, и их «подтягивали» на мастер-классах.
— Хорошее было время! Два месяца шел мастер-класс, занимались по 12 — 20 часов этюдом и композицией. Смотрели, оценивали, кого-то хвалили, кого-то просто выгоняли. Лучших рекомендовали на выставки. Худфонд тогда жил безбедно, Союз художников покупал лучшие работы. Художники постигали азы анатомической пластики. Обнаженные модели были, и мужские, и женские, как же без них?..
***
— В Переславле я находил вдохновение. Во-первых, лепил русских иконописцев, во-вторых — лица местных жителей. Они очень характерны. Хотя мужики там в основном спившиеся, а женщины не особо красивы, но глаза — как будто с иконы глядят! Ярославские девчата пели удивительно хорошо. И мужикам спуску не давали. Придет одна на реку белье полоскать — мужики удочки сматывают и уходят. Удивляло, что любой шкет мог послать родителей матом — это в 80-х!..
Аполлонов посвятил местным жителям серию этюдов — они стирают, парятся, пьют, гуляют. Живут, одним словом. Пару лет назад для одного краснодарского ресторана Аполлонов слепил двух казаков с огромной винной бочкой. Казаки дались ему легко, а больше всего скульптор думал над тем, как слепить… сало. Потом взял да и вылепил порося.
***
— Знакомство с историком-краеведом Виталием Бардадымом помогло понять, что такое Екатеринодар, его история и его жители. Мне стало интересно здесь работать, я решил сделать упор на историю. Виталий Петрович — интеллигент, интереснейший собеседник, позднее я лепил его портрет. Он мог рассказать историю любого здания Екатеринодара. В старом доме на углу Рашпилевской и Карасунской, оказывается, находился бордель. В здании на углу Гоголя и Октябрьской — штаб белогвардейцев. Он знал фамилии директоров всех дореволюционных заведений…
С подачи Бардадыма Аполлонов создал мемориальные доски композиторов Александра Скрябина и Сергея Рахманинова, певца Леонида Собинова, памятники наказным казачьим атаманам Михаилу Бабычу и Якову Кухаренко, «белому» генералу от авиации Вячеславу Ткачеву, супругам Кирлиан, меценату Федору Коваленко.
***
Что интересно, Аполлонов так и не вылепил ни одного Ленина.
— Бог спас. А Ильичи дорогими были! За бюст Ленина в то время платили 2 — 4 тысячи рублей, а за бюст какого-нибудь дяди Васи — 600 рублей. Сейчас Лениных сносят. Очень переживаю, когда сносят советские памятники. Я не доверяю тем, кто требует это делать!..
На вопрос, кого бы он хотел слепить, Аполлонов отвечает быстро.
— Поэта и журналиста Самуила Маршака, он у нас в городе работал. Поэтессу Черубину де Габриак. Писателя Виктора Ивановича Лихоносова. Еще мечтаю поставить возле Триумфальной арки фигуры простых кубанцев, обычных жителей Екатеринодара конца XIX века. Чтобы там были офицер, конвоец с красавицей, чтобы были купец, крестьянин, фотограф, кузнец-оружейник и так далее. Надеюсь, идея осуществится...
***
Аполлонову нравятся люди с необычными судьбами. Два примера. Летчик Ткачев, Георгиевский кавалер, уроженец станицы Гиагинской, стал участником Белого движения, сбежав от красных на Кубань к Деникину. Участник Первой мировой и Гражданской, он долго жил в Сербии. Отказался сотрудничать с фашистами, не стал убегать. СМЕРШ выкрал белого генерала, Ткачев отсидел 10 лет. В 1955 году он освободился с запретом жить в крупных городах, и выбрал Краснодар (как звучит спустя 60 лет!), где и умер в 1965-м в возрасте 79 лет. Чем не сюжет для кинофильма?
А Виктор Иванович Воробьев, уроженец Екатеринодара? Благодаря ему минералогия стала развиваться в России. Он был главным хранителем Минералогического отдела Геологического музея Академии наук России. Воробьев погиб на леднике Северного Кавказа, был похоронен в семейном склепе на Всесвятском кладбище, позднее потомки склеп разрушили.
***
— Сейчас все на деньгах помешались, о вечном стали забывать. Но есть вещи, которые надо помнить. Как говорят, добро не тонет. Добро вообще лечит. Люди, к сожалению, изменились. Пример? Покойный скульптор Владимир Андреевич Жданов несколько лет мечтал установить в Горячем Ключе памятник «Покаяние», там у креста стоит казак с конем под уздцы. Я сам этот памятник принимал, хорошая работа, тема-то какая. Но все зависло, денег не нашли. К тому же это был заказ Николая Кондратенко. Жданов ждал — и не дождался. Думаете, мало таких случаев?
И скульптор грустно вздыхает.
***
Художник должен быть искренним. Как говорил Франсуа Огюст Роден, «Искусство возникает лишь там, где есть внутренняя правда». Кстати, он же говорил, что у художника, начинающего нечто новое, бывает поначалу немало врагов, но художник обязан любить людей, раскрывая их внутреннюю правду, «ибо внутренняя правда и есть красота». В самом Аполлонове и в его работах это есть. Он любит людей, не деля их на простых и крутых. Он любит жену и детей. Любит Краснодар. Любит Родину. Любит Италию, особо выделяя Рим и Флоренцию. Все это у него получается само собой.
***
В работе художников большую роль играют меценаты. Без них ничего не будет, так как государство российское художников, мягко говоря, сторонится. Аполлонова сейчас выручает проект «Аллея Российской Славы» мецената Михаила Сердюкова, который заказывает работы разным художникам. Благодаря ему Аполлонов лепил почти всех русских царей из рода Романовых, кроме Петра Великого. Николай I, Павел I,
Екатерина II, Александр II, Николай II, князь Михаил Николаевич…
В середине июля в Ставрополе откроют бюст Николаю Первому. К слову, за серию «царских портретов» Аполлонов уже получил орден Святой Анны из рук великой княгини Марии Владимировны в столичном Храме святителя Николая на Трех Горах.
***
— Знаете, у художника всегда были какие-то задачи. Сейчас задача номер один — противостоять общему кризису культуры. Нам всегда есть, на кого равняться. Посмотрите на героев «Аллеи Российской Славы». Среди них — цари, офицеры, ученые, врачи — эти люди всегда знали, что надо делать во славу нашей страны. Это путь высокого профессионализма и духовности, это путь развития русской цивилизации, в том числе и через достижения нашей культуры. Там и Растропович, и Пушкин, и кого только нет. Нам ничего не надо изобретать. Вспомните наших предков — тех же офицеров, которые и помыслить не могли что-то украсть и продать. Сейчас тоже есть хорошие офицеры, только дело в том, что хороших всегда мало!..
***
Аполлонов много ездил по Союзу, благодаря чему «в дрязги не лез и многих неприятностей избежал». Но в последние годы отношения с властями у Аполлонова не складываются. После двух серьезных проектов, памятника Екатерине Великой и конного казака, все перевернулось. Как и в случае с гандбольным тренером Александром Тарасиковым, первым героем нашей рубрики, сработал испорченный телефон. Аполлонов стал неугоден. Если бы он не передал свои авторские права английской юридической фирме, дела его были бы совсем плохи. Сказалось, понятно, и на работе. Проект Аполлонова для Ейска завернули, борца Ивана Поддубного ваял столичный скульптор. Как и актрису Клару Лучко. И Святую Екатерину, небесную покровительницу краевого центра. Кубанцев вообще подвинули…
***
Говорить на эту тему Аполлонов соглашается после некоторых раздумий.
— Тогда, помню, резко выступал против проекта памятника Святой Екатерине, что установили у Триумфальной арки. Москвичи допустили кощунство: у них колокол почему-то расколот, расчленен, что недопустимо по православным канонам, ведь колокол — духовный символ. Меня поддержали коллеги из Ростова-на-Дону, Ставрополя, но никто нас не услышал. Так и поставили…
Я несколько лет нахожусь в сложной ситуации. Заказов от края не стало. Я еще и остался должен за памятник Екатерине Великой, который считаю своей лучшей работой. Там до сих пор не хватает трех деталей. Два позолоченных орла и картуш лежат у литейщиков. Но не это сейчас главное. Знаю, что все это пройдет. Что еще могу многое сделать для Краснодара и Кубани. Обидно за бывшего губернатора, у него много хорошего, замечательный человек, но потом он стал недоступен, стал доверять только преданным людям, окружил себя замами…
Я удивлен. Эти же слова говорил Тарасиков. И поэтому я не удивлен.
***
Аполлонову обидно, что у себя дома приходится «шифроваться». Возле памятника Суворову стоят 10 бюстов его работы — но это секрет. Когда прежний губернатор открывал памятную доску Николаю Кондратенко — никто не говорил, кто ее автор. Абсурд!
Пришлось потрудиться «на стороне». В Новосибирске открыли памятник летчику Александру Покрышкину, он родом оттуда. В Волгограде — Владимиру Высоцкому. Во Ржеве — генерал-лейтенанту, герою Отечественной войны 1812 года Александру Сеславину. В американском Нью-Джерси — памятники Пушкину, Шевченко и Лермонтову. В Крыму на въезде в Севастополь — Екатерине Второй и князю Потемкину. В Москве, Симферополе и Севастополе появились три полуфигуры целителя и святителя ХХ века Луки Крымского, Войно-Ясенецкого. В Дагестане — памятник герою Советского Союза Магомед-Загиду Абдулманатову. В Осетии — два памятника майору Денису Ветчинову, погибшему в 2008-м.
— У нас хватает героев, только про многих забыли. Почему? А жизнь у нас такая. Очень жестокая и противоречивая.
Аполлонов сейчас в какой-то мере тоже забытый герой.
Герман ДЖУЛАЕВ.
