– Владимир Леонидович, сегодня, естественно, любая беседа, особенно с врачом, начинается с темы пандемии. Коронавирус изменил нашу жизнь в считаные месяцы, а для здравоохранения стал настоящим испытанием. Каковы результаты этого экзамена?
– Я бы добавил, жестокого экзамена. Не являюсь специалистом в вирусологии и могу говорить только об организационной части этого стресс-теста нашей больницы. Тем не менее очевидно, что пандемии подобного масштаба не было в новейшей истории планеты и она очень четко проявила проблемы в здравоохранении каждой страны. Я не берусь судить о ситуации в целом по России, но в нашем крае, по моему мнению, была разработана и применена одна из самых эффективных методик противостояния распространению коронавирусной инфекции.
Во-первых, Кубань была первым регионом, где ввели карантин. Решение это было непопулярное, но власти реагировали, основываясь на рекомендациях специалистов, и эти меры позволили минимизировать опасность и значительно снизить темпы распространения инфекции. Во-вторых, наше здравоохранение оказалось готовым даже к таким испытаниям, перестроив систему под актуальные вызовы и направив весь накопленный потенциал на решение наиболее острой задачи по мониторингу ковид-ситуации и оказанию помощи людям, которые заболели.
Параллельно закупалось необходимое оборудование, формировались дополнительные места для больных – всего не перечислишь, потому что была проведена гигантская работа. Но самое важное, на мой взгляд, опять оказалось за рамками восприятия широкой общественности. Речь о региональной политике, которая во главу угла ставит развитие кубанского здравоохранения.
Тот объем финансирования нашей отрасли, который каждый год идет в крае, недостижим для других регионов. Как следствие, мы обладаем самым современным оборудованием и технологиями, что позволяет оказывать эффективную помощь. Да и в целом модернизированная система гораздо быстрее и точнее подстраивается под конкретную ситуацию, что было доказано на деле. Таким образом, этот жестокий экзамен наше здравоохранение выдержало. И одну из ключевых ролей в этом сыграло то, что мы были к нему готовы, обладая достаточным запасом прочности, накопленным за годы развития кубанской медицины.
– В этой борьбе врачи оказались на передовой, стали настоящими героями для людей…
– Это еще одно очень важное ментальное изменение. Ведь, по сути, пациентов сейчас лечат те же врачи, что и до пандемии, но отношение изменилось кардинально. Люди под иным – правильным – углом посмотрели на работу врачей, медсестер, водителей скорой помощи и увидели то, что в обычной жизни находится на периферии сознания: они нас спасают, иногда с угрозой для собственного здоровья и даже жизни. Думаю, каждый из нас почувствовал это доброе отношение, что очень помогает.
– В новых условиях была перестроена система оказания помощи больным, которые нуждаются в постоянном лечении?
– Безусловно. Пандемия заставила ввести дополнительные меры, чтобы снизить риски заражения и медперсонала, и пациентов. Например, необходимым условием для приема является наличие справки об отсутствии инфекции в организме. В самом начале карантина, в период адаптации к новым условиям были определенные сложности, но довольно быстро процесс наладили, и сейчас выполнение теста не вызывает существенных неудобств.
В то же время никакая пандемия не может отменить лечение других болезней. Наш диализный центр не прекращал свою деятельность. Мы принимаем больных и оказываем им помощь. То же самое касается хирургических вмешательств: операции продолжаются.
Ответ на вопрос, почему удалось так быстро адаптировать нашу больницу к новым условиям, прост и сложен одновременно. Простая его часть – в том, что изначально система Краевой клинической больницы № 1 создавалась Владимиром Алексеевичем (Порхановым, главврачом ККБ № 1. – Прим. ред.) как единый комплекс, состоящий из самостоятельных кластеров по направлениям «урология», «грудная хирургия», «травматология» и так далее. С одной стороны, налажено очень четкое взаимодействие между всеми отделениями. С другой – любое из них, по сути, является самостоятельной единицей, где работают специалисты самого высокого уровня и созданы четкие алгоритмы, по которым функционирует каждое отделение.
Проще говоря, еще до того, как коронавирус появился на территории России, у нас на уровне больницы и отделений были приняты необходимые меры, направленные на снижение риска распространения инфекции. Такая система не раз доказывала свою эффективность, но сейчас ее преимущества стали очевидны всем ввиду глобальности события – пандемии.
А вот сложная часть ответа – в том, сколько труда, времени и сил было вложено в этот уникальный проект. Не уверен, что это можно как-то оценить, потому как наша больница по праву считается одним из образцов для подражания. К нам едут лечиться люди со всей России. Маленький пример: по количеству операций по трансплантации органов мы занимаем третье место в стране. Это очень дорогого стоит.
– Трансплантология – очень деликатная тема…
– У нас в стране – да. Получается некий когнитивный диссонанс. Ежегодно у нас в крае около 100 человек получают вместе с донорскими органами второй шанс. Когда спасти человека может только трансплантация, абсолютное большинство согласно с тем, что это делать необходимо. Но в то же время, если спросить людей на улице, готовы ли они после смерти отдать свои органы для трансплантации, опять же, подавляющее большинство откажется.
Это менталитет. Притом, на мой взгляд, он мало связан с религиозными убеждениями или какими-то аргументированными жизненными позициями. Просто не принято у нас это, и все. Когда-то такое отношение изменится. Но не возьмусь делать прогноз когда. Скорее всего, трансформация менталитета будет происходить настолько плавно, что четкой черты и не будет. Уверен, этот эволюционный процесс надо подталкивать на государственном уровне. Через средства массовой информации, социальные сети и другие коммуникаторы объяснять людям, что донорство – это путь цивилизованного человека, который, имея возможность помочь другому, воспользуется ей и тем самым совершит хороший поступок, спасет чью-то жизнь.
Это не я придумал. Такая практика применяется во многих странах, и ситуация с донорством органов там кардинально изменилась. Наибольших успехов добились в Испании, Беларуси, Новой Зеландии. Мы таким похвастаться не можем: лист ожидания трансплантации у нас, к сожалению, продолжает расти из-за нехватки доноров.
– Если чисто теоретически предположить, что донорство органов у нас скоро станет обычным делом, хватит ли квалифицированных хирургов?
– Вполне. У нас достаточно высококлассных специалистов. В этом, опять же, заслуга руководства больницы и политики наибольшего благоприятствования здравоохранению со стороны краевой власти. Со студенческой скамьи мы растим свои кадры и создаем условия для их профессионального роста.
Но ведь операция по пересадке – это даже не половина дела. Главное – последующая терапия и реабилитация. И здесь у нас тоже порядок. Высочайшая квалификация наших профильных специалистов подтверждается не только хорошими результатами, но и их авторитетом среди коллег как внутри страны, так и за рубежом. Так что дело за малым – объяснить людям суть и смысл донорства.
– В это воскресенье отмечается день рождения Краснодарского края. Четыре года назад вы были удостоены самой высокой региональной награды «Герой труда Кубани». Что изменило для вас это звание?
– Я даже никогда не думал об этой награде в таком контексте. А что она должна была изменить? Конечно, признание такого уровня очень приятно. А еще это оценка твоего вклада в жизнь края и, хотелось бы думать, своеобразное обещание, что и в будущем кубанское здравоохранение будет в центре внимания власти. Звание я получил в 2016 году и могу сказать, что это невысказанное обещание выполняется. Как итог, нашему здравоохранению завидуют в других регионах России.
