Маргарита Симоньян уже несколько лет прочно входит в топ ключевых фигур российской журналистики. Свою карьеру начинала в 1999 году в телерадиокомпании «Краснодар». Одновременно снимала репортажи для федеральных каналов. В 19 лет окончила московскую Школу телевизионного мастерства Владимира Познера, а затем – Кубанский госуниверситет. В 2001 году возглавила корпункт ВГТРК в Краснодаре. Освещала столкновения абхазской армии с боевиками Гелаева в Кодорском ущелье, события в Беслане, за что получила медаль Министерства обороны «За укрепление боевого содружества». С 2005-го работает главным редактором телеканала Russia Today.
– Когда я проделывала свой путь, то выбора и выхода особо не было. Если ты здесь, в Краснодаре, достигал потолка, то надо было ехать в Москву, иначе будешь топтаться на месте. А как говорится в латинском изречении: «Не идти вперед – значит идти назад». Мне было 22 года и идти назад было рановато. Пришлось уезжать. Сейчас, чтобы развиваться и стать по-настоящему крутым в журналистике, в Москву ехать совершенно не нужно. Более того, мы видим бум развития региональных медиа. Все зависит от мотивации, идеи, таланта, образования и релевантности. Релевантность – ключевое слово. Если делать что-то профессионально, на дорогущем оборудовании, но при этом не получать отклик у аудитории, это не зайдет нигде. А если вы создаете что-то релевантное, то это может быть сделано на коленке, левой пяткой, что называется. Это будут смотреть все, слушать, отправлять по Ватсапу. И вы станете звездой.
Я впервые в этом году увидела, чтобы на закрытую встречу с президентом, он каждый год собирает главных редакторов крупнейших медиа, пригласили руководителя регионального медиа. Поэтому остается только одна проблема – как? Если 20 лет назад была проблема, как уехать в Москву, то сейчас главная проблема, как сделать так, чтобы в Москву уезжать не пришлось. И, поверьте, так лучше. Хотя бы потому, что здесь теплее. И лучше жить на родине. За 20 лет я так и не привыкла к Москве, всегда тоскую и хочу домой.
– Идеальный журналист сегодня – это кто? Что он должен знать, уметь, на что ориентироваться?
– Как писал Пушкин, «мы все учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь». С одной стороны, наша профессия, в отличие от каких-нибудь микробиологов, не позволяет нам ничего освоить глубоко. С другой стороны, к счастью, наша профессия позволяет нам освоить все по чуть-чуть. Потому что ты освещаешь много всего и это, в принципе, повышает возможности общения с аудиторией. Узких специалистов мало, а людей, которые интересуются немножко чем-то, много. Кто-то – кулинарией, кто-то – войной, кто-то – космонавтикой. А вы в силу профессии можете знать все по чуть-чуть. Конечно, очень важно расширять количество и качество этого чуть-чуть. Чтобы чуть-чуть перерастало в основательные знания.
Очень здорово, если в процессе работы удается выбрать направление: военкор, экономический, спортивный журналист. Это позволяет углубить знания. Любая профессия не имеет срока, в течение которого ты мог бы учиться, а потом не учиться. При этом любое образование имеет срок годности. И он очень короткий. С каждым годом становится все короче и короче. Если 20 лет назад можно было отучиться на журфаке и с багажом этих знаний прожить всю жизнь, то сейчас это не так. Через полгода появится что-то новое, и если ты этого не освоишь, то проиграешь как медиа-менеджер. И поэтому своим образованием, чтобы быть интересным собеседником, взять хорошее интервью, нужно заниматься ежедневно. Личный опыт: с 12 до 3 часов ночи я читаю. Каждый день, если нет никаких мероприятий. Это очень помогает держать мозги заряженными. Чтобы потом не приходилось их доставать из чулана или сейфа и проверять, есть ли там патроны. Они всегда должны быть заряженными, чтобы можно было выстрелить в любой момент.
– Следует ли государству поддерживать СМИ или все должны работать в одинаковых условиях и иметь здоровую конкуренцию?
– Тут все просто, как в избитой истине: народ, который не желает кормить свою армию, будет кормить чужую. Зависимость та же: если государство не будет поддерживать свои СМИ, то эти СМИ будут поддерживать другие государства. Мы прекрасно знаем примеры оппозиционных медиа, которые финансируются другими государствами с очевидными целями. Поэтому, безусловно, государство должно поддерживать свои медиа. При этом оно не должно мешать развитию частных медиа, но только в том случае, если эти медиа ориентированы на бизнес-модели, а не финансируются другими государствами в политических целях.
Что касается поддержки, безусловно, должны ставиться ключевые показатели эффективности – KPI («кипиай»). Выполнение этих «кипиай» для медиа, получающих господдержку, сложнее, чем для независимых СМИ. Потому что все мы прекрасно знаем: вместе с господдержкой приходит госзаказ и вместе с господдержкой приходит госзапрет. И если тебе говорят, не показывай что-нибудь эдакое, а весь край хочет об этом узнать, то народ побежит смотреть это у кого-то другого, а не у тебя. И ты свой «кипиай» не выполнишь. Поэтому должен быть взаимоуважительный, взаимовыгодный, взаимопонятный договор между теми, кто эту господдержку оказывает, и теми, кто эту господдержку получает. Договор о следующем: получатель господдержки должен обеспечить хорошую большую аудиторию, выполнять «кипиай», иметь возможность разумно подходить к освещению темы, находить баланс.
– За что бы вы поругали кубанскую журналистику?
– С кубанской журналистикой все хорошо, я не вижу разницы с московскими СМИ, если сравнивать по уровню в каналах «Телеграм». Пару лет назад разница была очевидной, сейчас мне нравится.
– Как вы справляетесь с критикой, которая обрушивается на вас и на ваше СМИ?
– Я ее не читаю и вам не советую. Я даже подумываю этот пункт в своих рабочих контрактах вписать – запретить читать то, что о них пишут. Почему? Потому что сбивается прицел. Журналист начинает писать не о том и не так, как хотел изложить на самом деле. Это ведь психология, все на подсознательном уровне. Человек будет где-то смягчать углы, где-то лишний раз что-то не напишет, где-то три раза подумает, думая о том, какой он в очередной раз получит отзыв. А вот что станет говорить Мария Алексеевна? Совершенно плевать! Во-первых, потому что 90 процентов всего, что пишут, это не люди. Это боты. По крайней мере, в моем случае. У нас есть ребята, которые отслеживают бот-атаки и понимают, как они организованы. Иногда они заметны даже мне: в течение 10 минут может появиться 30 одинаковых комментариев с однотипными тезисами. Вы же понимаете, как это делается? Сидят ребята, которые получают за условные сто комментариев тысячу рублей. Это их работа. И они пишут одно и то же. Ну и что? Ты будешь работать, реагируя вот на это?
Из этого негатива 10 процентов – это не боты, это реальные люди, которые за что-то тебя ненавидят. Это категория людей из противоположного лагеря. Но ничего страшного в этом нет, просто ориентироваться на это не надо. Иначе проиграете.
Я не читаю комментарии еще с тех пор, когда работала в Краснодаре. Помните такой форум «Кубань.ру»? Там был раздел СМИ. В 1999 году мне дали премию, тогда это была огромная сумма – целых 500 долларов от «Филип Морриса». Как раз, когда я вернулась из своей первой командировки в Чечню. И на этом форуме стали писать, кто мой отец, кто любовник, как я поделила эту премию с теми, кто мне ее дал. Последнее, что я прочитала, было: «Да, я видел ее в Чечне, как она вдоль окопов ходила на каблуках и бойцам этими каблуками наступала на пальцы». Я живо представила: мальчики в окопах прячутся, а я такая смелая вдоль них на каблуках. Это было последнее, что я добровольно прочитала о себе в комментариях. Не делайте этого, берегите нервы.
– Нужен ли нам «ТикТок»?
– Тут нужно определиться, кому нам? Если стране – нет, не нужен. Так же, как не нужен «Инстаграм», «Фейсбук» и все прочие. Все они должны быть закрыты и замещены нашими замечательными сетями. Как это сделал Китай. Их местные соцсети – это реактивный самолет, если сравнивать, например, китайский «Вейбо» и американский «Инстаграм». Почему мы так не можем? Я не понимаю. Для меня это одна из загадок нашей родины. Но мне кажется, что эта ситуация поменяется.
Нужен ли нам «ТикТок» как медийщикам? Конечно. Если это не запрещено, значит, мы должны там работать, пока не найдем замену.
Прошлым летом я написала пост в «Телеграм» о том, что нужно носить маски: грядет вторая волна пандемии. За пару часов он там собрал 250 тысяч просмотров. Из этого поста мои ребята сделали что-то для «ТикТока», где за два часа он собрал миллион! Как же этим не заниматься? Нужно обязательно. Когда в нашей стране запрещали «Телеграм», я адски билась, чтобы там остались государственные медиа. Потому что понимала: если мы оттуда уйдем, то проиграем. Сейчас «Телега» – абсолютно сбалансированная соцсеть, если смотреть на политическую повестку. А если бы мы ушли? Как бы все это наверстывали? Никак. Если ты не зашел в соцсеть сразу, то должно произойти чудо, чтобы там взлететь.
– Каким вы видите будущее печатных СМИ?
– Региональных газет не будет, если говорить именно про печатную прессу. Чтобы выжить, редакциям придется переставать быть газетами и становиться интернет-ресурсами разных форм. Хотя и сайты уже умирают.
Бумагу читают только те, кто к ней привык. Это люди старшего возраста. А более молодые бумагу не читают и читать не собираются. Я сама брала в руки бумажную газету лет 20 назад, хотя и не самая молодая. Я не понимаю, зачем она нужна, это ужасно неудобно. Ведь, если тебе что-то понравилось или не понравилось, ты хочешь отправить ссылку – как? Вырезать и дальше почтой переслать?! Этим невозможно пользоваться. А то, что удобно, заменяет неудобное: автомобили заменили кареты, шариковые ручки – перья. Да, может, кто-то по сей день любит писать пером. Но это все для любителей, а массовость – за удобство. Очевидно, что интернет гораздо удобнее, чем печатный носитель.
